Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

— Фамилия, имя?

— Ты же знаешь, начальник. К чему вопросы?

— Отвечайте! — коротко оборвал Дараев.

— Тау... Рахман Бекбоев.

— Кто похитил лошадей с чохракской конефермы?

— Кто крал, тот попал,— высморкавшись прямо на пол, ответил Тау.— Хапито Гумжачев и Петр Черкашин. Они же отбывают срок, начальник... Благодаря тебе.

— Значит, знаете уже?

— Тау все знает.

— Ну уж и все. Ладно. Нас интересует, где сейчас на­ходятся лошади из Чохрака и карабаир.

Тау шмыгнул носом.

— Учти, начальник, я сторожа не убивал. Газиза — тоже не я. Так что мокрое дело мне не шей. И если следствию помогу...

— Торговаться будем?

— Нет,— серьезно ответил Тау.— С тобой не сторгу­ешься, видно, раз ты сидишь здесь с собакой, а не у нас с Галиной... Взял ее?

Жунид молча кивнул.

— Я так и подумал. Говорил ведь мулле: не трать порох зря, Щукая на такой крючок не возьмешь...

— Оставим это. Говорите дело. И имейте в виду: обещать ничего не буду. Все, что заработали,— получите сполна.

— Что ж, начальник. Буду говорить дело.

— Ну? — не вытерпел Дараев.

— Не понукай, не запряг еще,— дерзко ответил Бекбо­ев, всем своим видом показывая, что не намерен принимать всерьез никого, кроме Шукаева.— Кони — в Орюрте...

— Неправда! Я же там был! — снова вмешался Вадим, отрываясь от протокола.

— Мало ли кто где был. Барышник там есть. Имени незнаю. Дом его второй с краю села. У барышника есть примета. Молодым был, в драке отрубили ему шашкой ползада С тех пор наперекосяк ходит Лошадей уводили в лес на день А ночью — в конюшню Плохо смотрел, начальник...— Тау с издевкой глянул на Дараева и снова повернулся к Жуниду — Все я сказал. Ищи коней в Орюрте.

— Бориса Фандырова знаете? — спросил Жунид.

— Да. Трус... И жаден, сволочь... Пижон глаженый.

— Краденые товары ему сбывали?

— Ему.

— А Шагбан Сапиев?

— Слышал о таком, но лично не видел. С ним Феофан и Буй знались...

Шукаев задал еще несколько вопросов, уточняя обстоя­тельства чохракского налета и заодно проверяя, правду ли говорит Рахман. Тот отвечал коротко, но вполне конкретно и обстоятельно

— Когда в последний раз встречались с Муталибом Акбашевым?

— Из Кутского леса я попал в Армавир. Рассказал все Паше-Гирею. Тогда он там был. Он и посоветовал мне податься к Азамату...

— Как вам удалось уйти? — спросил Вадим.

— Буй помог Его ведь только на четвертый день засту­кали. Переплыл я Лабу и добрался до Гаевской. Петрович нашел машину На ней я и в Армавир приехал Под видом грузчика станпо. Азамата в Назрани отыскал..

— Так,— закуривая, сказал Шукаев.— Ну что ж, под­пишите, Рахман, ваши показания. Сейчас вызовем машину Еще что-нибудь хотите сказать?

— Что зря болтать? Признаю, начальник, твой верх. Когда Тау привезли на присланном Базаевым «гази­ке» в управление, Гибцо Абастов и Азамат Мамакаев уже сидели в КПЗ

Кончил свою карьеру атаман последней банды, скрывав­шейся в горах Кавказа. Теперь, когда Азамат был схвачен, уже не составляло особого труда выловить и его сообщни­ков.

Жунида сейчас мало интересовали показания Азамата, Гибцо Абастова, его дочери Галины и Балан-Тулхи-Хана, ко­торого Денгизов арестовал через несколько часов после опи­санных событий Жунид спешил с опергруппой в Орюрт

Там находились лошади, там, видно, должны были закон­читься его скитания..

22. КАРАБАИР НА КОВРЕ

Сегодня Шукаев никак не мог сосредоточиться С ним это случалось. Иногда очередное расследование заставляло его блуждать от одного факта к другому в упорных, но до вре­мени тщетных поисках истины, он беспокойно метался меж­ду множеством возможных вариантов решения, отсекая оши­бочные, пока вдруг не начинала светиться где-то в закоул­ках сознания озаряющая догадка.

Тогда наступала пора решительных действий: обысков, переездов с места на место, допросов и очных ставок. Ему некогда было сопоставлять и анализировать. Только — дей­ствие Иногда оно развивалось в направлении неожиданном, не запрограммированном заранее Но и тут долгие размыш­ления были для него излишней роскошью. Решать, не откла­дывая, четко, быстро и бесповоротно.

Этому правилу он следовал всегда

Бывало, что период «бури и натиска», как про себя на зывал его Жунид, растягивался на неопределенное время

Тогда он заряжался терпением и пускал в ход всю свою волю, упорство и выдержку

Снова — проверка и перепроверка деталей и мелочей Ни одной фамилии не забыть, ни одного лица не упустить из виду.

И, наконец, приходили дни, когда Шукаев чувствовал, что дело близится к концу Собрано огромное количество сведе­ний, в круг дознания втянуты десятки людей, распутаны ложные нити, отвлекающие от основной и единственной, которая вела в центр преступления

Тут-то и сваливалась на его голову досадная расслаблен ность мысли, настигавшая Жунида, как правило, раньше, чем в разбухшей папке дела ставилась последняя точка

Думал он в такие моменты вяло, расплывчато не умея отрешиться от пустяков и всего того многообразия информа Ции, которую окружающий мир обрушивает на каждого че ловека.

Мозг его на короткое время терял самое ценное для сыщика качество — избирательность. Он мог работать так, словно дальнейшие события обязательно пойдут своим чере­дом без его участия и все произойдет, как должно произой­ти, раз финиш близок.

Даже Дараеву Жунид не хотел бы признаться в этой своей слабости.

А может, это и не было слабостью? Иногда именно в состоянии пассивного равнодушия ко всему на свете (или кажущегося равнодушия) он вдруг предпринимал шаги, кото­рые влияли на исход дела скорее, чем тщательно обдуманные и подготовленные исподволь.

.. Так и сегодня. Собираясь в Орюрт, он ловил себя на том, что думает о чем угодно, кроме предстоящей операции по изъятию лошадей, местопребывание которых указал на допросе одноухий Тау.

Сначала ему пришла на ум Зулета. Теперь, когда горечь их разлуки улеглась, Жунид рассуждал спокойнее и, как ду­малось ему, более здраво.

Едва ли можно склеить их жизнь после всего, что про­изошло. Слишком разные они люди. И даже если верить, что ребенок, которого она ждет,— его ребенок, вряд ли это что-нибудь изменит Ничто не проходит бесследно...

Потом он вспомнил о Евгении Кондареве, который в тот памятный вечер арестовал в его квартире Бориса Фандыро-ва. Обязательно надо перед отъездом в Орюрт дать Евгению телеграмму о том, что Рахман Бекбоев арестован. Кондарев должен находиться сейчас где-то в Чечено-Ингушетии. Вто­рой раз получалось так, что Жунид завершал дело, поручен­ное другому. Впрочем, не его ведь вина, что ему посчастли­вилось напасть на след Тау раньше, чем Евгению. Авось, Кондарев не обидится. Вроде не такой он человек.