Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Жунид даже наморщил лоб, силясь найти выход, понять, в чем он ошибался, приняв на веру показания одноухого.

И вдруг Жунид встрепенулся. На губах его даже мельк­нула улыбка.

— Что ты? — с тревогой спросил Вадим.

— Не волнуйся, я не помешался,— успокоил его Шука­ев.— Слушай, разве всегда все предметы, вещи и построй­ки используются по назначению?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Погоди, сейчас узнаешь.

Шукаев подошел к крыльцу и стал внимательно рассмат­ривать землю вокруг него и ступеньки Они были слегка припачканы навозом.

— Якуб! — позвал он Сиюхова

Табунщик подошел. Поднялся Денгизов, заинтересован­ный происходящим Он не спускал глаз с Аушева и заметил, что тот почему-то забеспокоился.

— Якуб, вы уверяли, что если увидите след карабаира, то сразу узнаете его... посмотрите-ка сюда!

Сбоку от крыльца, на сырой глинистой почве виднелся едва заметный отпечаток копыта Сиюхов нагнулся.

— Он! Ей-Богу, он, начальник! Жунид повернулся к барышнику

— Куда вы дели карабаира, Аушев?

Тот отвел взгляд. Ответ его был неожиданным для всех.

— Азамат увел... сегодня ночью.

Дараев даже приоткрыл рот от удивления. Что застави­ло этого тертого типа вдруг выдать свою связь с Мамакае-вым? И только Жунид понял, что жеребец здесь, и это — отчаянная попытка отвлечь их внимание.

— Ложь! Азамат Мамакаев арестован позавчера в Орджо­никидзе! — вмешался Денгизов.— Говорите правду, Аушев!

Шукаев что-то шепнул Сиюхову. Табунщик сложил руки трубой и слегка заржал, подражая зову кобылицы.

И тут же раздался звон стекла и треск лопнувшей рамы. Окно в домике Аушева раскрылось, й из-под занавески пока­залась черная голова вороного с лучистой белой звездой на лбу. Конь издал призывное ржание и ударил копытом так, что в домике задрожали стены.

— Карабаир! — подскочил с бревен Аскер Чич. Жунид первым бросился в дом, за ним — остальные.

Денгизов вошел последним, кивнув сотруднику из угрозыс­ка, чтобы не оставлял хозяина одного.

Момент был волнующий. Произойди это месяца три на­зад, Дараев не преминул бы разразиться торжественной ти­радой по поводу эффектного завершения дела. Но сейчас, хотя его так и подмывало сказать что-нибудь подходящее к слу­чаю, он удержался, зная, что Жунид терпеть не может гром­ких фраз.

Карабаир — вороной красавец, по следам которого они гонялись больше двух месяцев,— стоял в углу большой ком­наты прямо на персидском ковре. Задние ноги его были спу­таны и привязаны ременными вожжами к ножке тяжелой железной кровати.

Жунид преобразился, не скрывая своей радости.

— Черт побери! — только и нашелся он сказать, доста­вая фотоаппарат и щелкая затвором.— Сколько работаю, а такого видеть не приходилось!

Неизвестно, относилось ли это к карабаиру или к тому обстоятельству, что последний стоял на ковре.

— Вадим,— сказал, улыбаясь, Денгизов,— составьте над­лежащие документы.— Жунид сейчас едва ли в состоянии это сделать... Ну, поздравляю...— Шахим Алиханович пожал всем руки, начав с Шукаева.— Молодцы. Конец, как говорят, вен­чает дело!

— Еще не конец, Шахим Алиханович,— ответил Шукаев.— Я предлагаю опыт. Нужно вести жеребца на сельсовет­ский двор. Там сейчас все лошади аула, кроме колхозных.

Прививки, наверное, только начали делать. Если чохракские кони в Орюрте...

— Правильно,— сразу понял Денгизов.— Сиюхов, бери­те коня. Аушев — в машину!..

Расчет Шукаева оправдался. Едва карабаира привели на поводу во двор сельсовета, как он вырвался из рук держав­шего его коневода и бросился в гущу лошадей, кото'рых со­гнали к забору для прививки. Аскеру Чичу достаточно было одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Жеребец, весело взбрыкивая, с гордым видом стоял возле темно-гнедых кобы­лиц с жеребятами, не подпуская никого близко.

— Это же наши лошади! — воскликнул Сиюхов.

— Терпение, Якуб,— остановил его Шукаев.— Вы знае­те, что они наши, но не все это знают. Подумайте, можете ли вы сейчас доказать всем, кто присутствует во дворе, что кони — из Чохрака?

— Могу

— Хорошо. Аскер, подзовите жеребца.

Табунщик выступил вперед. Все с интересом ждали, что произойдет дальше, Женщина-ветеринар даже прекратила свою работу

— Каро,— позвал Чич, как мог ласковее,— Каро, мо како. [41] Каре, иди ко мне (адыг.). Карабаир навострил уши и повернул голову Чич позвал еще раз. Тогда конь, всхрапнув, легкой рысцой подбежал к табунщику.

— Помнит,— блестя глазами, сказал Чич и, достав из кар­мана кусок сахару, сунул его коню

— Хорош конь,— почему-то шепотом сказал председатель сельсовета Денгизову — Откуда он? Мы здесь первый раз видим такого.

— Краденый Из Адыгеи.

— Приступайте, Сиюхов,— сказал Шукаев — Шахим Алиханович, он сейчас опознает находящихся здесь чохракских лошадей

— Давайте, давайте Товарищи, попрошу вас соблюдать тишину! — повысил голос Денгизов. Толпа во дворе при­тихла.

Ворота по просьбе Сиюхова закрыли. Он взял несколько початков кукурузы из сапетки, стоявшей возле ног врача, и разломив их пополам, с минуту помедлил.

— Ну,— не утерпел Дараев.— Начинайте же Сиюхов тихонько зачмокал и, держа в вытянутой руке кочан, произнес несколько адыгейских слов

Две-три лошади у забора насторожились. Коневод пов­торил свой призыв.

И тогда от табунка отделились сначала обе гнедые ко­былы со своими жеребятами и, приняв из рук Якуба кукуру­зу, встали за его спиной. Таким же манером выманил он из табуна еще нескольких лошадей

Чич пересчитал.

— Не хватает Зухры.

— Она разбилась, ваша Зухра,— сказал Дараев

— Ну что ж, еще раз поздравляю, Жунид Халидович,— сказал Денгизов.— Теперь дело закончено.

— Спасибо,— ответил на рукопожатие Жунид.— И спа­сибо вам за советы и помощь, Шахим Алиханович!

— Какие там советы,— махнул рукой Денгизов.— У вас у самого голова на плечах крепко сидит. Ну, закругляйтесь... Пусть Дараев оформит протоколы изъятия лошадей. Владель­цев допросите: если они к похищению не причастны, а это скорее всего, то отпустите без последствий...

В сельсовете опергруппа задержалась недолго. Двое крестьян-единоличников, пригнавших чохракских лошадей на прививку, как и ожидал Денгизов, ни в чем предосудитель­ном замешаны не были и никаких связей с людьми Мамака-ева или с ним самим не имели. Лошадей они купили у того же Жабраила Аушева. Шукаев после допроса пообещал им, что стоимость коней будет возмещена после реализации иму­щества барышника, которое подлежит конфискации по суду, и они ушли.

Допрос Жабраила Аушева вел сам Денгизов. «Кривоза-дый» барышник, как про себя окрестил его Жунид, сидя на краешке стула в одной из комнат сельсовета, унылым моно­тонным голосом давал показания. Он подтвердил догадку Жунида, что Азамат самолично выкрал жеребца у бывшего лавочника Цораева, оставив с носом своего подручного Ба-лан-Тулхи-Хана, и переправил карабаира сначала в Орджони­кидзе, к Гибцо Абастову, а потом сюда, в Орюрт.