Владислав Глинка - Повесть о Сергее Непейцыне

Обед прошел оживленно, и, хотя за столом сидели более трех часов, Сергей не заметил времени. Когда откланивался, Леночка повторила приглашение бывать в их саду.

Дома, отстегнув деревяшку, Сергей уселся под окном на ветерке и задумался. Как странно, родители такие интересанты, только и говорят о выгодах, а дочка совсем иная. Приветливая девушка, хорошо воспитана — собеседников умеет занять, по-французски несколько фраз сказала… Но неужто столько людей под Очаковом схоронили только затем, чтобы такие господа доходы с овец или с выводных крестьян получали? А мужикам, которых в Белоруссии купят и сюда пригонят, лучше будет, чем у прежних господ?..

Через три дня Сергей решил, что утром пойдет в сад, но, не желая встречаться с громогласной хозяйкой, дождался, когда она, сопровождаемая лакеем, прошествовала, наверно, по лавкам.

Труды Тихона и садовника не пропали даром. За месяц, что Непейцын не бывал здесь, сад преобразился. Цветы пестрели на клумбах, усыпанные желтым песком дорожки пролегали между лужайками, на которых грелись на солнце кусты и деревца. Даже каменные скамьи, которые казались раньше грубыми и ненужными, выглядели теперь красиво на фоне зелени.

На одной из них лежала раскрытая книга. Сергей присел на скамью, огляделся и увидел Леночку. Стоя спиной к нему на площадке перед беседкой, она ловко подбрасывала и ловила волан. Одетая в домашнее голубое платье, тоненькая фигурка подавалась то туда, то сюда, встречая ракеткой оперенный шарик, который взлетал так высоко, что, следя за ним, девушка откидывала голову назад, рассыпая по спине сверкавшие на солнце кудри.

Как захотелось Непейцыну взять в руки ракетку! Он никогда не играл в волан, но с такой партнершей сразу бы выучился… Тяжело в двадцать лет видеть игры, в которых уже никогда не будешь участвовать.

Но вот при одном из ударов Леночка, чуть повернувшись, увидела Сергея. И тотчас, оправляя волосы, пошла к скамье.

— Как мило, что вы пришли! Сидите, сидите. Я тоже сяду. — И она опустилась рядом, обдав Непейцына каким-то благоухающим теплом. — Вы видели те смешные статуи? Я думала, такие только у католиков бывают. — Она указала на колокольню греческой церкви. — А иконостас очень красивый. Я вчера ходила смотреть.

— И я там был, — сказал Сергей. — В ограде мой друг похоронен.

Леночка стала серьезной:

— Он тоже был ранен под Очаковом?

Сергей рассказал о Греческом корпусе, Николе, Егоре, и она слушала внимательно и сочувственно. Потом Леночка пересказывала содержание французского романа, который полчаса назад кончила читать. Отец, уехавший в Америку и пропадавший там много лет, возвращается богачом к семье, живущей в нищете, и делает всех счастливыми. А Непейцын слушал ее рассказ и любовался разгоревшимся лицом, сочетанием голубого платья с нежной кожей, на которой трепетала тень пронизанных солнцем листьев.

В следующее воскресенье Сергей опять получил приглашение на обед и сидел рядом с Леночкой. А на неделе подполковник зашел во флигель и позвал вечером покататься на вельботе по Днепру. Представив, как трудно будет сходить в колеблющуюся шлюпку и вылезать из нее, Непейцын решительно отказался, соврав, что плохо себя чувствует. Приглашенный присесть, Леонтович после вопросов об участии Сергея в осаде поинтересовался, кто же его милостивец среди генералов. Непейцын ответил, что убежден — никто его не помнит, кроме одного квартирмейстера, которому помогал в черчении планов.

Подполковник сказал недоверчиво, что скромность есть лучшее украшение молодого человека. Такого и награждать приятно, ежели, конечно, покровитель не хочет, чтобы его прославляли. Удивленный упорством собеседника, Непейцын, решив обратить его к другой теме, спросил, что слышно из армии. Леонтович ответил, что из Киева пишут о фельдмаршале Румянцеве, который, отъехав от своей должности, живет близ сего города партикулярно, и что, следственно, обе южные армии соединились теперь под рукой светлейшего. Сергей сказал, что единоначалие, надобно надеяться, послужит победам, а Леонтович ответил, что для него важнее, как перенесение воины к Дунаю повлияет на собственную службу. С одной стороны, можно ждать прекращения работ по укреплению Херсона, раз воина столь удалилась, но с другой — авось не скоро о том вспомянут, отпуск средств продолжится, а спрос от возводимого будет невелик. Непейцын, чувствуя тягость от таких своекорыстных рассуждений, лишенных малейшей патриотической видимости, спросил, не знает ли чего о военных действия со Швецией. На это Леонтович отозвался, что там наш флот одерживает победы, как говорил ему сам адмирал Мордвинов, старший в Херсоне морской начальник, очень к нему, Леонтовичу, расположенный. От этого расположения и вельбот с гребцами нонче вечером к их услугам.

«Господи, как у него все на свое сворачивается!» — думал с тоской Сергей. А подполковник продолжал, понизив голос:

— А еще он рассказывал, что в одном письме, из-за границы полученном, про Францию ужасные страхи сообщают…

— Что ж такое? — оживился Непейцын, обнадеженный услышать что-нибудь не касающееся дел подполковника.

— В прошлом году там неурожай был, и сделался голод. Весной чернь взбунтовалась, и солдаты отказались усмирять. А сейчас король собрал какие-то штаты — ну, вроде думы из купчишек и мещан, которые обо всем дерзко судят…

— Но вы сами сказали, что бунты произошли от голоду. Позаботились бы снабдить их хлебом, а то с голоду люди…

— Э, Сергей Васильевич, разве их накормишь досыта! Все бездельники, как наши мужики, оттого и голодают. Вот Тихон, дворник, за что жалованье получает? А разве мне благодарен?

— Но что адмирал еще рассказывал? — поторопился спросить Сергей, чувствуя, что разговор опять поворачивается на здешнее.

— Да, кажись, ничего..! Но я-то хочу от тех новостей вам дать совет, чтоб внимательней за людьми смотрели. Кучер ваш, я замечаю, ничего не делает, дрыхнет днем, рыло отращивает.

— А что ему делать, пока лошади не нужны? Они у него в порядке, сбруя и тарантас тоже, вот и ладно, — сказал Непейцын.

— Что он делать может, того сразу вам не скажу, — с важностью жевал подполковник, — но только надобно ему мастерство какое изучить, чтоб доход вам приносил. И Фильке вашему не много ль доверия оказываете? Расход всегда ль проверяете?

— Да помилуйте, он дядька мой с кадетских лет и без всяких отчетов деньги мои хранит. Сейчас, к примеру, у него несколько тысяч на руках, а сколько точно, разве я знаю?..

При слове «тысяч» подполковник изменился в лице — все черты изобразили тревогу, даже кадык заходил под овечьим подбородком, будто дух перехватило.

— Да как же можно, Сергей Васильевич? — воскликнул он. — А ежели украдет, да на корабль, да за границу?..