Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

После трапезы брат бека со своими друзьями срочно отправился в путь, а Чули-бобо на радостях, созвав сыновей, зарезал лучшего барана, чтобы угостить дорогих гостей. Ученики, не мешкая, принялись за дело: они-то понимали, сколь ответственно дело, за которое они берутся; один засел за бумаги и чертежи, другой отправился знакомиться с местностью, третий взял на себя измерение пространства водоема.

Обескураженная Бадия, которой не терпелось поскорее добраться до Бухары, грустно глядела на отца.

— Вы это твердо решили, отец? — осмелилась она спросить.

— Да, дочка, решил твердо. Иначе нельзя. Это богоугодное дело.

— Но ведь вы же нездоровы!

— А без работы мне еще хуже. Излечусь здесь на воздухе.

— А как же быть с арбакешей?

— Он согласен. Я договорился с ним. А ты ведь моя дочь, и я подумал, что ты тоже согласишься.

Бадия промолчала. Чувствовалось, что она отнюдь не в восторге от отцовской затеи. Но что поделаешь со своенравным и упрямым стариком, который считал свою работу важнее всего на свете.

Огорчило решение зодчего и Зульфикара. Он мечтал поскорее попасть домой, обнять отца и мать, надеялся, что родители с почестями встретят зодчего. Никто, думалось ему, не станет теперь чинить препятствий, он устроит свадьбу и женится на Бадие.

— Отец хочет остаться здесь, — обратилась Бадия к Харунбеку. — Надумал строить водоем. Как вы к этому относитесь?

— Ваш отец благороднейший человек и бесценный мастер. Всю свою жизнь он трудился, делал все, что мог, для людей. Верен он себе и сейчас. Ведь не каждому по плечу такая работа, за которую он взялся.

Бадия промолчала.

— А вы уедете, покинете нас?

— Нет, не уеду. И вас не покину.

— Спасибо за вашу преданность, — шепнула Бадия, поняв, что вопросов больше задавать не следует.

А Зульфикар, ничего не знавший о разговоре Бадии с Харунбеком, в свою очередь обратился к нему:

— Наш устад хочет задержаться здесь на месяц-другой. Вы, конечно, покинете нас?

— Уважаемый господин Шаши, свое мнение я уже высказал вашей невесте, госпоже Бадие.

— Рыть землю предоставьте вот этим молодцам, — предложил молодой чабан, указывая на братьев — в этом деле нет им равных. А кто, вы думаете, вырыл этот колодец? Они!

. — Если дать им волю, так они здесь всю землю переворошат, — с улыбкой сказал Чули-бобо. — Даже сусликам и кротам за ними не угнаться.

— Что верно, то верно, — засмеялся один из братьев, которого прозвали «кротом», так как от рождения один глаз был у него прищурен. — Но есть и такие, которые и по нужде побегут к колодцу, — добавил он.

— Полегче, полегче, — строго заметил Чули-бобо.

— Да что говорить, — продолжал шутник, — страда ем мы одним недугом — справляемся вдесятером с четырьмястами баранами, а вот поладить между собой не можем. Наше счастье, что живет среди нас Чули-бобо.

— А вы полегче насчет слепых кротов, — сказал Зульфикар. — Такие шуточки могут и нас задеть.

Заврак Нишапури взглянул на Зульфикара и перевел взгляд на улыбающуюся Бадию.

— И мы от вас не отстанем, — сказал он, — на восемнадцать присутствующих здесь не хватает только полтора глаза да половинки ума.

Все весело рассмеялись.

— Да это не мои слова, — заметил Заврак и кивнул на Зульфикара. — Их провозгласил «глашатай Бухары».

Снова раздался взрыв смеха — «глашатаями Бухары» обыкновенно называли особенно крикливых ослов, — Вы, оказывается, тоже шутник, — сказал Чули-бобо. — А я-то думал, только наши чабаны дерзки на язык, если к слову придется, родного отца не пощадят.

Зодчий, долго хранивший молчание, взглянул на Чули-бобо:

— А где будем брать песок?

— Да ведь кругом пески.

— Этот как раз и не годится.

— Почему?

— Нужен речной песок.

— Будем возить из Касана и Кашкадарьи, — А дожди еще не скоро начнутся?

— Эге, время еще есть. Здесь у нас не то что в Самарканде, дождей выпадает мало…

— Ну ладно, утром, благословясь, начнем…

— Дай вам бог здоровья, — сказал Чули-бобо, и глаза его заблестели от радости. — А от бека не будем ждать вестей?

— Вести от бека будут. Он ведь сам меня просил об этом. Самое главное, чтобы его высочество бек вовремя обеспечил нас материалом да людей дал в подмогу. Тогда дела пойдут на лад.

На следующее утро зодчий с учениками отправился к ручью, где было намечено сооружение водоема. А Чули-бобо вместе с сыном стояли над связанным бараном, ожидая зодчего., — Дайте свое благословление, — попросил он зодчего и молитвенно сложил ладони.

Зодчий остановился на минуту и дал благословление. Чабаны тут же закололи барана.

— Ну, а теперь в котел его, — приказал Чули-бобо, — велите женщинам нарезать лапшу.

Зодчий тщательно осматривал местность, проверяя уклоны и неровности почвы, снова и снова вымеряя место для Сардоба… Отправив учеников осмотреть окрестности, он долго, стоял на том месте, где должен был быть сооружен водоем. И снова не сводил пристального взгляда с восхода и с той стороны, куда солнце должно сесть вечером, что делал всегда, собираясь приняться за дело. Взяв у Харунбека компас, он положил его на землю. Заврак, Зульфикар и Гаввас издали смотрели на место, где стоял зодчий, представляя себе купол над новым водоемом. Они наносили на бумагу чертеж дверки и отдушин наверху. Затем, собравшись вместе, заявили, что купол будет прекрасно виден издали. Две отдушины решили расположить со стороны восхода и захода солнца, а входную дверь слева. Зодчий расспросил Чули-бобо о направлении ветров в разное время года и пришел к выводу, что входную дверь нужно расположить против ветра.

Утром Зульфикар, по просьбе зодчего, дал Чули-бобо заостренный колышек длиною в аршин.

— Мы произвели все расчеты, — сказал зодчий, — вбейте этот колышек у своих ног, тут и будет центр водоема.

— Странные речи вы ведете.

— По-моему, ученик должен беспрекословно выполнять желания учителя. Взгляните хотя бы на господина Гавваса. Он весь так и сияет. У него руки чешутся как можно скорее приступить к делу. А господин зодчий больше всех своих учеников любит вас. И надо, мой друг, быть достойным этой любви.

— Простите! — Зульфикар вспыхнул. — Будь у меня сто жизней, все я отдал бы своему учителю.

— Вот это слова мужчины, — улыбнулся Харунбек.

Весть о том, что неподалеку от дома Чули-бобо, у колодца в низине, какие-то пришельцы затевают строительство водоема, быстрее птицы облетела все окрестности. К дому Чули-бобо потянулись люди, шли чабаны, подпаски, их семьи. И, услыхав от самого Чули-бобо, что это истинная правда, выспрашивали все подробности и не верили своим ушам. К вечеру у колодца стало многолюдно — подвесили несколько котлов, расстелили дастарханы. Вокруг шумно носилась детвора. На войлочных и камышовых подстилках расположились взрослые — Чули-бобо с десятью чабанами, зодчий с шестью мастерами. Здесь шли серьезные разговоры.