Кристиан Жак - Сын Солнца

Почва была рыхлой. На глубине трех метров вода забила ключом.

Один из рабочих встал на колени.

— Сам бог руководил Фараоном… Вода обильна, как при паводке!

— Моя молитва была услышана, — сказал Сети. — Мы назовем этот колодец «Да будет нерушимой истина божественного света». Когда все утолят жажду, мы построим здесь город для золотоискателей и храм, где поселятся божества. Их дух пребудет в этом колодце, он будет открывать дорогу тем, кто разыскивает сияющий металл, чтобы возвеличить Священное.

Под руководством Сети, доброго пастыря, отца всех людей, посланника богов, радостные воины превратились в строителей.

Туйя, Великая Супруга Фараона, возглавляла церемонию принятия в служительницы культа богини Хатор девушек, приехавших из всех провинций страны в ее главный храм в Мемфисе. Они все, независимо от рода занятий — пения, танцев или игры на музыкальном инструменте — прошли очень строгий отбор.

С огромными глазами, смотрящими строго и внимательно, выступающими скулами, тонким прямым носом, маленьким почти квадратным подбородком, с париком в форме чучела грифа, символа материнства, Туйя произвела такое впечатление на кандидаток, что многие из них растерялись. Царица, которая в молодости сама прошла через такое испытание, не была снисходительной: для того, кто желает служить божеству, умение владеть собой — самое необходимое качество.

Она нашла игру музыкантш довольно слабой и подумала, что непременно накажет преподавателей гаремов, которые в последние месяцы работали менее усердно. Единственная девушка выделялась из группы своих сверстниц. У нее было серьезное, сосредоточенное лицо удивительной красоты. Когда она играла на лютне, то так сильно концентрировалась, что, казалось, внешний мир для нее переставал существовать.

В садах храма для всех кандидаток — удачливых и неудачливых — было выставлено питье. Одни хныкали, другие нервно смеялись. Они были совсем юными, еще почти детьми. Одна Нефертари, которой коллегия жриц решила доверить управление женской капеллой святилища, была спокойной, как будто это событие ее не касалось.

Царица подошла к ней.

— Вы блестяще выступали.

Юная музыкантша поклонилась.

— Как вас зовут?

— Нефертари.

— Откуда вы?

— Я родилась в Фивах, училась в гареме Мэр-Ур.

— Кажется, успех совсем не обрадовал вас.

— Мне не хотелось оставаться в Мемфисе, а вернуться в Фивы и войти в число служителей храма Амона.

— И стать затворницей?

— Быть посвященной в мистерии — мое самое сокровенное желание, но я еще слишком молода.

— Для вашего возраста это необычное стремление. Вы разочарованы в жизни, Нефертари?

— Нет, Ваше Величество, но обряды меня привлекают.

— Вы не хотите выйти замуж и иметь детей?

— Я не думала об этом.

— Жизнь в храмах сурова.

— Я люблю вечные камни, их тайны, люблю отрешенность, к которой они располагают.

— И несмотря на это, не согласитесь ли вы на некоторое время удалиться от них?

Нефертари осмелилась посмотреть прямо в глаза супруге фараона. Туйе понравился ее ясный и прямой взгляд.

— Управление женской капеллой этого храма — выдающееся назначение, но у меня возник другой план: согласны ли вы стать моей домоправительницей?

Домоправительница Великой Супруги Фараона! Сколько знатных дам мечтали об этой должности, исполнительница которой становилась доверенной царицы.

— Моя старая подруга, исполнявшая эту роль, скончалась в прошлом месяце, — поведала Туйя. — При дворе многие стремятся занять ее место и клевещут друг на друга, чтобы устранить соперниц.

— У меня нет опыта, я…

— Вы не принадлежите к знати, проникнутой сознанием своих привилегий. Ваша семья не обращается без конца к славному прошлому, чтобы оправдать нынешнее бездействие.

— Не окажется ли это слишком большим недостатком?

— Меня интересуют лишь достоинства людей. Нет недостатка, который достойный человек не смог бы преодолеть. Итак, что вы решили?

— Могу ли я подумать?

Этот вопрос развеселил царицу: ни одна придворная дама не осмелилась бы задать подобный вопрос.

— Боюсь, что нет. Надышавшись храмовых благовоний, вы забудете обо мне.

Нефертари сложила руки на груди и поклонилась.

— Я к услугам Вашего Величества.

Царица Туйя вставала до рассвета. Она любила ранее утро. Мгновение, когда луч света пронзал сумерки, было для нее ежедневным свершением таинства жизни.

К ее радости, Нефертари разделяла ее вкус к утренней работе. Поэтому она давала указания на предстоящий день во время их общего завтрака.

Через три дня после принятия своего решения Туйя увидела, что она не ошиблась. К красоте Нефертари прибавлялся живой ум, опирающийся на замечательную способность отличать главное от второстепенного. С самого первого рабочего дня между царицей и ее домоправительницей установилось глубокое взаимопонимание. Они понимали друг друга с полуслова, иногда даже без слов. Окончив утреннюю беседу, Туйя переходила в свою туалетную комнату.

Когда парикмахер заканчивал пропитывать парик царицы благовониями, вошел Шенар.

— Выставите вашу служанку, — потребовал он. — Никто посторонний не должен нас слышать.

— Это так важно?

— Боюсь, что да.

Парикмахерша исчезла. Шенар казался действительно сильно встревоженным.

— Говори, сын мой.

— Я долго колебался.

— Зачем томить меня, если решение принято?

— Дело в том, что… я боюсь причинить вам страшную боль.

Теперь и Туйя забеспокоилась.

— Случилось какое-то несчастье?

— Сети, Рамзес и спасательный отряд исчезли.

— У тебя есть точные новости?

— Они ведь уже давно отправились в пустыню, на поиски золотоискателей. Ходит множество неутешительных слухов.

— Не слушай их. Если бы Сети умер, я бы знала это.

— Но как…

— Между мной и твоим отцом существует незримая связь. Даже когда мы вдали друг от друга, мы остаемся вместе. Так что не волнуйся.

— Но нужно же признать очевидное: Фараон и его отряд давно должны были вернуться. Мы не можем бросать страну на произвол судьбы.

— Визирь и я управляемся с текущими делами.

— Вам нужна моя помощь?

— Выполняй свои обязанности, этого достаточно. На этой земле нет большего счастья. Если ты все еще беспокоишься, почему бы тебе не возглавить поход по следам твоего отца и брата?

— Происходит нечто странное, мы этого не понимаем: демоны пустыни пожирают тех, кто пытается вырвать у них золото. Не состоит ли мой долг в том, чтобы остаться здесь?

— Слушай голос своей совести.

Из двух гонцов, посланных Сети через промежуток в четыре дня, ни один не достиг Египта. На тропе, ведущей в Долину, их поджидали скороходы песков. Они убили их, забрали одежду и вдребезги разбили деревянные таблички с посланиями, составленными Рамзесом, где царице сообщалось, что отряд добывает золото и закладывает основания храма и города рудокопов.