Алла Кроун - Перелетные птицы

Утром по городу прокатился гул канонады — говорили, что это английская канонерская лодка обстреляла японский крейсер, стоявший на якоре в Хуанпу, и что гигантский крейсер благополучно отправил на дно своего назойливого обидчика. Однако обитатели французской концессии не придавали этому значения — в конце концов, японская оккупация Шанхая позволяла этому оазису оставаться под французской юрисдикцией, и последние события вряд ли отразятся на них.

Жаркие кухонные споры живших в Шанхае русских не утихали до самой ночи. Америка и Англия вступили в войну, но что это сулит русским беженцам? Некоторые думали, что война закончится быстро, японцев вытеснят с китайской земли и жизнь снова станет спокойной и сытой. Другие пророчили катастрофу мирового масштаба. Слухи и домыслы плодились, и никто ничего не знал наверняка. Представителей союзных наций, американцев и англичан, обязали носить специальные повязки, по которым их можно было легко узнать. Но если, японские власти хотели таким образом унизить их, добились они совершенно противоположного результата. Лишенные родины и гражданства русские на Авеню Жоффр смотрели на них с завистью, ибо те, хотя и были врагами японцев, занимали особое положение, поскольку имели паспорта. Никогда еще различие между «они» и «мы» не было таким явным.

В доме № 309 на Рю Кардинал Мерсье в квартире доктора Сергея Антоновича Ефимова важные новости вызвали сильнейшее беспокойство, потому что Надя первым делом подумала о Михаиле и его работе в американской фирме. Если его друга и покровителя Уэйна Моррисона интернируют, а фирму закроют, чем ему зарабатывать на жизнь? Родители его умерли, и Надя за это время успела привязаться к веселому молодому человеку, как к родному сыну.

На ее жизни последние политические коллизии никак не отразились. Надя продолжала переписываться с Верой, которой все-таки удалось переслать им мебель. Оставив несколько любимых предметов, большую часть Надя продала по дешевке, потому что их квартира и так была вся заставлена, как и апартаменты Марины. Среди прочего она оставила дубовый стол с откидной крышкой, за которым любила сочинять стихотворения. В Шанхае Надя уже обрела своих почитателей. Ее сочинения печатались в «Заре» и в литературном журнале «Мысль и искусство», к тому же они продолжали публиковаться и в харбинском «Рубеже». Надя стала уважаемым членом литературного кружка, который собирался каждую неделю. Она и дочери предлагала присоединиться к ним, но Марина приходила лишь изредка, и всегда ее сопровождал верный Миша. Наблюдая за этой парой, Надя с грустью думала о том, осознает ли Марина, как сильно любит ее Михаил.

А что до нее самой, то Надя продолжала скрывать свои чувства к человеку, чьи письма приходили на адрес Марины. Она читала и перечитывала их, закрывшись у себя в спальне. Почему-то она чувствовала, что нужно продолжать хранить эту тайну от Сергея даже сейчас, когда они живут в Шанхае, а Алексей где-то в Маньчжурской тайге. Быть может, ей просто была неприятна мысль о том, что придется, стоя лицом к лицу с братом, объяснять ему, что любовь ее ничуть не угасла и что она все еще лелеет мечту зажить своей жизнью. Пока в подобном разговоре не возникло крайней необходимости, Надя держала свои мысли при себе.

Письма Алексея были трепетны и страстны, он писал о том, как мечтает о встрече и как ему одиноко. И не оставлял надежды переехать в Шанхай. «В конце концов, — писал он, — я все еще силен и здоров. Что может помешать мне продавать мех в Шанхае?» Но Надя опасалась поддерживать его в принятии этого решения. Она полагала, что теперь, когда против Японии ополчились союзные силы, конец войны не за горами и вскоре они вернутся в Харбин.

Но шли недели и месяцы, а война только набирала обороты, и в 1943 году французы были вынуждены передать концессию китайскому правительству. Это, в свою очередь, означало, что отныне японцы контролируют весь город. И те не замедлили проявить свое присутствие. На крыше здания пансиона «Астрид» и в других стратегически важных точках города появились зенитные орудия, был введен строгий комендантский час.

Кроме того, Надю стал беспокоить Сергей. Появилась в нем какая-то непонятная ей отстраненность, он словно потерял вкус к жизни. Брат перестал заниматься исследованиями и сократил часы приема пациентов. Все чаще и чаще он стал наведываться в игорные клубы Нантао. У Нади кошки скребли на душе.

— Сережа, это твое увлечение не доведет до добра. Что с твоими исследованиями?

Сергей вздохнул.

— Мне это уже неинтересно, Надя. Мне хватает работы в больнице и своих пациентов. У нас достаточно денег, чтобы жить и платить за квартиру, чего еще нам желать?

Надя колебалась целую минуту, но потом все же решилась спросить:

— Есть вести из Красного Креста?

Сергей покачал головой.

— Я не хочу больше об этом говорить. Я устал тянуться за несбыточной мечтой и каждый раз получать по рукам. — Помолчав, он продолжил: — Эсфири больше нет. Странно, правда? Но я уже смирился с этой потерей. Так проще.

Но Надя не поверила ему. Не раз она заставала его с аккуратной пачкой писем из Красного Креста, которые он быстро прятал в ящик стола, когда сестра входила в комнату. Теперь она была намерена не сдаваться.

— Сережа, ты знаешь гетто для немецких евреев, которое японцы устроили в Хонкоу? Раз уж теперь всем евреям полагается жить в одном районе, может быть, там поспрашивать? Вдруг кто-нибудь знает.

— Это очередной тупик, — отрубил Сергей. — Что могут немецкие евреи, большинство из которых даже по-русски не говорит, знать о какой-то еврейке из Советского Союза? Повторю еще раз, — напористо произнес он, — отныне я прошу тебя не упоминать имени Эсфири в моем присутствии. Я считаю, что она умерла… — Голос его дрогнул, но он справился с чувствами и продолжил уже бесстрастно: — Я всегда буду любить ее, но теперь мне спокойнее о ней просто вспоминать.

Под сочувственным взглядом Нади он прибавил:

— Двадцать пять лет я писал письма в Красный Крест, пытаясь разыскать ее, и все впустую. Ты должна понимать, как это влияет на человека. Настало время смириться и принять истину — ее мы больше не увидим.

Надя так не считала. Она всегда была оптимисткой и не теряла надежды, что в будущем все будет хорошо, каким бы скверным ни было настоящее, даже когда эту надежду приходилось выискивать в самых глубоких уголках души. Она с тревогой наблюдала за тем, как ее брат все больше впадает в уныние. Он исхудал и стал быстро уставать.

— Ты здоров, Сережа? На тебе лица нет.

— Кажется, я заразился спру [20] Спру — заболевание неизвестной этиологии, проявляющееся в нарушении кишечного всасывания, широко распространено среди коренного населения Индии, Дальнего и Среднего Востока, стран Карибского бассейна, уроженцев Южной Африки и т. д. Спру может также поражать европейцев, переселившихся в эти страны, а его признаки могут сохраняться в течение многих лет. (Примеч. ред.) в легкой форме.