Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 1

Граф поспешил к Гардинеру: духовник королевы не смел отказать ему ни в какой просьбе, так как был обязан именно его предательству успехом своего замысла.

В то самое время, когда Бэклей договаривался с принцессой Марией, Варвик, герцог Нортумберленд, получил письменное предостережение без подписи. Ему советовали быть осмотрительным, так как среди горожан обнаруживается враждебное настроение против него, главной причиной которого было то, что он вызвал в Лондон своих приверженцев с их латниками. Старый Варвик видел лишь два пути для достижения намеченной цели: или привлечь на свою сторону горожан обещаниями и посулами, или прибегнуть к открытому насилию. Первый путь был менее надежен, второй — обещал удачу, если он успеет захватить городское население врасплох. Король был при смерти. Переворот должен был последовать в момент его кончины. Варвик принял быстрое и смелое решение. Он отправил гонца в Варвикшир, чтобы вызвать сына Гилфорда и леди Грэй в Лондон, после чего распорядился запереть ворота Уайтхолла. Герцог намеревался держать в тайне кончину короля в том случае, если бы она последовала до наступления ночи, чтобы дать время Гилфорду и леди Грэй прибыть во дворец Килдаров; затем он хотел объявить о смерти короля и в Уайтхолле провозгласить королевой Иоанну Грэй как раз в тот момент, когда она будет торжественно въезжать в Тауэр во главе приверженцев Варвиков. Принцессу Марию готовились арестовать, и таким образом обманутому городу пришлось бы признать новую королеву. Однако Варвик не подозревал, что горожане, благодаря предательству Бэклея, уже приняли меры, чтобы противопоставить силе силу. Когда Бэклей предоставил членам городского совета формальное письменное обещание принцессы Марии принять реформатское учение, то не раздалось ни единого голоса в пользу лорда Варвика; ремесленным цехам дали приказы удалить из Лондона латников, вступивших в город вслед за приверженцами Варвиков. Ему удалось достичь своей цели с помощью подложного распоряжения герцога Нортумберленда, причем он прибегнул к такой уловке более из боязни битвы, чем во избежание кровопролития. Бэклею было легко подделать почерк Варвика, так как он часто изготовлял за него приказы. Когда это было сделано, он отправился в Уайтхолл, предварительно сговорившись с лорд-мэром, чтобы тот при наступлении темноты отворил ворота парка вооруженным городским цехам.

Духовник принцессы Марии пришел в немалое волнение, узнав от прислуги Уайтхолла, что ворота заперты и дан строгий приказ не выпускать никого, кто не представит пропускного листа за печатью герцога Нортумберленда. Шептали потихоньку, будто король лежит в агонии и уже приобщился Святых Тайн; другие даже уверяли, что Эдуарда нет более в живых, но лорд Варвик скрывает его смерть, чтобы выждать прибытия леди Грэй. Флигель, где жил царственный мальчик, был строго изолирован и охранялся усиленным нарядом стражи. Бэклей не вернулся, а это означало, что весь Лондон кишит латниками Варвиков. Одним словом, Гардинер имел много поводов к беспокойству, потому что каждый час мог принести развязку, и трудно было угадать, насколько она окажется благоприятной для принцессы Марии и для нового утверждения католичества в Англии.

Духовник навестил принцессу Марию и нашел ее лежащей на диване, по-видимому, в крепком сне; однако яркая краска лица и клокотание в горле доказывали, что она прибегла к алкоголю, чтобы этим тяжелым сном забыться от своих горестей.

Гардинер бесцеремонно растолкал ее, он боялся, что опьяневшая Мария проспит тот важный момент, когда одно ее появление могло помешать гвардейцам провозгласить королевой леди Джэн Грэй.

Принцесса Мария проснулась, но тупо оглядывалась по сторонам, будучи не в силах опомниться и прийти в сознание. Но тут внезапно вошла служанка с докладом, что граф Гертфорд настоятельно желает повидаться с ним.

— Пусть войдет сюда! — воскликнул духовник в надежде, что принцесса Мария отрезвится при виде Бэклея.

Однако ее лицо приняло грозное выражение такой ядовитой ненависти, что архиепископ опрометью выбежал вон.

— Все идет отлично! — сказал Бэклей встретившемуся Гардинеру. — Варвик запутается в собственных сетях. Лондон запрет свои ворота и провозгласит принцессу Марию королевой. Латников Варвика я удалил с помощью подложного приказа. С наступлением темноты вооруженные группы ремесленных цехов вступят в Уайтхолл, и, будет ли король еще жив или уже мертв, мы провозгласим принцессу Марию королевой, а Варвика арестуем.

— Ну а гвардейцы?

— Им не устоять против вдесятеро сильнейшего неприятеля. Когда появится принцесса и потребует повиновения, когда лорд-мэр Лондона подчиниться ей и я открыто перейду на ее сторону, то королевская гвардия откажется защищать проигранное дело герцога Нортумберленда.

— Знаете, — воскликнул ликующий Гардинер, — вы — отчаянно-смелый сорви-голова, а смелость обещает победу. Если замысел удастся, то принцесса Мария будет обязана вам своей короной, и все, чего вы ни потребуете, покажется ничтожным для благодарности принцессы.

— Да! — раздался голос принцессы Марии позади них. — Я сумею отблагодарить по достоинству и по заслугам. Милорд Гертфорд, сегодня ночью, если вы представите мне связанных бунтовщиков: Варвика с его сыновьями и леди Грэй, королева вознаградит вас, как вы того заслуживаете.

Гертфорд преклонил колено и поцеловал протянутую ему руку, но, когда его губы коснулись ее, принцесса Мария бросила Гардинеру такой взгляд, что тот содрогнулся, опасаясь, как бы Бэклей не заметил этого.

Замысел удался, как мы видели, вполне, однако старый герцог, почуяв измену, успел бежать настолько своевременно, что был уже на дороге в Варвикшир, когда Бэклей только хотел приступить к его аресту. Таким образом, важная часть задачи — арест Варвиков — не удалась Бэклею.

Когда граф бросился к Гардинеру, чтобы свалить на кузнеца всю вину в бегстве Дэдлея, ему сказали, что королева Мария ожидает его, а архиепископ находится при ней.

Караул королевской гвардии, стоявший у входа в комнату, где король Эдуард испустил дух, занял теперь пост перед покоями королевы, и тщеславная женщина уже украсила свою голову короной Англии. Гвардейцы отдали Бэклею честь, и кое-кто из придворных низко поклонился человеку, которому уже завидовали, как любимцу принцессы — теперь королевы — Марии.

— Ах, — воскликнула она, — вот является наш нерадивый друг! Милорд, я слышала, что герцог Нортумберленд бежал; а где пленники, которых вы обещали доставить мне?

— Ваше величество…

— Ну ладно, — перебила королева, — мы побраним вас за это в другой раз. Пишите, секретарь! Когда будет читаться вслух мой королевский манифест, приказываю строго следить за тем, чтобы немедленно хватали тех, кто позволит себе обнаружить неудовольствие. Все наши войска должны быть высланы в погоню за государственными изменниками: герцогом Нортумберлендом, его сыном Гилфордом Варвиком и его женой, леди Иоанной Грэй, как и за его внуками, и за всеми лицами, которые оказывали поддержку вышеупомянутым мятежникам. Отряд всадников пусть отправится в Эшридж с моим приказом принцессе Елизавете немедленно прибыть в Лондон и присягнуть мне.