Виталий Познин - Двойник Цезаря

Когда все было кончено, Сципион, решил побыстрее покинуть проклятое место. Но на всякий случай запросил Рим относительно дальнейших действий. И сенаторы, не обладавшие достаточным воображением, чтобы представить себе сотую долю того, что здесь творилось, повторили слова Катона старшего: « Карфаген должен быть раз рушен и снесен с лица земли! »

Подожженный со всех сторон Карфаген горел еще семнадцать дней и семнадцать ночей, и пленные пуны, глядя на багровое зарево, плакали навзрыд и рвали на себе волосы, прощаясь навсегда с тем, что еще совсем недавно было их родиной, великолепным и прекрасным Карфагеном, манившим к себе купцов и странников со всего мира.

После того как пламя истребило все, что только могло гореть, пунов заставили крушить и разбирать остатки бывших домов, дворцов и храмов. Легионеры тоже вынуждены были заняться этим не свойственным им делом, желая поскорей уехать домой с богатой добычей.

Когда камни были в основном разобраны, землю, на которой сотни лет стоял Карфаген, символически перепахали вдоль и поперек. А когда «пахари» увели уставших быков, на их место пришли «сеятели» и принялись разбрасывать пригоршни соли для того, чтобы место это навсегда стало бесплодной пустыней.

Доставленные в Рим пленные прошли во время грандиозного триумфа, устроенного в честь Сципиона младшего, прозванного отныне Африканским, по Священной дороге, ведущей к Форуму. Самых знатных из них подвели в тот же день к Мамертинской тюрьме и опустили через проем башни в затхлое подземелье, где палачи удавили их, как котят. Знай эти бедолаги, какая их ждет участь, они, скорее всего, предпочли бы броситься на римские мечи или кинуться с корабля в пучины моря. Но так уж устроен человек – до последнего вздоха на что-то надеется…

Немногословные рассказы деда о Карфагене произвели на Луция сильное впечатление, и когда ему было предложено на выбор несколько колоний, куда бы он мог отправиться в качестве претора, Катилина выбрал именно Африку – так называлась теперь территория бывшего Карфагена.

Однако здесь его ждало разочарование. Люди, с которыми ему пришлось столкнуться в Африке, большей частью были мелки и ничтожны. Они постоянно хитрили и лукавили, чтобы поиметь для себя какую-нибудь выгоду, и он бесконечно презирал их, не особо стараясь скрывать свои чувства.

Больше всего его раздражали местные начальники, бесстыдно грабившие собственный народ и утаивавшие большую часть получаемой мзды, списывая свою собственную жадность на ненасытность римских мытарей.

Он попытался было навести какой-то порядок, но понял вскоре, что это нисколько не изменит ситуацию, а лишь умножит количество его недоброжелателей и врагов, которых, благодаря его неуравновешенному нраву, у него и так хватало, и оставил свои попытки. Единственное, за чем он пристально следил, – чтобы вовремя отгружалось на корабли нужное количество зерна. Провинция Африка была основной житницей Рима, и любые перебои с хлебом вызвали бы гневную реакцию сената.

Иногда, чтобы развеяться, он садился на коня и сам, без охраны, уезжал подальше от жилых мест. Ехал мимо полей, возникших на месте былых финиковых рощ, мимо песчаных дюн, которых здесь с каждым голом становилось все больше, и размышлял о суетности жизни и о нелепых случайностях, от которых часто зависит судьба не только отдельных людей, но и целых государств. Ведь не прояви самодовольную глупость Карфагенский совета, отказав Ганнибалу в подкреплении, когда победа над Римом была совсем близка, история Карфагена могла сложиться совсем иначе… Теперь нет ни Карфагена, ни даже следов его. Мало того, уже начали истощаться плодородные земли в живописных ущельях Атласа. Напуганные страшной участью, постигшей Карфаген, берберы бежали к югу, и их стада вытаптывают некогда зеленые равнины, превращая их в безжизненные пустыни. А ведь совсем недавно здесь бродили повсюду могучие слоны и стада красивых диких лошадей. Теперь же на глаза попадались лишь верблюды, эти неприхотливые уродцы, созданные богами для подобных ландшафтов, где мало воды и пищи.

Но это еще полбеды. С превращением Карфагена в мертвый город в самом Риме начали происходить недобрые перемены. Возможно, величие двух соперничающих государств – Рима и Карфагена поддерживало в мире какое-то равновесие. И как только Карфагена не стало, многое начало меняться и в Риме. Восстань Катон из мертвых, он с удивлением обнаружил бы, что именно с исчезновением с лица земли ненавистного ему Карфагена дух торгашества и алчности, жажда роскоши и удовольствий, – всё, с чем он всегда неустанно боролся, овладели Римом, поражая всех и вся, как заразная болезнь…

Мало того, каждого римлянина, кто соприкасался с Карфагеном, точнее с тем местом, где некогда он был, начинал преследовать злой рок.

Печально сложилась судьба Гая Гракха. Этот мечтатель хотел создать здесь уголок разума и справедливости, обосновав на месте Карфагена римскую колонию для обездоленного римского люда с поэтическим названием «Юнония». Но пока Гай был в Африке, его враги, не теряя времени даром, распускали о нем по Риму всевозможные сплетни и домыслы, и когда Гай вернулся домой, то Рим был уже совсем не тот. Гая постигла та же участь, что и его брата Тиберия, – он пал жертвой неблагодарной черни, жизнь которой он хотел улучшить.

Зловещую силу мертвого города испытали на себе Марий и Сулла. Именно там началось их соперничество, которое через несколько лет ввергнет Рим в пучину гражданской войны…

Карфаген будто мстил за свою гибель и позор, то и дело сталкивая римлян между собой. Казалось, карфагенский Ваал требовал все новых и новых жертв.

И вот теперь зловещий дух мертвого города, похоже, коснулся и его, Луция Сергия Катилину. Едва он вернулся в Рим, отбыв год проквестором в Африке, как следом за ним оттуда приплыла делегация с жалобой на его действия – он обвинялся в несправедливости, мздоимстве, притеснениях и прочих грехах.

И кто же эти жалобщики? Римские вольноотпущенники, вчерашние рабы, чьих родителей, пленных пунов, провели восемьдесят лет назад с позором по улицам Рима. Недаром легендарный Сципион в ответ на реплики то и дело перебивавших его речь нахалов крикнул как-то: « Да помолчите, наконец, вы, ничтожества, вчерашние рабы! Давно ли я привез вас сюда, в Рим, в цепях? »

Эта публика действительно оказалась необыкновенно живучей, быстро приспособилась к новым условиям и направила всю свою энергию и изворотливость на то, чтобы любыми способами разбогатеть. Выкупившись на волю, они с новой силой продолжали обогащение, занимаясь торговлей, точнее ловкой перекупкой, ростовщичеством и сдачей в наем приобретаемых за бесценок домов. Часть их вернулась на родину, на бывшие земли Карфагена, превращенные сначала в колонию «Юнония», а потом в провинцию «Африка». И вот теперь свора этих тварей примчалась следом за ним, чтобы сотворить свой гнусный навет. Можно подумать, что за всю историю этой провинции со времён Гракха он был самым большим злодеем из всех наместников! Никто не заставит его поверить, что это произошло случайно и не было никем организовано и проплачено. Слишком уж много совпадений. Похоже, кому-то явно не по нутру его попытки пройти в консулы…