Наталия Вико - Дичь для товарищей по охоте

— Конечно, если хочешь, я прикажу, чтобы принесли.

— А ты переодеваться не будешь? — спросила Зинаида, поднимаясь с кресла.

Савва нехотя оглядел чуть смявшиеся светлые брюки.

— Не буду. Так пойду. Считаю приличным. Жду тебя внизу.

Спускаясь в парк по лестнице, покрытой зеленой ковровой дорожкой, по бокам которой в китайских вазах стояли цветы, Савва приостановился, вспомнив о просьбе жены, но решил сделать заказ по возвращении с прогулки. По дорожке, посыпанной мелким светлым гравием, похрустывающим при каждом шаге, он подошел к фонтанчику с минеральной водой и сделал несколько глотков.

— Здра-авствуйте, Са-авва Тимофеевич Вот так встреча — услышал он за спиной. Обернулся не сразу, потому что узнал голос.

«Этот Красин, как Мефистофель, появляется всегда, словно из-под земли», — раздраженно подумал Савва и, промокнув рот тыльной стороной ладони, повернулся.

Красин, в элегантном летнем костюме цвета слоновой кости, радостно улыбаясь, приподнял шляпу.

— Чем обязан? — сухо спросил Морозов, не протягивая руки.

Красин сделал вид, что не замечает неприветливости.

— Да вот, Савва Тимофеевич, почти что прямо из Лондона, со съезда РСДРП.

— Понятное дело, где ж вам еще свои съезды проводить. В России несподручно, — буркнул Савва и двинулся по дорожке. Красин последовал за ним.

— Поздравьте, Савва Тимофеевич, по предложению Ленина я избран членом ЦК, и утвержден, — сделал он многозначительную паузу, — ответственным техником, финансистом и транспортером.

— Поздравляю, господин «ответственный техник и транспортер», — хмыкнул Морозов. — Раньше, вроде, инженером числились. Хотя, наверное, сегодня при общении с моей персоной вы, прежде всего, «ответственный финансист»? Так?

— Так, Савва Тимофеевич, — почти смущенно улыбнулся Красин. — Так… И в связи с создавшейся ситуацией…

— Денег не дам! — решительно прервал его Морозов. — Уже говорил вашему человеку, повторю еще и вам — не дам! Разошлись наши дороги, любезнейший господин «финансист». Хватит, пожалуй.

— Савва Тимофеевич, уж, пожалуйста, не откажите, — продолжил улыбаться Красин, в глазах которого появилось напряжение, — хотя бы тыщу двести рублей! Сущий пустяк! Это тот минимум, который, по мнению ЦК сейчас необходим. [42]

— Не дам! — Савва остановился и повернулся лицом к гостю. — Ни сейчас, ни далее. Прощайте, — развернулся и пошел в сторону гостиницы, перед входом в которую уже стояла встревоженная Зинаида Григорьевна.

— Савва, это не Красин ли был?!

Морозов не ответил.

— Пойдем, Зина! — взял он жену под руку.

— Нашли все-таки, — вздохнула Зинаида Григорьевна. — И здесь нашли. О, Господи, куда же от них деваться-то? Мне страшно, Савва.

— Не бойся, Зина. Не посмеют ничего сделать. Здесь им не Россия.

Они вошли в гостиничный вестибюль. Савва покосился на вазу с цветами.

— Прости, Зина. Но цветов заказывать здесь не буду. Уезжаем. В Канны. Скажи доктору и прислуге. Пусть к утру собираются…

…Савва стоял на балконе, облокотившись на перила, и смотрел вниз. В темноте уже с трудом можно было различить фигуру человека, неторопливо меряющего шагами дорожку взад-вперед.

— Спокойной ночи, мил человек Я уже спать иду! — прокричал Савва и помахал рукой.

В номере достал из чемодана пистолет и положил под подушку.

Канны — небольшой городок на французском побережье Средиземного моря, давно облюбованный английскими туристами, встретил их ясным небом и лазурной морской водой. Поселились в небольшом, по-домашнему уютном «Ройал-Отеле», выходящем фасадом на приморский бульвар Круазет. [43]Савва с женой — в двух соседних номерах на бельэтаже, слуги и доктор — на первом этаже. Просторные номера были обставлены с помпезной провинциальной роскошью: массивная мебель, обитая бархатом, незыблемые кровати, тяжелые портьеры цвета бордо на окнах, ковры во весь пол, хрустальные люстры под потолком, картины в массивных рамах на стенах и цветы в вазах из темного стекла.

Войдя в прохладный полумрак номера, Савва первым делом раздвинул портьеры, зажмурившись от солнечных лучей, распахнул двери и вышел на балкон. Голубое безоблачное небо сливалось с лазурным морем так, что и не поймешь, где море, а где небо. Три пальмы-сестры на набережной напротив окон гостиницы, сросшиеся при рождении и, видно, поссорившиеся потом из-за места ближе к морю, смотрели каждая в свою сторону. Справа поодаль на горе виднелась старая крепостная башня с часами. По бульвару неспешно прогуливались пары, с деланным равнодушием оглядывая друг друга. Почти все в белом — платья, костюмы, шляпы, легкие зонтики в женских ручках, и оттого похожие на две нескончаемые свадебные процессии, идущие одна другой навстречу.

«Люди радуются, когда играют свадьбы потому, что женитьба для них — страховой полис от одиночества в старости», — почему-то подумал Савва.

В дверь постучали, и в номер вошла горничная в белом фартучке, повязанном поверх голубого платья, держа поднос с двумя бокалами и серебряным ведерком, из которого виднелось завернутое в белоснежную салфетку горлышко бутылки шампанского.

— Мсье, мы рады приветствовать вас в нашем отеле. Чувствуйте себя как дома, — одарила Савву улыбкой и вышла.

«Лучше, чем дома!» — подумал Савва и постучал в стенку номера жены. Через несколько минут на пороге появилась Зинаида Григорьевна в розовом пеньюаре с бантом на плече.

— Мадам Зинаида, позвольте предложить вам бокал шампанского вина в честь приезда в этот райский уголок — с шутливой галантностью произнес Савва, разливая игристый напиток.

Зинаида, взяв бокал двумя пальчиками, испытующе посмотрела на мужа, уже сделавшего первый глоток.

— Савва, а ты не жалеешь, что женился на мне? — вдруг спросила она.

От столь неожиданного вопроса Савва чуть не поперхнулся, отставил бокал, потер лоб ладонью, будто тщательно взвешивая все, что собирается сказать:

— Я, Зина, никогда ни о чем не жалею. Переживаю — да, но не жалею. Любая ошибка — урок и учеба. А я, поверь, прилежным учеником стал.

Пристальный взгляд Зинаиды говорил, что ответ на свой вопрос она не получила.

— Не жалею, Зина, — твердо сказал Савва. — Ты мне вон каких детишек чудесных нарожала! Между прочим, жаль, что их с собой не взяли. Вернемся, летом надо их в Ялту отправить, что ли. Особенно Савенка. Малышу так славно будет покупаться. А что это ты вдруг спросила?

— Да так. Захотелось.

— Кстати, мадам Морозова! — Савва подлил шампанского в бокалы и поднял свой, разглядывая бегущие вверх игривые пузырьки. — Слышал я о неком господине Рейнботе, который слывет в свете вашим кавалером…

Зинаида чуть смущенно улыбнулась: