Елена Жаринова - Сын скотьего Бога

Как хорошо, что пришла Туйя — единственный родной человек, оставшийся в тереме.

Она как всегда одета во что-то яркое, очень идущее к ее черным волосам. Боян покраснел. Он был немного влюблен в красавицу сестру.

Туйя держала в руке платочек с орехами. Некоторое время она отправляла орехи в рот один за другим, с хрустом раскалывала, сплевывала скорлупу. Наконец великодушно предложила:

— Хочешь?

— Ага, — смутился Боян. Орехов у него было полно, но внимание сестры льстило. Обычно она его вовсе не замечала.

Туйя протянула платок. Боян застенчиво взял три орешка.

— Бери еще, — щедро настаивала сестра. Потом вздохнула: — Ну что, Боян, вот и остались мы с тобой сироты…

Сироты! Чудовища в углах зловеще оскалились. Боян очень старался держаться по-взрослому, но сердце у него застучало, как у зайчонка.

— Почему сироты? — жалобно спросил он.

Туйя оглянулась, не подслушивает ли кто.

— Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать правду, — шепнула она. — Чтобы спасти город, отец решил пожертвовать собой. Они с Сайми никогда не вернутся в Новгород. И никто не придет им на помощь — отец строго-настрого запретил. Но мне наплевать на запреты. Я найду их и погибну с ними вместе, если придется. Но мне кажется, — Туйя заговорщически подмигнула брату, — нам удастся устроить так, чтобы все остались живы. Пойдешь со мной?

— Пойду! — не раздумывая кивнул Боян.

— Я так и думала, — довольно улыбнулась Туйя. — Ты молодец. Тогда в полночь я жду тебя у черного крыльца.

Ночью девушка и мальчик незамеченными вышли из города.

Оказавшись на лесной тропе, петлявшей вдоль берега то вверх, то вниз, брат и сестра испытывали разные чувства.

Туйе казалось, что у нее за спиной — бесшумные совиные крылья. Или ноги превратились в пружинистые рысьи лапы. Ветер выл в пустых вершинах такой знакомой колыбельной. С каждым шагом Туйя сбрасывала с плеч тяжесть города — как будто возвращалась домой.

Боян наоборот. Он спиной чувствовал прощальный взгляд города, он вздрагивал от бесконечно чужих звуков и запахов, он был выброшен из колыбели, и с каждым шагом тяжесть потери усугублялась.

Путь был трудный. Днем припекало, так что с беглецов сходило семь потов, и они еле волочили ноги. Ночью заморозки пронимали до костей.

Туйя приглядела у брата беличьи рукавицы.

— Что это у тебя? Славные.

— Бабушка подарила, — похвастался Боян.

— А теплые? Дай поносить, а то у меня руки совсем закоченели.

Бояну не хотелось расставаться с рукавицами — они еще хранили тепло покинутого дома. Но отказать сестре он не мог. Туйя с удовольствием закутала руки в золотистый мех.

Она все время следила за рекой. Боялась, что Боян заметит русские корабли раньше нее. Если их заметят, то все сорвется. Но по пустынной реке плыли только тени от облаков. Наверно, ей повезло, и корабли Волха они обогнали, не заметив в потемках.

И вот наконец сердце Туйи ёкнуло, а потом забилось ровно и холодно. Боян сначала радостно вскрикнул, а потом испуганно схватил сестру за руку. Из-за поворота показался незнакомый корабль.

— Бежим! — Туйя дернула брата за руку.

— Куда? Ты знаешь, кто это?

— Знаю.

Волоча за собой Бояна, Туйя бежала вверх по косогору. У нее словно открылось второе дыхание.

Сверху был красивый вид. Серебрилась река, отражая нагой весенний березняк. А на гребне реки вверх по течению шли на веслах корабли. Их облик был хищным и зловещим, морды чудовищ на высоких узких носах казались живыми. Выпустив наконец мокрую от пота руку Бояна, девушка сорвала с головы красный платок и замахала им что есть силы.

Ее заметили. Кто-то из лучников тут же взял ее на прицел. Но передняя ладья замедлила ход, а потом плавно повернула к берегу.

— Что ты задумала? — прошептал Боян. Его тошнило от страха: на носу ладьи стоял мохнатый и рогатый монстр. И множество таких же монстров толпилось у него за спиной. Но Туйя не удостоила его ответом. Вслед за ней мальчик почти кубарем скатился с косогора вниз.

Там, на берегу, их уже ждал один из монстров. Боян немного успокоился, поняв, что это все-таки человек с диковинным шлемом на голове. К тому же он говорил по-словенски.

— Кто такие? — спросил он, с ухмылкой поглядывая на Туйю. Девушка в ответ смерила его холодным взглядом.

— Мне надо поговорить с Росомахой. Передай, что у меня есть для него подарок.

Рогатый загоготал, демонстративно сгибаясь пополам.

— У нас уже… болят от таких подарков! — сообщил он. У княжны от скабрезности окаменело лицо.

— А ты передай, — тихо ответила она. Что-то в ее тоне заставило рогатого пожать плечами и побрести обратно к кораблю.

Боян дернул сестру за рукав.

— Что ты задумала? Эти люди… Они как-то угрожают родителям, да? Мы должны их обмануть?

— Да, да, отстань, — раздраженно отмахнулась Туйя. Она вся была как натянутая струна. Неужели месть удастся? Ее знобило от предвкушения удачи.

— Поднимайтесь! — послышался с корабля ломкий голос.

Брат и сестра зашли по колено в воду. Туйя подняла голову — с палубы ей протягивал руку молодой парень, немногим старше нее, с красивым, но надменным и жестоким лицом. Но Туйя смотрела сквозь него — на высокую фигуру, стоящую у него за спиной. Черная бычья шерсть дыбилась на могучих плечах. Рогатый шлем покрывал косматые, серые от седины волосы. Сквозь прорези в налобнике смотрели темные недобрые глаза.

Холодная вода кандалами обхватила Туйе ноги — словно хотела ее остановить. Воспоминания полезли из глубин памяти, как змеи из-под коряги, черными кольцами они сдавливали сердце… Шум и крики, от которых гудит в голове… Ее, пятилетнюю девчонку, волокут на площадь… На теремном крыльце — отец и высокий человек в черном косматом плаще… Она не знает, что хотят с ней сделать, но безошибочным звериным инстинктом чует опасность и борется за жизнь. Потому что никто не спасет ее, кроме нее самой.

Было и еще одно воспоминание, еще глубже, еще страшнее. Они с мамой куда-то бежали, а потом мама перестала бежать и дышать и говорить тоже перестала. Свет заслонило что-то огромное, для чего у ребенка еще не было слов. На Туйю уставились темные нечеловеческие глаза.

Не может быть. Самый страшный кошмар ее детства вернулся. И ему она привела на заклание маленького брата…

Но ее жажда мести разливалась огненным морем. Страх и угрызения совести коснулись его поверхности легкой зыбью — и исчезли. Туйя крепко вцепилась в протянутую руку. Вслед за ней на палубу вытащили Бояна.

Чудовище молчало. С Туйей заговорил юноша.

— Я Росомаха. С тех пор как я ступил на палубу этого корабля, никто еще не искал меня по доброй воле. Кто вы такие и что вам нужно?

Боян, побледнев, ждал ответа сестры. Она не посвятила его в свой хитрый план, и больше всего он боялся неуклюжим словом ей помешать. Но Туйя не успела ответить. Чудовище слегка нагнулось к уху Росомахи. На лице молодого разбойника обозначилось изумление. Потом он расхохотался.