Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

Мицухару с радостью закивал.

Той же ночью несколько всадников спешно выехали в крепость Камэяма.

С наступлением четвертой стражи Мицухидэ внезапно проснулся. А спал ли он вообще? Или все это время что-то обдумывал, взвешивал, прикидывал и в конце концов принял совершенно иное решение? Потом натянул повыше одеяло, зарылся лицом в подушку и вновь попытался заснуть.

Что это: туман или дождь? Шум волн на озере или ветер с горы Хиэй? Ветер выл над крышей всю ночь. И хотя внутрь дома путь ему был закрыт, пламя свечи у изголовья Мицухидэ металось так отчаянно, словно его сотрясала нечистая сила.

Мицухидэ повернулся с бока на бок. Хотя ночи в это время года короткие, ему казалось, будто утро никогда не наступит. И уже, казалось бы, засыпая, он еще раз сбросил одеяло и сел в постели.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул он в ту сторону, где спали оруженосцы.

Дверная перегородка раздвинулась, и возникший на пороге оруженосец преклонил колена.

— Немедленно позови Матабэя, — распорядился Мицухидэ.

Все воины сейчас спали в отведенных для них помещениях, но, поскольку передовой отряд был накануне вечером отправлен в Камэяму, остальные пребывали в напряжении, не зная, когда именно объявит о своем отъезде их господин. Перед тем как лечь спать, они собрали все свои пожитки и держали под рукой вместе с дорожным платьем.

— Вы звали меня, мой господин?

Ёмода Матабэй не заставил себя долго ждать. Это был молодой человек крепкого сложения. Мицухидэ выделял его среди других. Сейчас он подозвал к себе юношу и прошептал ему на ухо какое-то распоряжение.

Получив тайный приказ, Матабэй пришел в волнение, и это легко можно было прочесть у него на лице.

— Я отправлюсь немедленно! — воскликнул он, всем своим видом демонстрируя благодарность за оказанное ему доверие.

— В тебе сразу же углядят воина Акэти, поэтому отправляйся поскорей — еще до рассвета. Не теряй благоразумия и постарайся не совершить никакой ошибки.

За окном все еще было темно, и, только когда начало светать, Мицухидэ наконец уснул. Против обыкновения он не покидал свои покои чуть ли не до полудня. Многие из его приверженцев полагали, что отъезд в Камэяму состоится именно сегодня, и они с минуты на минуту ждали приказа своего господина. Поэтому позднее его пробуждение повергло их в немалое изумление.

Примерно в полдень из большого зала донесся спокойный голос Мицухидэ:

— Вчера весь день я провел в горах, и нынче ночью впервые за долгое время мне хорошо спалось. Наверное, поэтому сегодня я чувствую себя превосходно. Судя по всему, моя простуда прошла.

Радостные взгляды, которыми обменивались в связи с этим его приверженцы, свидетельствовали о том, что у них на душе полегчало. Вскоре после этого Мицухидэ огласил приказ:

— Нынешним вечером, во второй половине часа Петуха, мы покинем Сакамото, переправимся через реку Сиракава, пройдем севернее Киото и возвратимся в Камэяму. Всем быть в полной боевой готовности.

Более трех тысяч воинов должны были отправиться с ним в Камэяму. Близился вечер. Мицухидэ переоделся в дорожное платье и пошел разыскивать Мицухару.

— Поскольку мне предстоит поход в западные провинции, я не знаю, когда вернусь. Нынешним вечером мне хотелось бы поужинать с тобой и с твоим семейством.

И вот перед отъездом Мицухидэ состоялся семейный ужин.

Старшим за столом был чудаковатый дядюшка Мицухидэ шестидесятишестилетний Тёкансай. Приняв монашество и отличаясь отменным здоровьем, он без устали балагурил. Сейчас он сидел за столом рядом с семилетним сыном Мицухару и добродушно его поддразнивал.

Но с начала до конца трапезы жизнерадостный старик оставался за столом единственным человеком, уста которого озаряла улыбка. Не ведая о подводных рифах, всерьез угрожающих самому существованию клана Акэти, он просто вверил свою оставшуюся жизнь кораблю, несшему его наравне с другими по бурному морю, и был столь же безмятежен, как всегда.

— Здесь так хорошо. Мне кажется, будто я вернулся к себе домой. Старина, передай-ка эту чашечку Мицутаде.

Мицухидэ передал чашечку Тёкансаю, который в свою очередь протянул ее Мицутаде.

Мицутада был комендантом крепости Хатидзё. Он прибыл только сегодня. Мицутада доводился Мицухидэ и Мицухару двоюродным братом и был младше их обоих.

Мицутада отпил из чашечки и передал ее через стол Мицухидэ. Жена Мицухару стала наливать сакэ из графинчика, чашечка в руке Мицухидэ внезапно дрогнула. Не таким он был человеком, чтобы испугаться, заслышав шум чьих-нибудь шагов или что-то в том же роде, но сейчас дело обстояло именно так. У ворот начали бить в барабан, и лицо Мицухидэ сделалось мертвенно бледным.

Тёкансай, повернувшись к нему, сказал:

— Скоро час Петуха, значит, это играют сбор для вашего войска.

Мицухидэ, казалось, впал в еще большее уныние.

— Конечно, — пробормотал он каким-то обреченным тоном и осушил последнюю чашечку.

Через час он уже был в седле. Небо постепенно светлело. Три тысячи воинов с зажженными факелами покинули высящуюся на берегу озера крепость и двинулись в предгорья Симэйгатакэ. Был вечер двадцать шестого числа.

С крепостной башни Мицухару следил за удаляющимися войсками брата. Позже он сформирует полк в Сакамото из собственных приверженцев и соединится с основным войском в Камэяме.

Воины Мицухидэ двигались без передышки, не устраивая привалов. Ровно в полночь с южного склона Симэйгатакэ им открылось зрелище спящего Киото.

Для того чтобы переправиться через реку Сиракава, им предстояло спуститься по склону горы Урию и выйти на дорогу южнее храма Итидзё. До этого они все время шли круто в гору, а теперь начинался спуск.

— Привал!

Мицутада передал по цепочке приказ Мицухидэ.

Мицухидэ и сам спешился и позволил себе немного отдохнуть. Если бы не ночь, отсюда можно было бы видеть столичные улицы. Но сейчас город был погружен во тьму, и он мог разглядеть только силуэты храмов и пагод да широкую реку.

— А что, Ёмода Матабэй еще не появился?

— Я не видел его с прошлого вечера. Вы его послали с каким-нибудь поручением, мой господин?

— Совершенно верно.

— И куда же?

— Скоро узнаете. Как только он появится, немедленно пришлите его ко мне. Даже на марше.

— Хорошо, мой господин.

Мицухидэ продолжал жадно всматриваться в темные силуэты построек, но то ли стало уже чуть светлее, то ли глаза Мицухидэ привыкли к темноте, но теперь он постепенно начал различать отдельные достопримечательности столицы. Ярче всего на темном фоне выделялся построенный из белого камня дворец Нидзё.

Именно на него и взирал сейчас с волнением Мицухидэ. Во дворце жил сын Нобунаги князь Нобутада. И в нем поселился Токугава Иэясу, несколько дней назад переехавший из Адзути в столицу.