Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

— Пошел!

Копье ударялось о копье, меч о меч. Рано поутру все, включая худородных самураев, ведавших кухней, и простых стражников, бросив дела, мчались в поле, а возвращались оттуда раскрасневшимися от изнурительных упражнений. Вскоре все узнали, что Хиёси взят на службу, но даже конюхи смотрели на него свысока.

— Эй, Обезьяна! Каждое утро, когда мы выгоняем лошадей на выпас, будешь чистить стойла. Навоз собирай в бамбуковую корзину.

Хиёси убрал в конюшне навоз и тут же получил распоряжение: наполнить чаны водой. Потом его заставили рубить дрова.

Пока он занимался дровами, кто-то из старших придумывал очередное задание. Словом, он стал слугой у слуг.

Поначалу он всех забавлял.

— Веселого нрава парень! Что ни скажи, никогда не обидится.

Особенно он понравился молодым самураям, которые играли с ним, как дети с новой игрушкой, и порой делали ему небольшие подарки. Вскоре начались и первые попреки.

— Вечно всем перечит.

— Он стелется перед хозяином.

— Обезьяна держит нас всех за дураков.

Молодые самураи, как правило, вздорны и вспыльчивы, поэтому их жалобы на Хиёси, случалось, доходили до его господина.

— Посмотрим, что будет, — неизменно отвечал Кахэй.

Молодых самураев сердило то, что жена и дети Кахэя тоже любили Обезьяну. Хиёси решил, что ему завидуют, потому что он, в отличие ото всех, работал по-настоящему.

В тесном мирке слуг с их мелкими обидами и склоками Хиёси научился еще проницательней видеть характеры людей. Живя в усадьбе Мацуситы, он разобрался в силе и слабости больших кланов, обосновавшихся вдоль приморского тракта. Ему нравилось служить здесь. Хиёси стал лучше понимать обстановку в стране, в которую недосуг вникнуть во время скитаний. Обычному работнику, пекущемуся лишь о сытости желудка, нет дела до остального мира, но Хиёси пытливо всматривался в жизнь. Ему казалось, будто он следит за игрой в го, разгадывая замыслы игроков по их ходам.

Гонцы от Имагавы из Суруги прибывали так же часто, как и посланцы из соседних провинций Микава и Каи. Хиёси постепенно вник в очередность и смысл их посещений и пришел к выводу, что Имагава Ёсимото, князь Суруги, хочет захватить власть над всем краем. Судя по всему, до достижения желанной цели было далеко, однако он уже преуспел в проникновении в столицу страны Киото под видом того, что печется об интересах сёгуна. В действительности Имагава мечтал править от его имени.

На востоке, в Одаваре, располагался могущественный род Ходзё; на севере, в Каи, — Такэда; а дорогу к столице преграждал клан Токугава в Микаве. Первой задачей Ёсимото было овладение Микавой. Токугава Киёясу, князь Микавы, покорился Ёсимото, признав себя его вассалом. Хиротада, сын Киёясу, ненадолго пережил отца, а внук Иэясу жил заложником в Сумпу.

Ёсимото назначил одного из своих приближенных комендантом крепости Окадзаки и поручил ему управлять Микавой и собирать подати. Приверженцев Токугавы едва ли не силой заставили служить Имагаве, а все доходы и воинское снаряжение провинции, за исключением самого необходимого, повелели отправлять в крепость Ёсимото в Суруге. Хиёси будущее Микавы казалось мрачным. Странствуя бродячим торговцем, он понял, что люди в Микаве упрямы и горды, чтобы навсегда смириться с притеснением.

С особым интересом Хиёси наблюдал за кланом Ода в Овари, ведь там он родился и там жила его мать. Из дома Мацуситы родная провинция казалась ему маленькой и нищей, особенно в сравнении с процветающими владениями клана Имагава. Родная Накамура была нищей деревней, жалким был и дом Хиёси. Что станет в будущем с Овари? Он надеялся, что когда-нибудь на этой скудной почве взойдет что-нибудь достойное. Хиёси раздражали изысканные манеры знати и вежливость простолюдинов в Имагаве. И те и другие по-обезьяньи подражали столичным манерам, что казалось ему опасным.

В последнее время гонцы особенно зачастили к его хозяину. Хиёси понял, что обсуждается заключение союза между Суругой, Каи и Сагами. Опорой его должен стать клан Имагава, который и навязывал этот союз своим сторонникам. Прежде чем войти в столицу во главе большой армии, Имагаве Ёсимото необходимо заручиться поддержкой Ходзё и Такэды. Ёсимото с этой целью решил выдать свою дочь за старшего сына Такэды Сингэна, а одну из дочерей Сингэна отправить невесткой в дом Ходзё. Тонкая и дальновидная политика Ёсимото превратила клан Имагава в силу, с которой приходилось считаться всему Восточному побережью. Отсвет могущества ложился и на приверженцев Имагавы. Мацусита Кахэй был не четой ближайшим сподвижникам Ёсимото, но он был куда богаче самураев из Киёсу, Нагои и Окадзаки, в домах которых Хиёси побывал в прежние времена. Усадьба Кахэя всегда была полна гостей, и даже слуги ни в чем не нуждались.

— Обезьяна! — Нохатиро вышел в сад в поисках Хиёси.

— Я здесь.

Нохатиро поднял голову. Хиёси сидел на крыше.

— Ты что там делаешь?

— Чиню крышу.

— В такую жару, — удивился Нохатиро. — Зачем?

— Погода сейчас прекрасная, но скоро зарядят дожди. А в сезон дождей звать кровельщиков поздно, вот я и заменяю поврежденную черепицу.

— Вот потому тебя здесь и не любят! Все отдыхают в тени.

— Если бы я работал там, где они спят, я потревожил бы их покой. А здесь я никому не мешаю.

— Врешь! Готов побиться об заклад, что ты забрался на крышу, чтобы разведать окрестности.

— Господин Нохатиро, вы всегда меня в чем-то подозреваете. Не позаботишься заранее, так беда врасплох застанет.

— Умник нашелся! Господин рассердился бы, услышав твои наставления. Немедленно слезай!

— Слушаюсь. У вас поручение для меня?

— Вечером прибудут гости.

— Опять?

— Что значит «опять»?

— А кто приедет?

— Человек, который путешествует по стране, изучая воинские искусства.

— И сколько народу с ним?

Хиёси спустился на землю. Нохатиро развернул свиток:

— Мы ожидаем господина Хитту Сёхаку, родного племянника князя Камиидзуми из Ого. Его сопровождают двенадцать человек. И кроме того, еще один всадник с тремя вьючными конями и прислугой.

— Уйма!

— Эти люди посвятили себя овладению воинским искусством. У них огромная поклажа, множество лошадей, так что убери комнаты для работников, мы их слуг там поселим. Управься до вечера, пока гости не приехали.

— Слушаюсь, господин. А долго ли они здесь пробудут?

— Месяцев шесть. — Нохатиро устало смахнул пот со лба.

Вечером Сёхаку и его свита подъехали к главным воротам. Путники осадили коней и стряхнули пыль с одежд. Старшие и младшие члены клана высыпали наружу, вежливо приветствуя гостей. Хозяева произносили длинные речи, на которые столь же учтиво и пространно отвечал Сёхаку, человек лет тридцати. Церемония приветствий закончилась, и слуги занялись лошадьми и поклажей, а гости во главе с Сёхаку вошли в дом.