Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

Одна и та же ночь стояла повсюду, но люди проводили ее по-разному. Близящийся рассвет сулил победителю одно, побежденным — другое.

— Позаботьтесь, чтобы мы на заре захватили крепостные стены, — распорядился Хидэёси, после чего спокойно отправился спать.

Относительная тишина царила и в городе. Лишь в двух-трех местах вспыхнули пожары. Причиной поджога, скорее всего, были не действия воинов Хидэёси, а беспорядки и волнения среди горожан. Пожары решили не тушить, ибо в их свете было удобнее вести ночной бой.

С вечера до полуночи в ставке Хидэёси появлялись и исчезали многие военачальники. Пошли разговоры, что Кацуиэ выторговывает для себя условия почетной сдачи, хотя многие утверждали, что она будет безоговорочной. Тем не менее и после полуночи намерения осаждающих не изменились.

По начавшейся суете в расположении отрядов можно было догадаться, что приближается рассвет. Вскоре протрубили в раковину. Разрывая клочья ночного тумана, зазвучала барабанная дробь. Ее гул разнесся по лагерю.

Штурм, как и было решено заранее, начался в час Тигра с мощного ружейного залпа.

Послышалась ответная стрельба, но затем совершенно неожиданно выстрелы и боевые кличи с обеих сторон смолкли.

В это время сквозь туман промчался одинокий всадник. Он спешил из лагеря Кютаро туда, где водрузил свое знамя Хидэёси. За ним следовали самурай из враждебного клана и три девочки.

— Прекратить огонь! Остановить бой! — кричал на скаку всадник.

Девочки были племянницами Нобунаги. Не понимая, что происходит, воины провожали недоуменными взглядами плывущие в тумане их изысканные кимоно. Старшая из сестер держала за руку среднюю, а та сжимала ручонку младшей. Так они и шли, семеня по каменной дороге. Согласно тогдашним обычаям, беженцам надлежало обходиться без обуви, и девочки поступили именно так: они шли в одних только плотных шелковых носках.

Младшая внезапно остановилась и объявила, что ей хочется вернуться в крепость. Самурай, которому было поручено проводить их, успокоил ее, посадив себе на плечи.

— Куда мы идем? — с дрожью в голосе спросила младшая.

— В гости к хорошему человеку, — ответил Синроку.

— Нет! Я не хочу! — заплакав, закричала девочка.

Старшие сестры постарались успокоить ее.

— Мама позже тоже туда придет. Ведь верно, Синроку?

— Да, конечно.

Переговариваясь, они незаметно дошли до небольшой сосновой рощи, на опушке которой разбил свой лагерь Хидэёси.

Он вышел из шатра и встал под сосной, наблюдая, как они приближаются. Затем пошел навстречу девочкам.

— Как все они похожи на своего дядю! — воскликнул он, взглянув на них пристальней.

Сестры были похожи не только на Нобунагу, но и на свою мать Оити. Очарованный девочками, Хидэёси сказал им что-то умиротворяющее. С рукава сливового цвета кимоно, в которое была одета Тятя, изящно свисала кисть. Узорчатые рукава кимоно средней из сестер украшал красный платок. С не меньшим изяществом была одета и младшая. У каждой в руках был узелок, издававший аромат алоэ, и золотой колокольчик.

— Сколько вам лет? — поинтересовался Хидэёси.

Ни одна из девочек не пожелала ответить. Их алые губы побелели. Казалось, все три сестры немедля расплачутся, стоит к ним прикоснуться.

Хидэёси весело рассмеялся, а потом с широкой улыбкой обратился к девочкам:

— Вам нечего бояться, дорогие княжны. Теперь вы сможете играть со мною! — и потянул себя за нос.

Средняя сестра рассмеялась, возможно, потому, что этот человек напомнил ей обезьяну.

Но вдруг звук стрельбы и боевые кличи сотрясли воздух сильнее, чем прежде.

Выстрелы доносились из крепости и ближайших окрестностей. Начало светать.

Маленькие княжны, увидев черный дым, поднимающийся над крепостными стенами, испугались и заплакали.

Хидэёси поручил их заботам слуги, затем громогласно потребовал коня и помчался туда, где разгоралось сражение.

Атакующим было непросто подступиться к крепости: ее окружали два рва, наполненные водой реки Кудзурю.

Когда удалось преодолеть первый ров, защитники крепости подожгли перекидной мост, ведущий к главным воротам. Пламя перебросилось на сторожевую вышку у ворот и на помещения, в которых жили готовящиеся сейчас встретить свой смертный час воины. Их сопротивление было отчаянным, хотя и безуспешным.

Воины Хидэёси со всех сторон хлынули во внутреннюю цитадель.

Кацуиэ со старшими соратниками отступил в башню, решив принять последний бой там. Башня была девятиэтажным сооружением с железными дверями и каменными колоннами.

За два часа сражения в башне и вокруг нее нападающие понесли большие потери, чем за все утро. Двор и башня были объяты пламенем. Хидэёси отдал приказ временно отступить — может быть, потому, что видел, как медленно развивается наступление. Так или иначе, он приказал отступить всем действующим в бою отрядам.

Воспользовавшись затишьем, он отобрал несколько сотен несгибаемых воинов. Никому из них не было разрешено взять в бой ружья, только мечи и копья.

— Пора завершить дело! Пробейтесь в башню! — приказал Хидэёси.

Отборный отряд копьеносцев налетел на башню и закружился вокруг нее, как осиный рой. Вскоре воинам удалось ворваться внутрь.

Угольно-черный дым вырвался из бойниц третьего этажа, потом — четвертого, потом — пятого.

— Отлично! — вскричал Хидэёси, когда языки пламени вырвались из-под крыши.

Эта вспышка пламени известила мир о гибели Кацуиэ. Кацуиэ и восемьдесят его ближайших сторонников сдерживали натиск врага на третьем и четвертом этажах башни, отчаянно сражаясь до конца, поскальзываясь в лужах разлившейся по полу крови. Но вот к князю воззвали трое членов его семьи:

— Готовьтесь, мой господин! Пора!

Взбежав на пятый этаж, Кацуиэ увидел там госпожу Оити. Сначала она покончила с собой, следом совершил сэппуку Сибата Кацуиэ.

Был час Обезьяны. Башня пылала всю ночь. Великолепные здания, высившиеся на берегу реки Кудзурю еще со времен Нобунаги, горели, как погребальный костер былых мечтаний. В клубах дыма вознеслось к небу несчитанное множество живых душ. Среди пепла и золы не осталось ничего, что могло бы напомнить о Кацуиэ.

Позднее говорили, что он заранее распорядился набить башню соломой, дабы она сгорела до основания. И по этой причине воинам Хидэёси не удалось заполучить голову Кацуиэ как доказательство его гибели. Какое-то время поговаривали, будто Кацуиэ удалось бежать, но Хидэёси относился к подобным слухам с подчеркнутым равнодушием. А на следующий день после битвы он выступил в Кагу.

Крепость Ояма в Каге до последнего времени служила местопребыванием Сакумы Гэмбы. Когда стало известно о разрушении Китаносё, здешние жители почуяли, куда дует ветер, и поспешили сдаться на милость Хидэёси. Крепость Ояма пала без боя. Но чем больше побед одерживали воины князя, тем строже напоминал он им о тяжелом положении, сложившемся в стране, и призывал не утрачивать порядка и сдержанности. Его целью было нагнать страху на упрямцев из клана Сибата и их союзников раз и навсегда.