Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

— Вот как? — Хидэёси набрал полные легкие воздуха и шумно выдохнул. — Вот как?

Намерения Хидэёси в ходе нынешнего наступления по дороге Исэ с самого начала были весьма рискованны. Он надеялся разрешить вопрос дипломатически, но был готов, при необходимости, нанести удар по Куване, Нагасиме и Киёсу. После у него появилась бы возможность атаковать вражеские позиции на холме Комаки с тыла.

Цуда состоял в родстве с кланом Ода и доводился троюродным братом самому Нобуо, которому он и объяснил все преимущества и недостатки сложившегося положения вещей и от которого ему в конце концов удалось добиться ответа.

— Я не таков, чтобы воевать из любви к войне, — заявил Нобуо. — Если Хидэёси впрямь такого высокого мнения обо мне и предлагает мирные переговоры, я не стану уклоняться от встречи.

С начала противостояния на холме Комаки Хидэёси понял, что справиться с Иэясу будет трудно. Поэтому он решил поиграть на струнах человеческой души и найти взаимопонимание с ближайшими приверженцами из стана грозного врага.

В ближнем кругу клана Токугава подозрения по поводу Исикавы Кадзумасы были вызваны тайным влиянием Хидэёси. Так что, когда в игру вошел Нива Нагахидэ, приверженцы Нобуо, поддерживавшие связь с Кадзумасой, были заклеймены как миротворцы. Нобуо сам толком не знал, что на уме у Иэясу, и беспокоился по этому поводу, а в клане Токугава настороженно следили за поведением войска Нобуо. Весь этот разброд был вызван тайными действиями из далекой Осаки.

Во всех своих действиях Хидэёси неизменно руководствовался одним и тем же соображением, согласно которому любые жертвы, на которые приходится идти ради достижения мира, предпочтительней жертв, более многочисленных, которыми непременно обернется война. Более того, перебрав и использовав все возможности — прямое противостояние Иэясу на холме Комаки, хитроумное ведение боевых действий и даже опасный поход, — Хидэёси понял, что война против Иэясу не сулит ничего хорошего, и решил попытаться уладить спорный вопрос по-иному.

Во исполнение замысла на следующий день ему предстояла встреча с Нобуо.

Хидэёси поднялся ранним утром и, поглядев на небо, пробормотал:

— Что ж, небо благоприпятствует…

Накануне небо внушало Хидэёси изрядные опасения — по нему быстро летели темные осенние тучи, и Хидэёси боялся, что, сославшись на ненастную погоду, Нобуо захочет перенести встречу или изменить ее место, и тогда обо всем станет известно в клане Токугава. Ложась спать, Хидэёси был озабочен возможностью того, что события примут неблагоприятный оборот, но наутро тучи ушли, небо сияло синевой, в это время года непривычной. Хидэёси счел это добрым предзнаменованием и, пожелав себе удачи, сел на коня и выехал в Навабу.

В его свиту сейчас входили лишь несколько старших соратников клана, оруженосцы и двое прежних посланцев — Томита и Цуда. Правда, за рекой Матия Хидэёси принял дополнительные меры предосторожности, приказав небольшому отряду воинов укрыться в прибрежном тростнике и в соседних деревнях. Проезжая мимо постов, выставленных накануне с вечера, Хидэёси, словно не замечая их, непринужденно беседовал со спутниками. Прибыв на берег реки Яда на западной окраине Куваны, он спешился.

— Следует ли нам именно здесь дожидаться появления князя Нобуо? — спросил он и, усевшись, принялся любоваться окрестностями.

Не заставив себя долго ждать, появился Нобуо в сопровождении нескольких конных приверженцев. Нобуо, должно быть, еще на скаку заметил дожидающихся его на берегу людей и, не сводя глаз с Хидэёси, принялся совещаться со своими сопровождающими. Он остановился и спешился на изрядном расстоянии от того места, где сидел Хидэёси, и явно был насторожен.

Воины молодого князя выстроились в две колонны. Сам Нобуо двинулся в сторону Хидэёси, идя между ними. Блеск его доспехов призван был свидетельствовать о мужестве и могуществе.

Хидэёси! Не его ли Нобуо до вчерашнего дня именовал выродком, извергом и погубителем страны? Не его ли считал заклятым врагом, бесчисленным преступлениям которого счет вели и сам Нобуо, и князь Иэясу? Даже дав согласие на встречу с Хидэёси на заранее оговоренных условиях, Нобуо чувствовал себя неуверенно. Откуда ему было знать, что у Хидэёси на уме?

Увидев, что Нобуо с достоинством застыл на некотором расстоянии от него, Хидэёси поднялся с походного стула и, никем не сопровождаемый, поспешил навстречу сыну Нобунаги.

— Князь Нобуо!

Хидэёси изумленно всплеснул руками, словно встреча с Нобуо оказалась для него неожиданной.

Нобуо чуть было не попятился, а грозные воины с копьями и мечами, окружающие его с обеих сторон, застыли от изумления.

Но не только этому предстояло им удивиться. Хидэёси опустился на колени у ног Нобуо, затем простерся ниц, едва не коснувшись теменем его соломенных сандалий.

Затем, взяв потрясенного Нобуо за руку, он произнес:

— Мой господин, за весь год не было и дня, на протяжении которого я бы не мечтал о встрече с вами. Не могу выразить, как я рад тому, что вы пребываете в добром здравии. Какой злой дух вселился в нас, мой господин, заставив пойти войной друг на друга? С нынешнего дня я, как и прежде, считаю вас своим господином.

— Хидэёси, пожалуйста, поднимитесь. Ваше раскаяние лишает меня дара речи. Но вина лежит на нас обоих. Первым делом извольте встать.

Нобуо протянул Хидэёси руку, и тот с благодарностью принял ее.

Встреча противников на одиннадцатый день одиннадцатого месяца прошла гладко, мирные переговоры завершились полным успехом. Нечего и говорить о том, что более достойно со стороны Нобуо было бы заблаговременно известить Иэясу о переговорах и, уж во всяком случае, не подписывать мирного договора, не согласовав этот шаг с вождем клана Токугава. Но молодой князь упивался внезапно предоставившейся ему возможностью избежать безнадежной войны, и мир был подписан безо всяких оговорок.

Простая истина заключалась в том, что Хидэёси удалось перетянуть на свою сторону грозного с виду простака, которого до тех пор с успехом использовал в политической и военной игре Иэясу. Нобуо и на этот раз одурачили.

Можно только догадываться о том, к каким ухищрениям и соблазнительным речам прибег Хидэёси, чтобы завоевать расположение Нобуо. Не следует забывать, что за долгие годы служения отцу Нобуо, князю Нобунаге, Хидэёси редко навлекал на себя его гнев, и нет ничего удивительного в том, что он сумел ублажить простоватого сына. Хотя условия заключенного мира никак нельзя было назвать ни легкими, ни заманчивыми.

Хидэёси удочеряет дочь Нобуо.

Четыре округа, захваченные Хидэёси в северной части провинции Исэ, возвращаются под власть Нобуо.