Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

— Понятно, — сказал Ёсимото. — Мелкий клан, что с него взять! Сколько воинов они могут выставить?

— Если принять владения клана Ода за две пятых всей провинции Овари, то с такой площади можно собрать до ста семидесяти тысяч коку риса. Десять тысяч коку кормят двести пятьдесят человек, значит, войско Оды не превышает четырех тысяч воинов. Если вычесть гарнизоны, которые всегда остаются в крепостях, то получится три тысячи человек.

Ёсимото неожиданно рассмеялся, колыхаясь полным телом и прикрывая рот веером:

— Три или четыре тысячи? Этого едва ли хватит на то, чтобы удержать целую провинцию. Сэссай утверждает, что главный враг на пути к столице — клан Ода, и вы мне только и твердите о его опасности. Каким образом три-четыре тысячи воинов могут противостоять моей армии? Не составит труда раздавить их единственным ударом.

Сэссай ничего не ответил, промолчали и остальные. Все поняли, что Ёсимото остался при своем мнении. Замысел готовился в течение нескольких лет, и целью военных приготовлений клана Имагава был поход на столицу и захват власти над всей Японией. Время настало, и Ёсимото горел желанием осуществить задуманное.

На нескольких предыдущих советах, на которых говорили о наступательных действиях, конечная цель отчетливо не упоминалась. Умолчание означало, что в узком кругу лиц, имеющих влияние и власть, кто-то считал преждевременным поход в столицу. Этим человеком был Сэссай. Не ограничиваясь разговорами о несвоевременности выступления, он вмешивался в вопросы управления провинцией. Он открыто не осуждал намерения Ёсимото объединить всю страну под своей властью, но и не высказывался в поддержку этого плана.

— Имагава сейчас — самый процветающий и могущественный клан, — однажды сказал монах Ёсимото. — Если когда-нибудь род сёгунов Асикага пресечется, новым сёгуном станет человек из клана Имагава. Тебе, Ёсимото, следует с сегодняшнего дня готовить себя к великому призванию.

Именно Сэссай научил Ёсимото мыслить масштабно: не сидеть в своем замке, а стать правителем провинции, потом — правителем десяти провинций и в конечном итоге — правителем всей страны.

Самураи растили сыновей, внушая им мысль о великой миссии клана. Все видели в этом единственную надежду на спасение. Войско Ёсимото крепло с той поры, как Сэссай вошел в военный совет. Шаг за шагом Ёсимото поднимался по лестнице, ведущей к верховной власти. Сейчас Сэссай переживал противоречие между двумя ролями — наставника в великих делах и советника в конкретных обстоятельствах, — и намерение Ёсимото объединить всю страну под своим началом тревожило его.

«Он не из тех, кто способен с этим справиться, — думал Сэссай. Наблюдая, как с годами Ёсимото становится самоувереннее, Сэссай все недоверчивее и осторожнее относился к нему. — Ёсимото достиг уже своей вершины. Он не способен на большее. Необходимо отговорить его от завоевательного похода». Сэссай не надеялся, что Ёсимото, возгордившийся неизменными успехами, откажется от заветной мечты. Наставления и возражения Сэссая князь мгновенно отвергал, воспринимая как проявление старческой немощи. Ёсимото не сомневался, что страна готова упасть к его ногам.

«Следует немедленно положить конец глупым фантазиям Ёсимото», — решил Сэссай. Он разочаровался в своем питомце. На военных советах он едва сдерживался, чтобы не выразить негодования.

— Какое же сопротивление ожидает меня, когда я выступлю на Киото с объединенными силами Суруги, Тотоми и Микавы? — переспросил Ёсимото.

Он рассчитывал на легкий поход без кровопролития, исходя из бедственного положения провинций, которые лежали на пути в столицу, и уповая на успех в сложной политической игре с их правителями. Если и быть сражению, то первое произойдет со слабыми войсками провинций Мино и Оми. Главное же сражение предстоит, вероятно, в Овари с кланом Ода. Ода не внушали опасений, но их клан нельзя склонить на свою сторону или подкупить.

Ода, скорее всего, окажутся врагами, и даже серьезными. Кланы Ода и Имагава уже сорок лет враждуют друг с другом. Стоило одной стороне взять вражескую крепость, как вторая тут же овладевала крепостью соперника. Один клан сжигал дотла город, второй в ответ предавал огню десять деревень. Со времен Нобухидэ, отца Нобунаги, и деда Ёсимото враждующим кланам суждено было хоронить своих мертвецов в приграничной полосе.

Когда слухи о намерениях Имагавы достигли Киёсу, в замке начали срочные приготовления к тяжелой обороне. Ёсимото отвел клану Ода роль показательной жертвы для всеобщего устрашения, и он продолжал подготовку к молниеносному и сокрушительному разгрому давних соперников.

Сегодня состоялся последний военный совет. Сэссай, Иэясу и оруженосцы покинули Дворец. Стояла глубокая ночь, и во всем Сумпу не горело ни огонька.

— Остается лишь уповать на богов и Будду, чтобы они ниспослали князю удачу, — обреченно пробормотал Сэссай. — Холодно, — пожаловался монах, хотя ночь была теплой.

Позже люди говорили, что здоровье старого монаха резко ухудшилось после того ночного совета. Вскоре он оставил этот мир. Сэссай тихо умер в одиночестве, глубокой осенью. Смерть его осталась незамеченной.

В середине зимы стычки на границе поутихли. В эту пору, как правило, серьезные боевые действия не ведутся. Время летит быстро, и на полях уже высоко поднялся озимый ячмень. Облетел вишневый цвет, и запах свежей листвы напоил воздух.

В начале лета Ёсимото отдал приказ своему войску выступить в поход на столицу. Люди застывали в изумлении при виде многочисленной и великолепно оснащенной армии Имагавы. Жители маленьких и слабых провинций затрепетали от страха. Приказ был кратким:

«Препятствующие продвижению войска подлежат уничтожению. Содействующие продвижению войска будут вознаграждены».

Удзидзанэ, наследник Ёсимото, после праздника мальчиков был назначен правителем Сумпу, и на двенадцатый день пятого месяца главная армия под радостные крики толпы выступила из города. Великолепные воины, блеском снаряжения затмевавшие солнечный свет, двинулись на столицу. Штандарты, знамена, флаги, оружие, доспехи выглядели живописно. Войско насчитывало около двадцати шести тысяч человек, но Ёсимото распустил слухи о том, что в строю у него сорок тысяч воинов.

Передовые войска Имагавы пятнадцатого числа взяли пограничный город Тирю, через два дня вошли в Наруми, обратив в пепелище большинство деревень в этой части Овари. Погода стояла ясная и теплая. Посевы ячменя и цветы на лугах были вытоптаны. В синее небо вздымались столбы черного дыма. Со стороны Оды не раздалось ни единого выстрела. Крестьянам заранее велели перебраться во внутренние районы провинции, захватив с собой все имущество.