Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

— Князь, подумайте еще раз! Разумно вступить в переговоры. Умоляю! На рассвете наши войска будут смяты армией Имагавы, все крепости взяты. Нас ждет неминуемое и сокрушительное поражение. Не лучше ли начать переговоры, пока есть время, предотвратить тем самым гибель нашего клана…

Нобунага взглянул на старика:

— Хаяси!

— Слушаю, мой господин?

— Ты стар, и тебе утомительно находиться в этом зале без сна и отдыха. Спор закончен, а час поздний. Отправляйся спать!

— Князь, послушайте меня… — Хаяси заплакал от предчувствия, что он присутствует при последних минутах существования клана. Обида жгла сердце, ведь ему откровенно дали понять, что он теперь никчемный старик. — Если ваше решение непреклонно, я не произнесу ни слова.

— Вот и помолчи!

— Вы тверды в своих решениях, князь. Намерены выйти из крепости и вступить в открытый бой?

— Именно так.

— Наше войско мало. Один против десятерых, а в открытом бою на одного нашего воина придется тысяча. Только запершись в крепости, мы можем надеяться на относительный успех.

— Каким образом?

— Если мы продержимся хотя бы две недели или месяц, мы сможем послать гонцов в Мино или в Каи и просить подмоги. Можно придумать и что-нибудь другое, ведь под вашим началом немало умных людей, которые знают, как перехитрить врага.

Нобунага расхохотался. Эхо прокатилось по всем комнатам.

— Хаяси, эти хитрости хороши для обыкновенных случаев. По-твоему, ничего особенного не случилось?

— Вы правы, мой господин.

— Если нам удалось бы продлить остаток наших дней на неделю-другую, то обреченная крепость все равно падет. Не зря мудрость гласит о неисповедимости судьбы. Сейчас нам кажется, что мы на самом дне несчастья. Несчастье — вещь загадочная. Наш враг могуч, но, быть может, в эти мгновения высшей точки достигла не только моя судьба? Запереться в слабой крепости с надеждой на спасение жизни ценой позора? Люди рождаются, чтобы когда-нибудь умереть. Вручите свои жизни в мои руки, доверьтесь вашему князю! Все вместе мы выйдем в чистое поле и под синим небом примем свою погибель, как подобает истинным воинам. — Закончив эту речь, Нобунага заговорил обыденным тоном: — Все вот-вот заснут. — Он заставил себя улыбнуться. — Всем спать! Хаяси, и ты отдохни. Надеюсь, среди нас не найдется никого, кто не сомкнет глаз от страха. Смелые воины сейчас будут спать.

После таких слов не заснуть было бы позором. Нобунага, в отличие от подданных, не только удалялся на покой ночами, но и позволял себе вздремнуть днем.

Поняв, что его мольбы напрасны, Хаяси низко поклонился князю и всем вассалам и ушел.

Один за другим потянулись к выходу приближенные. Вскоре Нобунага остался один в большом зале. И сейчас он выглядел спокойным. В углу он увидел двух спящих юных оруженосцев. Одному из них, Тохатиро, было всего тринадцать. Он был младшим братом Маэды Инутиё.

— Тохатиро! — окликнул его Нобунага.

— Слушаю, мой господин! — Тохатиро сел, протирая глаза.

— Крепко спишь.

— Простите меня!

— Я тебя не браню. Наоборот, это лучшая похвала. Я тоже собираюсь поспать. Дай мне что-нибудь под голову.

— Вы не пойдете в спальню?

— Нет. В эту пору рано светает, зато ночью хорошо спится. Подай вон ту лаковую коробку, она сойдет за изголовье.

Нобунага опустился на циновку и лежал, подложив под голову руку, в ожидании, когда Тохатиро подаст ему коробку. Нобунаге казалось, будто тело его плывет по волнам. На лаковой крышке коробки золотой краской были нарисованы сосна, бамбук и слива — символы удачи.

— Мне приснятся счастливые сны, — сказал Нобунага, подложив коробку под голову. Он закрыл глаза. Пока юный оруженосец гасил бесчисленные светильники в зале, вялая улыбка сошла с уст Нобунаги, как стаявший снег. Он глубоко заснул, похрапывая.

Тохатиро вышел к самураям, стоявшим на страже у входа в зал. Они пребывали в мрачном расположении духа, предвидя скорое поражение. Все в крепости уже смирились с неминуемой гибелью.

— Смерть не страшна, вопрос в том, как суждено умереть.

— Как бы князь не простудился, — сказала Саи, служанка Нобунаги, укрывая его одеялом.

Нобунага проспал еще два часа.

В лампах не осталось масла, догорающие огоньки слабо потрескивали.

— Саи! Саи! Есть здесь кто-нибудь? — закричал внезапно проснувшийся князь.

Кедровая перегородка-фусума бесшумно отодвинулась. Саи почтительно поклонилась Нобунаге:

— Проснулись, мой господин?

— Который час?

— Час Быка.

— Хорошо.

— Что прикажете?

— Принеси мои доспехи и вели седлать коня. Приготовь что-нибудь на завтрак.

Саи была исполнительной и преданной служанкой, и Нобунага полагался на нее. Она понимала, что предстоит сегодня, но не выдавала своих чувств. Она разбудила оруженосца в соседней комнате, передала стражам приказ оседлать коня и занялась приготовлением завтрака для своего господина.

Нобунага взял в руки палочки для еды:

— С рассветом настанет девятнадцатый день пятого месяца.

— Да, мой господин.

— Никто в стране, верно, не завтракает сегодня так рано. Очень вкусно. Принеси мне еще. А еще что-нибудь есть?

— Морская капуста с орехами.

— Ты меня балуешь. — Нобунага доел одно блюдо и принялся за другое. — Настоящий пир! Саи, подай мне ручной барабан.

Свой барабан Нобунага берег как зеницу ока и любовно называл Нарумигата. Он положил его на плечо и несколько раз ударил в него.

— Превосходный звук! Это потому, что еще так рано. Звучит чище обычного. Саи, сыграй-ка мне, а я станцую.

Саи послушно приняла барабан из рук Нобунаги. Мелодичный звук из-под маленьких женских пальчиков разнесся по крепости, словно призывая спящих: «Вставайте! Вставайте!»

Нобунага запел:

Он встал и двинулся в танце, подпевая в ритм:

Он пел громко, словно наступили последние минуты его жизни.

По коридору стремительно промчался самурай. Он преклонил колени перед князем, и его доспехи звучно ударили о деревянный пол.

— Ваш конь оседлан. Мы ждем ваших распоряжений, мой господин.

Нобунага застыл на месте.

— Ты ведь Ивамуро Нагато? — спросил он, взглянув на самурая.

— Да, мой господин.

Ивамуро Нагато был в полных доспехах. Нобунага не спешил облачиться в доспехи. Он продолжал танцевать под маленький барабан. Нагато недоуменно поглядывал на князя. Юный оруженосец, верно, что-то перепутал. Нагато поспешно оделся и предполагал найти Нобунагу в полной готовности. Стоило Нобунаге крикнуть: «Коня!» — и он сам опережал всех во дворе.