Михаил Садовяну - Братья Ждер

Иеромонах Иоил вышел похлопотать об ужине и ночлеге князя. Штефан по-прежнему сидел печальный, погрузившись в свои мысли. Преподобный Амфилохие раскрыл складень и развернул книги. Господарь в глубокой задумчивости слушал священные стихи, постепенно проникаясь их сладостью.

Немного погодя он заметил у дверей среди охотников Маленького Ждера и, подозвав его, подробно расспросил обо всем, что Ионуц видел у Белого источника. Больше всего удивил его рассказ о землянике — на некоторых стеблях висят крупные, словно коралловые ягоды, а иные еще только цветут.

— Растут они прямо против двери, там, где он стоял на коленях и бил земные поклоны, — высказал свое мнение Ионуц. — И еще увидели мы, государь, у ручья вечнозеленую траву, называемую листом пустынника. Растет она там, чтобы люди помнили о том, кто посеял ее.

Князь слушал и думал о чем-то своем.

— Он бил поклоны у самого входа в пещеру?

— Там, государь. У каменного порога. И оттого что он год за годом склонял колени в этом месте, в каменной плите образовалась впадина.

— Завтра, прежде чем двинуться в обратный путь, я должен спуститься туда и увидеть это место, — сказал со вздохом господарь.

Старшине Кэлиману не понравилась печаль князя.

— А я, князь-батюшка, полагаю, что все это выдумки, — вмешался он.

Князь вздрогнул.

— Что именно, честной старшина?

— Чур тебя, нечистая сила! Выдумки, что схимник-де помер. Чабаны сказывают, что он жив и где-то скрывается вместе с зубром.

Князь покачал головой.

— Где же ключ к разгадке, отец Амфилохие?

— Преславный государь, — ответил архимандрит, — мы не можем верить в колдовство. Святой старец умер. Пророчество, которое он хотел поведать тебе, сбудется волею владыки небесного, когда настанет час и поднимутся князья и кесари и Венеция вышлет в море суда, набитые золотом, а святой наместник апостола Петра в Риме благословит народы тех стран встать на защиту истины. Тогда поднимутся и все жители нашей земли.

Князь размышлял, нахмурив брови. Внутренний голос шептал ему: «Недра всколыхнулись, а мы еще не готовы к великому делу».

— Я хочу остаться наедине с тобой, святой отец, — сказал он. — Ужина мне сегодня подавать не надо.

В ту ночь Штефан заснул поздно, после долгих молитв. И привиделся ему тот же сон, что и накануне. Схимник благословлял с вершины высокой горы огромный пожар, охвативший города и села Молдовы. А князь, стоя рядом со святым старцем, в великом волнении открывал для себя значение вещего сна.

Вернувшись в Сучавскую крепость, князь стал готовиться к встрече царевны Марии. Решение его было твердо: сразу после свадьбы двинуть полки на юг, к рубежам турецкого царства.

Первым предстал перед государем по возвращении его с охотничьей потехи новый спэтар, боярин Михаил Врынчану. Именно его и снарядил Штефан с боярами и конниками из Верхней Молдовы встретить в Яссах царевну-невесту. Верным и усердным показал себя новый спэтар. Седин он еще не нажил, бороды не отрастил и ростом не вышел. В этом сухощавом чернявом боярине жила великая любовь к своему господину, отражавшаяся во взгляде больших выпуклых глаз. Господарь неустанно возвышал новых людей, подобных спэтару Михаилу, ценя их не за родовитость, а по достоинствам. Иные времена — иные люди. Для искупительных битв, которые снились господарю в его тревожные ночи, нужны были сердца, пылающее верой.

Вместе с Михаилом-спэтаром в Яссы должен был ехать Симион Ждер с двумя сотнями вершников. Осень стояла погожая, на стеблях дурнопьяна в приморских равнинах блестели паутинные нити.

Отстояв утреню в храме Иоанна Нового, царевна Мария выехала из Белгорода восьмого сентября. Испросив защиты у святого мученика и у пречистой девы, царевна в этот светлый день рождества богородицы простилась с генуэзскими купцами, хозяевами каравеллы, которые собирались плыть обратно в Кафу. Она передала через них поклон своим любезным родителям и благоуханным садам Мангупа. Никогда она уже не увидит цветущих роз на берегах Понта Эвксинского. А с отцом своим Олобеем и матерью Марией предстояло ей соединиться лишь в селениях праведных, сияющих вечным светом.

Проливая слезы, царевна Мария простилась со своими провожатыми, возвращавшимися в ее родной край. Вытерев заплаканные глаза шелковым платком, она вздохнула и увидела перед собой пустынные осенние просторы и северное небо. Далеко в той стране находилась Сучавская крепость и суженый ее, которого она еще совсем не знала.

Белгородский пыркэлаб Лука выстроил своих ратников. На стенах зазвучали трубы; государево знамя взвилось над самой высокой башней. Колымага в четыре конные упряжки тронулась в путь. Рядом с невестой сидели служительницы в златотканых покрывалах. Сама царевна тоже носила это восточное одеяние и персианские, розового цвета, вышитые туфельки. Грудь ее украшали длинные жемчужные ожерелья. По сторонам колымаги и позади ее, сидя в высоких седлах с короткими стременами ехало шестеро татарских воинов в шлемах и с копьями. Дальше широким кругом скакали господаревы ратники. Ближе всех по левую сторону ехал верхом пыркэлаб Лука, дававший царевне пояснения на единственном понятном ей греческом языке.

Поезд двигался быстро. Первый привал сделали в Выртежень. Встречать княжескую невесту вышло восемьдесят молодых рэзешей Лэпушны на белых конях. Капитан рэзешей Лека Тэтэрану поднес царевне хлеб- соль.

Девятого числа поезд остановился в городе Лэпушне. Там к княжьему поезду присоединились отец Варлаам, настоятель Зографского монастыря на Святой горе, и сопровождавшие его монахи. Настоятель Варлаам благословил царевну и преподнес ей тоненькую щепочку от креста Христова, обернутую в золотую фольгу.

Третью остановку сделали в городе Фэлчиу. Епископ Инокентий вышел навстречу во главе клира и многочисленных толп, кадя и благословляя царевну, и воздал хвалу всевышнему за то, что удостоился лицезреть господареву невесту. Царевна отправилась отдохнуть в епископские палаты. Как только колымага остановилась, перед ней предстал его милость Мирча, ворник Нижней Молдовы, чей двор находился в Бырладе. С ним были двое тиунов и сотня бырладских ратников. К ушам коней были, как серьги, привешены цветы.

Царевна с великим удовольствием наблюдала эту картину с высоты красного крыльца. Всадники и толпы народа, махая шапками, радостно шумели. Никто из присутствующих не мог пояснить гостье, что кричат люди. Пыркэлаб Лука, провожавший царевну в течение двух дней, вернулся в Белгород. А честной ворник Нижней Молдовы, не будучи умудрен святым духом, хоть и нещадно теребил бороду, ничего не мог вымолвить на языке царевны. Да и молдавские слова, которые он бормотал, мудрено было понять. В конце концов царевна заулыбалась, засмеялась. Засмеялся и ворник. Веселье передалось и всем, кто стоял на крыльце епископского дома. Заметив такое приятное расположение духа, народ еще пуще развеселился, зашумел. По приказу ворника по двору разъезжало восемь телег, нагруженных бочками с молодым вином. Одни служители раздавали кружки. Другие наливали вино, вытекавшее из четырех кранов каждой бочки.