Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 1

Члену ЦКК т. Сахаровой

По поводу заявления сообщаю следующее:

1. Провозки семьи действительно имели место...

3. На аэроплане никогда не прилетал.

4. Усадьба, где живет моя мать, действительно при­надлежала моему отцу с 1908 г., потом он ее продал. Поселилась мать с сестрами во время революции.

Почерк был лёгкий, летящий, но в общем ясный, хоть и не все Николай Иванович смог разобрать. Осо­бенно по пункту 2, где опровергалось обвинение в еже­месячных поездках. Не стоило, да и неинтересно было в этом копаться. Тухачевский простодушно признал от­дельные факты, в частности выпивку, но указал, что не находил в том ничего дурного, очевидно по неопытно­сти, так как он еще молодой член партии, притом все представлено в искаженном свете й сильно преувели­чено.

«Свободно бы мог вообще от всего откреститься, лох! — даже пожалел Ежов на какой-то миг. С таки­ми правдолюбцами, кто не может переступить, даже ради собственного спасения, через эти вечно качающие­ся чаши: было — не было, справедливо — несправедли­во, бывает трудно, но чаще — легко. Их и ловят на объективности. Неосмотрительно поступил Михаил Николаевич, оставляя обвинению малюсенький кон­чик».

Несмотря на заключение Сахаровой, делу дали ход. Признал факт пьянки — отвечай.

Заседание Партколлегии ЦКК № 79 29.Х—23

Командующий Западным фронтом т. Тухачев­ский М. Н.

Обвинения: попойки, кутежи, разлагающее влияние на подчиненных.

(Доклад т. Петерса)

Строгий выговор за некоммунистические поступки.

Взыскание по партийной линии — это не просто пят­нышко в биографии. Выговоры снимаются по истече­нии уставного срока, но оставленные ими следы часто выводят на новый круг. При чистке, например, или в иных обстоятельствах, когда уместно взвихрить отце­женную муть.

Тухачевский М. Н.— командующий Западным фронтом.

Обвинение: имеет имение и не платит налогов (слух).

Установить факт не удалось, т. к. невыгодно под­нимать шум.

Секретарь ЦКК Шкирятов

Дело сдать в архив, как неподтвержденное све­дениями.

Матвея Федоровича Шкирятова Ежов знал по совме­стной работе и к схеме не приобщил. Положа руку на сердце, внимания заслуживал только один-единственный документ:

Протокол № 34 заседания Политбюро ЦК от 20.9.23

Предложение тов. Троцкого о передаче материалов о т. Тухачевском в ЦКК и немедленном назначении авторитетного члена РВС Западного фронта.

(тов. Троцкий)

Принять, поручив Оргбюро наметить срочно состав РВС Западного фронта, и внести на утверждение По­литбюро.

Секретарь ЦК И. Сталин

Знакомая, родная, вызывающая легкое обмирание в груди подпись.

И наконец, последняя бумажка, странноватого сти­ля и содержания, но наводящая на размышления:

Один из командиров корпуса, т. Павлов, уже исклю­чен из партии, а тов. Дыбенко тоже пьянствует и пере­носится на низший командный состав.

Что конкретно «переносится»: моральное разложе­ние, или пьянки командира стрелкового корпуса Ды­бенко, легендарного председателя Центробалта и нар­кома по морским делам в восемнадцатом году?

Вокруг Павла Ефимовича Дыбенко (командующий войсками Приволжского округа, командарм второго ранга, трижды награжден орденом Красного Знамени) и без того стрелок хватало: Тухачевский, Путна, Федь- ко (командарм второго ранга, четырежды орденоносец, в октябре 1928 г.— помощник командующего войсками Ленинградского округа Тухачевского, ныне командую­щий приморской группой войск).

Ежов послал порученца в архив за дополнительны­ми материалами.

В первом списке командированных в Германию значилось: Якир, Уборевич, Аронштам, Эйдеман, Корк, Тимошенко, Мерецков.

Развертывалось по-крупному.

— Работайте,— сказал Сталин, исключив комкора Тимошенко и комдива Мерецкова.— Кто будет давать показания о существовании в армии военно-троцкистской организации? Кого наметили?

— Сперва предполагалось подключить Толмачева, Смирнова и Эйсмонта — арестованы в тридцать треть­ем году, но в свете новых данных возник другой ва­риант.— Ежов развернул заранее отмеченные заклад­ками страницы альбома.— Замдиректора Челябинского завода «Магнезит» Дрейцер, начальник строительства железной дороги Караганда — Балхаш Мрачковский и начальник хлопкового управления Южного Казахста­на Рейнгольд.

В перечислении должностей не было надобности. Всех троих усиленно готовили к процессу «объединен­ного центра», и Сталин пристально следил за ходом следствия.

— Не могут сломать Смирнова? Это самый прибли­женный к Троцкому человек,— как всегда, он попал в точку.— Что у них там, санаторий?.. Нам очень ну­жен Смирнов. Он со многими связан. Его хорошо знают в армии. Его и Мрачковского, но его все-таки больше.

— С ним работают.

— Плохо работают. Возьмите под особый контроль. За Мрачковским, Рейнгольдом и Дрейцером должен стоять Смирнов... На следующей неделе жду вас вме­сте с Ягодой и остальными товарищами.

— Ясно, товарищ Сталин.

— А это что? — помахав над абажуром настольной лампы какой-то бумажкой, Сталин вернул Ежова.

— Это? — по «шапке», отпечатанной на четырех языках, Николай Иванович узнал бланк ЦИК Белорус­сии.— Письмо товарища Червякова Семену Михай­ловичу Буденному. В польском журнале напечатана статья о Красной Армии, в которой товарищ Буден­ный назван «Красным Мюратом». Автор статьи немец­кий генерал Гоффман, член делегации в Брест-Литов- ске,— доложил со всей обстоятельностью, но закончил неуверенно, с вопросительной ноткой.— Заладили, понимаешь, «Красный Наполеон», «Красный Мюрат»...

— Мюрат был маршалом у Наполеона,— Сталин превосходно знал историю, вернее — ее отдельные фрагменты. Такие фигуры, как Наполеон, Талейран и Фуше особенно привлекали его.— Мюрат верно слу­жил Наполеону. Следует различать Наполеона-генерала, могильщика революции, от Наполеона-императора, создавшего могущественное государство. Так учит нас диалектика,— потеплев голосом, объяснил он.— Наполеон породнился с Мюратом и сделал его Неаполитанским королем, может быть, Наполеону и не следовало так высоко возносить Мюрата, но он сам это сделал.

Ежов понял и забрал письмо.

По дороге в ЦК он зачем-то подумал о Реденсе, новом начальнике столичного НКВД. Реденс был женат на родной сестре покойной Надежды Сергеевны Алли­луевой. Пост видный, но до королевской короны еще далеко. И продвигался не гладко. После того как Бе­рия, спровоцировав скандальную пьянку, вытеснил Реденса из Закавказья, хозяин посадил его на Бело­руссию.