Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

…В затерянной среди Гималаев Симле было значительно прохладнее, чем в равнинных районах Пенджаба, которые только что проехал Дженкинс. Сосны и гималайские кедры мерно покачивались под порывами ветра, долетавшего с гор, покрытых вечными снегами.

30 мая 1879 года в большом зале «Белого дома» за столом заседаний собрались члены Совета при вице-короле. Их внимание привлек молодой человек, скромно сидевший у стены. Лорд Литтон заметил это и представил его:

— Джентльмены, перед вами вестник богов в форме Индийской гражданской службы.

Коллеги Литтона, уже освоившиеся со склонностью своего шефа к образной речи, на этот раз недоуменно молчали. Выдержав паузу и насладившись озадаченностью членов Совета, вице-король продолжал, улыбаясь:

— Полагаю, вы не забыли заявление лорда Биконсфилда в палате общин о случайном и ненаучном характере северо-западной границы Индии… В моих руках документ, призванный коренным образом выправить положение. Это подлинный текст договора с афганским эмиром, и привез его для ратификации со сказочной быстротой мистер Уильям Дженкинс.

Раздались легкие аплодисменты.

— Но речь идет уже не только о новой границе. В конце концов эта проблема не столь уж сложна для решения. Мы пошли дальше. Майор Каваньяри, чьи донесения из Пешавара вам достаточно известны, смог по нашим указаниям весьма умело договориться в Гандамаке о практическом подчинении Афганистана британским интересам. Пройдет немного времени, и, я не сомневаюсь, эта страна станет великолепным плацдармом для распространения нашего влияния за Гиндукуш.

Лица сидящих в зале выражали явное удовлетворение.

— Итак, в договоре десять статей. Одна содержательнее другой. Первая устанавливает вечный мир между нами и эмиром с его преемниками. Вторая избавляет любого из его подданных, оказавших нам содействие, от какой-либо ответственности — весьма перспективный пункт, смею вас заверить… Третья — прошу внимания! — обязывает эмира, я читаю, «вести свои сношения с иностранными государствами в соответствии с советами и пожеланиями английского правительства». Иными словами, без нашего на то согласия ему не дозволяется вступать ни в какие контакты с другими странами. Полный контроль, джентльмены! Разумеется, мы окажем афганскому правителю помощь против чужеземцев деньгами, оружием, войсками, но, заметьте, «таким образом, какой британское правительство признает наиболее полезным для этой цели».

Лорд Литтон сиял. Его эмоциональное выступление произвело ожидаемое впечатление, а для человека, склонного к буффонаде и некоторому позерству, это было небезразлично.

— Четвертой статьей представитель Великобритании с надлежащим конвоем допускается в Кабул. Нам, к сожалению, пока не удалось добиться размещения своих людей в других афганских городах. Пока… Но резиденту в Кабуле дается право посылать агентов — и тоже с конвоем — в любые пограничные пункты, куда он сочтет нужным. Это также позволит нам контролировать обстановку и готовить почву для дальнейшего продвижения. Англичане — народ щедрый и великодушный, вам это не нужно объяснять, джентльмены, и мы разрешили его высочеству эмиру отправить своего человека, чтобы он состоял при вице-короле или находился в любом месте наших владений в Индии. Не думаю, чтобы Якуб-хан вообще воспользовался такой возможностью: она ему ни к чему.

Бросив взгляд на текст договора, Литтон продолжал.

— Пятая статья серьезна лишь наполовину. Я имею в виду ту ее часть, которая гласит, что афганские власти гарантируют безопасность представителям Британской империи и соответствующее обращение с ними. Вторая же ее половина, где говорится о невмешательстве этих представителей во внутренние дела Афганистана, — лишь дань условностям. Во-первых, не всегда ясно, где кончается внутренняя политика и начинается внешняя, при осуществлении которой эмир обязан советоваться с нами. Во-вторых, внутренние дела, как известно, чрезвычайно многообразны, и следующие три статьи подчеркивают, что мы не можем, а значит, и не будем стоять в стороне от их развития в Афганистане.

Вице-король обвел взглядом сидящих за столом.

— Я продолжаю, джентльмены. Правитель Кабула отныне обязывается оказывать содействие торговле английских подданных в его землях, защищать их интересы, облегчать провоз товаров, улучшать дороги, что, кстати говоря, может оказаться полезным для нас и в случае возобновления военных действий… От афганской столицы в Индию срочно протягивается телеграфная линия. Создается новый рынок сбыта наших товаров, что уже само по себе имеет немаловажное значение. А если проникнуть далее, в глубины Азии, в Бухару и Хиву, Коканд и Кашгар и еще бог весть куда… Чем же мы расплачиваемся с Якуб-ханом за все это великолепие? Его собственными городами — Кандагаром и Джелалабадом: по статье девятой они возвращаются эмиру. Но! — Палец Литтона предостерегающе устремился ввысь. — Мы удерживаем за собой округа Куррам, Пишин и Сиби, а это плацдарм для удара по афганской столице и важнейшим пунктам — Кандагару и Газни. Кроме того, в наших руках остаются Хайберский и Мичнийский перевалы на кратчайшей дороге в Кабул и контроль над проживающими там племенами. Наконец, десятая статья предусматривает выплату эмиру и его наследникам шестисот тысяч рупий в год. Это золотая цепь, которая прикует его к нашей колеснице. Полагаю, что индийские налогоплательщики не разорятся из-за этой мизерной в общем бюджете суммы!

— Короче говоря, — резюмировал вице-король, и глаза его засверкали, — мы наконец-то будем иметь в Афганистане своего эмира. Полковник, — неожиданно обернулся он к сидевшему за его спиной Колли. — Запишите, пожалуйста, следующую телеграмму в Лондон и распорядитесь о ее немедленной отправке: «Договор с эмиром ратифицирован. Англичане получают преобладающее политическое положение и влияние в Афганистане, которое всегда было открыто признанной целью британской политики, но которого правительство Великобритании ранее не могло добиться».

Члены Совета бурно выразили свое одобрение.

Отныне сфера господства Британской империи расширялась не только до Гиндукушского хребта, на чем настаивали наиболее решительные колониальные деятели Англии, но и дальше, до Амударьинской долины.

— Ну а теперь нам с вами надлежит осуществить приятную юридическую процедуру, — сказал, широко улыбаясь, Литтон. И он вывел свою фамилию под текстом Гандамакского договора. Затем на документе появилась надпись: «Трактат этот ратифицирован его светлостью вице-королем и генерал-губернатором Индии, в Симле, в пятницу, 30 мая 1879 года. А. К. Лайелл, секретарь индийского правительства по департаменту иностранных дел».