Валентин Тарасов - Чеслав. Ловец тени

«Да уж не хочет ли он ее силой взять?»

Первым порывом Чеслава было вмешаться в их пере­бранку, но он тут же подавил это желание, напомнив се­бе, зачем он здесь. Нет, он не может поддаваться таким необдуманным действиям и раскрывать тайну своего на­блюдения — ведь по следу идет, и от того, насколько удачлив будет в том следовании, возможно, зависит жизнь его соплеменников. И мудрость людская «Милые бранятся — только тешатся. И стороннему соваться в те потехи — се­бе в убыль» тоже посетила его голову в этот миг. Да и до явного насилия пока что не дошло. А иначе ему, скорее всего, придется-таки вмешаться.

Желань между тем стала говорить парню какие-то весь­ма дерзкие, нелестные слова. Нет, она не кричала, а гово­рила скорее тихо, сквозь зубы, но действовали речи ее на молодца, похоже, ой как хлестко. Тяжело дыша, он какое- то время недвижимо слушал ее, а после, сделав шаг впе­ред, наклонился, то ли протягивая руку, чтобы помочь ей встать, то ли желая повалить ее навзничь. Но вместо то­го чтобы поддаться, Желань, захватив горсть сухой зем­ли, внезапно швырнула ее ему прямо в глаза.

Глухо вскрикнув от неожиданности и боли, ослеплен­ный парень отпрянул и стал протирать запорошенные очи. А прыткая Желань, воспользовавшись этим вынуж­денным отступлением, не теряя времени, бросилась в лес­ную чащу. Чеслав, не раздумывая, рванулся за ней...

Торопясь, он шел по следу, примечая малейшие при­знаки ее продвижения, но в какой-то момент вдруг по­нял, что потерял беглянку. Все же эти места были совсем незнакомы ему, пришлому, к тому же и Желань, очевид­но, в горячечном запале, а может, и намеренно, побежала в сторону, противоположную городищу. Чеслав уже не­сколько раз возвращался к тому месту, где видел послед­ний оставленный ею знак, и начинал искать следующий. Вот, казалось, есть ее след, и ведет он в определенную сто­рону, а вот уже и нет отметин, и там, далее, места нехоже­ные. Постепенно Чеслав догадался, что, скорее всего, Же­лань — дочь леса намеренно спутала след, опасаясь, что обидчик бросится разыскивать ее. Но теперь ему, Чесла­ву, приходится ломать голову, разгадывая ее хитрости. И он, конечно же, в конце концов их разгадает — и не та­кие хитросплетения распутывал. Но есть опасность, что скоро сумерки опустятся на лес, и тогда разыскать ее до утра станет невозможно. И Чеслав торопился, торопился найти след или какую-нибудь примету Желани...

Обследовав небольшую ложбину и обнаружив возле по­валенной старой березы едва приметную вмятину в сырой земле, он таки понял, куда, пройдя по стволу дерева, на­правилась дева, когда совсем уж неожиданно вдалеке за­выла волчица. Прислушавшись, Чеслав подумал, что очень уж похож тот вой на голос его серой подруги. Только с чего бы ей быть так далеко от привычных мест? И что за знак тревоги она подает? О чем предупреждает?

Чеслав, поспешно взбежав по склону ложбины, так как здесь можно было яснее слышать, снова напряг слух, од­нако волчьего голоса больше не уловил. Была ли это его знакомая волчица или другая какая? А может, и не было воя вовсе, а то лесной дух, балуя, устроил себе игрища, обманывая его уши?

Но вот в лесную разноголосицу ворвался новый вскрик. И теперь он показался молодому охотнику похожим на девичий. И опять тишина... Неужели обманулся? Вскрик был совсем коротким, а потому и разобрать трудно было, людской он или это крик какой-то птицы. Парень так на­пряг слух, что от усилия даже в ушах зашумело, но раз­личить больше ничего не смог. Сбитому с толку Чеславу уже и впрямь стало казаться, что это Леший эхом балует­ся, когда он явственно расслышал полный ужаса женский крик. Совсем неподалеку от него. И кричали именно с той стороны, куда, скорее всего, направилась Желань. Со­рвавшись с места, не разбирая дороги, Чеслав кинулся на тот вопль отчаяния.

Стволы деревьев, ветки, кусты, овраги и пни промельк­нули, казалось, с одним глотком воздуха. Воздуха, кото­рого почему-то стало не хватать. Но остановился Чеслав не от его недостачи в груди, а от того, что внезапно узре­ли его глаза. Среди деревьев лежала недвижимая Желань, а к ее распростертому телу, жадно вдыхая воздух, тяну­лась морда медведя...

Чеславу, конечно же, не раз доводилось встречаться с косолапым в лесу, а то и охотиться на него. Но в тех встречах они либо расходились со зверем мирно, либо за­бивали его ватагой. Сейчас же разойтись им вряд ли удаст­ся, а помощи Чеславу ожидать было неоткуда. Разве что от ножа, который всегда был с ним, да от толстой сучко­ватой палки, которую подобрал тут же.

Молодой охотник стоял с подветренной стороны, а пото­му медведь, занятый своей жертвой, не сразу учуял его при­сутствие. Жадно сопя, он обнюхивал лежащую добычу, со­средоточив на ней все свое внимание. Когтистая лапа как раз собиралась перевернуть тело несчастной девушки, ког­да Чеслав яростно закричал, привлекая его внимание.

Бурая морда вмиг повернулась, вонзив в него маленькие злобные глазки. Юноша чувствовал, как от напряжения и осознания опасности на лбу и спине выступил холодный пот, как он быстрыми каплями побежал вниз. Разум же приказывал ему не паниковать и действовать неспешно, но решительно, чтобы зверь ни в коем случае не почувство­вал его слабости и уж тем более — запаха страха.

— Даждьбог, батюшка-защитник, и другие Великие, по­могите, не дайте сгинуть! И ты, дух лесной, рассуди! Ведь за правое дело стою: зверю за девку помститься хочу, — шептал пересохшими губами парень, касаясь оберега на шее и не отводя глаз от грозного противника.

Медведь тоже не спешил двигаться в его сторону, явно стараясь понять, что за наглое двуногое существо не по­боялось бросить ему вызов.

Пытаясь отвлечь медведя от Желани, Чеслав еще раз грозно вскрикнул и для пущей убедительности стукнул палицей по стволу дерева. Только после этого зверь по­шевелился, но вместо того чтобы двинуться в сторону че­ловека, фыркая, встал на задние лапы и, топчась на месте, зарычал, пытаясь, похоже, таким образом испугать дерз­кого и отстоять свою добычу.

Видя, что медведь не отходит от распростертого тела, Чеслав, крича и размахивая палкой и ножом, сделал не­сколько шагов в сторону бурого хищника. Это момен­тально возымело действие. Прекратив топтаться на месте, зверь снова опустился на четыре лапы, шерсть на его за­гривке вздыбилась, и он, оскалившись, изготовился к ата­ке. Но это ничуть не испугало парня, наоборот: Чеслав почувствовал, как в нем начинает закипать ярость и про­сыпаться дух, перешедший в него когда-то от повержен­ного волка. В это он сейчас и сам свято верил, ощущая, как волосы на голове и теле встали дыбом, мышцы напряг­лись до предела и стали тверже камня, а в голове забилась одна мысль-желание: убить! И он, издав зычный волчий рык битвы, бросился навстречу дикому зверю.