Валентин Тарасов - Чеслав. Ловец тени

— О чужаках... Об их погибели внезапной... — с нажи­мом принялся напоминать Чеслав, и голос его становился все тверже и требовательнее: ему начинало надоедать на­пускное притворство отрока. — О погибели люда нашего. О Горше и Исте, о братьях Кудряша да о семействе Молчана. И не говори мне больше о пошести. Не было ее! — поч­ти срываясь на хрип, прорычал молодой охотник.

— Не было... — едва слышно сквозь шум дождя то ли повторил за Чеславом, то ли признал Благ.

— Но тогда кто-то сотворил это зло, лишив стольких людей жизни. И он должен понести ответную кару! Благ, скажи, кто он? — потребовал Чеслав.

По тому, как отрок нервно покусывал нижнюю губу, было понятно, что он колеблется, не зная, как поступить, и отчего-то не решаясь назвать имя соплеменника, кото­рый погубил себе подобных.

— Кто он, Благ?

Чеслав едва сдерживался, чтобы, опершись о сук, не пе­репрыгнуть через разделявшую их преграду.

— Я не знаю наверняка... — По дрожащему голосу пар­ня чувствовалось, что он и готов бы назвать имя, которое требует от него Чеслав, но что-то мешает ему это сде­лать. — Догадываюсь... Он просто сказал, когда те смер­ти стались, что, значит, так надо было... Для всех: для об­щины, для племени, для тех, кто живет, и для тех, кто народится после...

— Назови его! — перекрикивая шум дождя, то ли тре­бовал, то ли уже молил Чеслав.

Но Благ лишь отрицательно покачал головой.

— Ты его боишься?

Благ, словно преодолевая тяжкую внутреннюю препо­ну, утвердительно кивнул, а после вдруг резко вскинул руку и поднес ее к лицу. Но Чеславу только показалось, что к лицу, потому как в этот момент парнишка стоял к нему боком. И когда он медленно, будто подчиняясь не своей, а чьей-то внезапно сковавшей его воле, стал пово­рачиваться, полностью открывая лицо, молодой охотник увидел, что руку отрок держит у горла. И причиной то­му — стрела, что торчала оттуда.

От неожиданности Чеслав подался вперед, инстинктив­но желая помочь раненому. И этот порыв спас его от сле­дующей стрелы, которая, просвистев совсем рядом, впи­лась в сухую ветку дерева. Резко присев, почти приникнув к земле, молодой охотник, лишь зацепив глазами торча­щую стрелу и определив, с какой стороны она была выпу­щена, стал высматривать лучника, пустившего ее. Но в той стороне не было заметно никакого движения. И очередной стрелы тоже не последовало. Тогда, рискуя напороться на острые сучья, Чеслав перемахнул через дерево и в следую­щий момент был уже около Блага, который, теряя силы, медленно оседал. Он подхватил паренька и вместе с ним опустился на пропитанную дождем землю.

Чеслав осторожно положил голову отрока себе на ко­лени, внимательно осмотрел рану, из которой торчало де­ревянное жало, и понял, что вынимать стрелу бесполез­но. Его глаза встретились с глазами паренька, которые сейчас так по-детски беззащитно ловили его взгляд, пы­таясь прочесть в нем ответ: что это с ним?

Но что мог ответить Чеслав? Он лишь слабо улыбнулся, боясь, что Благ увидит в его глазах пугающее предсказа­ние смерти. И неожиданно отрок, очевидно, поддавшись его посылу, ответил тоже слабой и какой-то растерянной улыбкой. И от этой улыбки, и от осознания своего бесси­лия противостоять неизбежности, Чеславу захотелось за­кричать, завыть волком... Но он лишь кивал и кивал, улы­баясь закаменевшей на губах то ли улыбкой, а то ли уже гримасой раненому пареньку, склонившись над ним так, чтобы струи дождя не попадали на лицо.

— Для него Великие... дороже всего... Любого смерт­ного. .. — внезапно торопливо зашептал Благ.

Отрок попытался сказать еще что-то, но вместо слов из его горла вырвалось лишь клокотание, а после обильно хлынула кровь. Он силился сделать еще несколько глот­ков воздуха, но ему это уже не удалось. Тело его конвуль­сивно задергалось, после резко выгнулось дугой, и Благ затих, глядя широко открытыми глазами на невидимый теперь для него мир...

Дождь почти прекратился, когда Чеслав вошел в ворота го­родища. А когда приблизился к белому камню, прибежищу духа-покровителя их селения, то из-за воровато убегающих туч уже выглянуло дневное светило и заиграло, засверкало в задержавшихся на листьях, траве, бревнах, камнях и дру­гих местах каплях всеми цветами радуги. А сама огромная красавица дуга опоясала небо, словно подвязав празднич­ным плетеным кушаком. Ох и свежо, и нарядно смотрелось умытое дождем селение! Куда и делась неистовая мутная стихия, что бушевала в округе еще совсем недавно?

Однако совсем не празднично, а черно и тоскливо было на душе у молодого охотника, вернувшегося в городище. Сделав несколько последних тяжелых шагов к священно­му камню, он опустил у его подножия свою ношу — без­дыханное тело отрока Блага. А опустив и поправив на лице погибшего упавшую на глаза прядь волос, выпрямился и только теперь заметил, как со всех сторон селения стал стекаться люд, заприметивший его необычное появление.

Соплеменники подходили кто по одному, а кто и семья­ми и, остановившись у распростертого тела отрока, молча смотрели то на бездыханного, с торчащей из горла стрелой Блага, то на застывшего возле него Чеслава. Они пока едва ли понимали, что произошло с мальчишкой, отчего и кем он пронзен стрелой, но все ясно осознавали — в их селе­ние снова пришла смерть. И, придавленные этой тяжестью, не спешили выяснять причину его гибели, отдавая тем са­мым должное почтение погибшему, да и самой смерти, и выражая свою молчаливую скорбь его памяти.

Подошедший чуть позже других Сбыслав на правах главы городища первым нарушил скорбное молчание:

— Суровы последнее время к нам Великие... Ой как су­ровы! И чем мы их прогневили, что так карают? — А по­сле, тяжело вздохнув и переведя взгляд на младшего роди­ча, спросил: — Чеслав, тебе ведомо, что сталось с отроком?

Чеслав, до того безучастный к вниманию сбежавшего­ся люда, наконец-то пошевелился и молча кивнул. А по­том, понимая, что от него ждут большего, добавил:

— В лесу во время бури кто-то стрелой его... — И, пред­видя следующий вопрос, продолжил: — Не знаю кто...

Народ зашептался, зашевелился, взбудораженный сло­вами молодого мужа.

— А ты, мля-мля-мля... как его нашел-то в лесу? — про­бился сквозь толпу дед Божко.

— Там, где бурелом прошелся, он был... А я... случаем забрел... — передумав в последний момент, не стал гово­рить правду Чеслав.

— Это чего же он там делал-то, мля-мля? — подставил дед ухо, чтобы лучше расслышать.

— Про то теперь только духи знают... Да, может, тот, кто жизни его лишил, — ответил Чеслав и скользнул взглядом по толпе соплеменников. А после дядьке Сбыславу прошептал тихо, так, чтобы не слышали осталь­ные: — Я рядом был, когда его стрела настигла. Прятался он от кого-то.