Валентин Тарасов - Чеслав. Ловец тени

Чеслав резко остановился. Прислушался... И ничего не смог разобрать из-за стучащей в висках, мешающей слы­шать, пульсирующей крови. Но вот ему удалось уловить звук глухого топота, хлестнувшей кого-то ветки, а далее и шум бегущих в эту сторону ног... Преследователь, как парень и полагал, не оставлял надежды догнать его. Не хо­тел отпускать живым.

Мгновенно сорвавшись с места, Чеслав выскочил на зве­риную тропу и помчался по ней. Бежать по утоптанной зве­риными копытами и лапами земляной ленте было гораздо легче, но и опаснее, так как его спина была менее защищен­ной от стрел. Но выбора у Чеслава не было — он не мог сей­час свернуть. Надежда только на прыть и быстроту ног. Вот небольшой изгиб тропы у гладкого валуна... Здесь она про­легла вдоль трухлявого ствола рухнувшей ели... Здесь по­гребла под собой небольшую кочку... А дальше... Оттолк­нувшись посильнее от земли, молодой муж одним прыжком проскочил между двух старых берез и, удачно приземлив­шись, побежал далее. Однако теперь уже не так стремитель­но. Пробежав еще немного и оглянувшись на ходу, но так никого и не заметив, он вынужден был свернуть вслед за тропой, огибающей высокие кусты, за поворот. ..Ив этот момент услышал позади себя глухой удар...

Сердце Чеслава на миг замерло, словно попросив у тела небольшой передышки после трудной, изнурительной ра­боты, а отмерев, забилось еще сильнее, чем при беге. Он ждал! Ждал этого удара! Хотел его услышать! Еще как хотел!

Повернувшись в сторону, откуда только что бежал, буд­то соревновался с ветром, молодой охотник поспешил об­ратно. Вынырнув из-за поворота и еще не добравшись до то­го места, откуда донесся удар, он уже успел заметить, что его рискованный и хитроумный задум осуществился вполне. На бревне, привязанном к двум старым березам, висел прон­зенный заостренными сучками муж. Ловушка сработала!

Теперь уже неспешно — а куда и зачем спешить? — Че­слав подошел к висевшему на бревне человеку.

Он был еще жив. Его окровавленное тело била мелкая дрожь, а из пробитой груди время от времени вырыва­лись глухие хрипы. Совсем как когда-то у молодого зуб­ра, который угодил в точно такую же зубастую западню, устроенную на Чеслава. Тот случай и натолкнул парня на мысль, как изловить коварного нелюдя и заставить его ответить за сотворенное зло.

Хотя голова у поверженного мужа была поникшая, Че­слав почти сразу догадался, кто это был. Стоян! Да-да, Стоян, который уже не раз пытался лишить его жизни, выдавая это за случайные совпадения. Муж, который ви­дел в нем соперника из-за благосклонности Зоряны. Кро­вавый соплеменник, который боялся, что Чеслав разобла­чит его злодеяния перед племенем.

Очевидно, почувствовав чье-то присутствие, раненый чуть вздрогнул, пошевелился, а после, сделав над собой уси­лие, напряг мышцы, и его поникшая голова стала медленно подниматься. Затуманенным от боли взором он не сразу смог распознать стоящего перед ним Чеслава, но в какой-то миг все же сосредоточил на нем осмысленный взгляд своих серых глубоко посаженных глаз. В этом взоре были и боль, и удивление, и немая мольба о помощи. Смотрел он долго...

— Ну что, упырь, напился крови соплеменников? — зло прошептал, глядя ему прямо в глаза, Чеслав.

И вдруг — совсем уж неожиданно! — пригвожденный муж усмехнулся, а может, всего лишь скривился от боли, и покачал головой из стороны в сторону. Раз, еще раз и еще... Хотел что-то сказать... Беззвучно пошевелил губами... И, очевидно, не имея больше сил, опять уронил голову.

Чеслав неподвижно стоял перед поникшим телом и без тени жалости смотрел на то, как оно тщетно цепляется за жизнь. Молодой охотник мог бы прекратить мучения ра­неного соплеменника, как когда-то поступил с зубром, но не собирался этого делать. Он хотел, чтобы Стоян испил чашу боли до дна, почувствовал то, что испытали его жертвы перед кончиной. В душе Чеслава клокотала зло­ба даже на поверженного врага, которую он едва сдержи­вал. Злоба на того, кто осмелился по своему желанию рас­порядиться жизнью ни в чем не повинных соплеменников.

Почему Стоян качал головой, что хотел сказать, молодо­му охотнику было непонятно, но, наверное, теперь и не важно. Главное, что задум Чеслава сработал. Нелюдь, что погубил немало люда невинного, найден и понес заслужен­ную кару. Вот он висит безвольно на бревне, пронзенный сучками почти насквозь. И жизнь вместе с ручейками тем­ной — а Чеславу она казалась и вовсе черной — крови мед­ленно покидает его проклятое тело.

Послышался легкий шорох, и, обернувшись, он заме­тил появившегося на тропе Кудряша. Накануне Чеслав посвятил его в свой задум, поэтому и не был удивлен его появлению. Но сам друг, казалось, его присутствия и не заметил, поскольку все его внимание было приковано к висящему на бревне Стояну.

С искаженным от лютой ненависти и вновь нахлынув­шей боли от утраты родичей лицом, выхватив на ходу нож, Кудряш направился к поверженному мужу. Он уже занес клинок, чтобы вонзить его в сердце врагу, когда Че­слав тихо сказал:

— Твое право, Кудряш, но так ты лишь облегчишь его страдания. Не думаю, что он достоин такой чести, и вряд ли ты сам хочешь этого.

Немного поколебавшись, Кудряш медленно опустил нож. А после, резко взмахнув рукой, вогнал его в бревно рядом с умирающим.

Когда их обнаружили остальные мужи, участвовавшие в охоте, Стоян был уже мертв. Его младшие братья Мал и Бел, бывшие на охоте вместе с другими, сняли его с острых сучьев и, положив на землю, стояли рядом с опущенными головами. Внезапная для охотников очередная смерть их сородича была воспринята со сдержанной скорбью, как и полагалось мужам. С немым вопросом они поглядывали на главу городища Сбыслава, но тот старательно делал вид, что не замечает их взглядов, поскольку был занят тем, как доставить тело погибшего в селение. Но между делом сам Сбыслав время от времени украдкой поглядывал на млад­шего родича, очевидно, ожидая пояснений происшедшего.

Чеслав и Кудряш не стали сознаваться, что ловушку на соплеменника-нелюдя соорудили именно они, предвидя, что открытие такой правды может вызвать попытку кров­ной мести. А поскольку место это было уже почти на грани­це их угодий, то и установить ее вполне могли и чужаки.

Кудряш необычно для себя сдержанно и скупо растолко­вал соплеменникам, что они с Чеславом, погнавшись за оле­нем, обнаружили Стояна уже мертвым. Знал — в пылу охо­ты мало кто мог заметить, так ли это было на самом деле.

Неся на себе тушу небольшого олененка, Чеслав шел сре­ди ватаги возвращающихся с добычей в городище охот­ников. Впереди на ношах, сделанных из веток, мужи нес­ли погибшего Стояна. И молодой охотник, наблюдая, как покачивается тело его поверженного врага, пронзенное, безвольное, а потому уже не несущее опасности, тем не менее становился все более хмурым и задумчивым.