Дмитрий Дмитриев - Золотой век

Расставание его с гостями было самое сердечное.

Далек и тяжел был путь Сергея Серебрякова и Ольги из Крыма в Киев, но все же кое-как они добрались до «стольного» города. Продолжительное путешествие еще более сблизило Серебрякова и Ольгу; они смотрели на себя, как брат и сестра.

Ольга была бесконечно счастлива, когда, подъезжая к Киеву, она увидала позлащенные главы церквей и монастырей, горевшие на солнце и утопавшие в зелени. Картина была очаровательная.

— Вот мой родной город, мой дорогой Киев. Посмотри, брат, какая чудная картина перед нашими глазами, — восторженным голосом проговорила молодая девушка, показывая Серебрякову на видневшийся вдали Киев.

— Да, да… Чудная картина, оторвать не хочется своего взора от такой картины, — согласился с нею Серебряков.

— А ты прежде в Киеве не бывал?

— Нет… Я в первый раз.

— Ах, мой брат, не знаю, с чего у меня начинает замирать сердце. Боюсь не перед добром. Не знаю, живы ли мои отец с матерью, также не знаю, жив ли мой милый жених, мой Тимофей. Ведь уже более трех лет как я не видалась ни с отцом, ни с матерью, ни с милым женихом, — печально проговорила молодая девушка.

— Скоро их увидишь, Ольга.

— Увижу ли… Может, их уже и на свете нет… Чай, родимая матушка с горя да с тоски, что любимая ее дочка пропала бесследно, не перенесла несчастья и умерла… Может, также и отец мой давно в могиле.

— Что за грустные мысли у тебя, Ольга? Мы еще и в город не въехали, а ты уже печалишься, как будто знаешь, что твои родители и жених умерли… Ты вот скоро их увидишь… А я… У меня в Киеве нет ни родных, ни знакомых, — промолвил Серебряков, как-то и сам невольно впадая в печальный тон.

— Как?., ты совсем забыл… у тебя в Киеве будет сестра, которая любит тебя братской любовью и заботится о тебе, как о родном брате.

— Спасибо, Ольга!

— Я повезу тебя прямо в наш дом, он на самом берегу Днепра. Мои отец и мать рады будут такому гостю. Потом тебя я познакомлю со своим женихом. Да нет, что я говорю… Может, Тимофей давно уже женился на другой… Станет ли он помнить меня, ждать.

— Если он тебя любит, то едва ли до конца позабудет.

— Ведь более трех лет, как я не видала моего Тимофея. Он, наверное, думает, что меня нет в живых.

Так разговаривали Серебряков и Ольга, подъезжая к Киеву.

Вот и самый город «стольный, древний». Широко и красиво раскинулся он по берегу величественного Днепра.

Вот и величавая лавра киевская со своими вековыми памятниками, воздвигнутая трудами подвижников православия.

Красавица Ольга, бледная, взволнованная, показывает своему вознице дорогу к родимому дому.

Домик черногорца Данилы Христич, который давным-давно переселился из Черногории в Россию и принял русское подданство, был на Подоле и буквально утопал в зелени каштановых деревьев и пирамидных тополей.

Обширный сад, примыкавший к домику, был почти на самом берегу Днепра. Черногорец Данило и его жена Марья Ивановна были, хоть и не стары годами, но страшное горе, на них обрушившееся, прежде времени их состарило.

А горе их было великое, непроходное: единственная дочка Ольга, краса и радость всей их жизни, пропала бесследно, почти накануне своей свадьбы с молодым боярским сыном Тимофеем Зарницким.

Из сада Данилы Христича была калитка на берегу Днепра; Ольга отворила эту калитку и пошла пройтись немного по берегу Днепра.

Данило и его жена видели, как их дочка подходит к калитке, они в то время в саду находились.

— Гляди далеко не ходи, время позднее, — предостерегала Ольгу ее мать, Марья Ивановна, без ума любившая свою дочку, шестнадцатилетнюю красавицу.

— Не бойся, мама, не пропаду и не растаю, — с веселой улыбкой отвечала Ольга.

— Ох, Оля, так не говори…

— Почему же?

— Потому — не гоже, дитятко.

— А почему, мама, не гоже?

— Отстань, Олюшка… с тобой, стрекозой, только заговори, не отстанешь…

— А разве я к тебе, мама, пристала?

— Известно…

— Не так, мама, пристают…

— А как же, по-твоему?

— По-моему, вот так.

И молодая девушка крепко обнимает и целует свою мать.

— Пусти, Ольга, пусти, задушишь…

— И задушу, мамуся, задушу тебя своими поцелуями…

— А меня, дочка… меня, иль забыла? — с легким упреком говорит Данило, ласково и любовно посматривая на свою дочку-резвушку.

— И тебя, тятя… и тебя задушу своими поцелуями.

Ольга так же обнимает и целует своего отца; она, веселая и счастливая, бежит в калитку.

— Дочка, возьми меня на прогулку, — говорит ей вслед Данило.

— Нельзя, тятя, нельзя, — на ходу отвечает отцу красавица.

— А почему?

— Мама скучать учнет по тебе, сиди с мамой и забавляй ее…

— Ох, уж ты мне, дочка… выдумщица… — говорит Марья Ивановна. Вот и чудный Днепр, по берегу которого так любит гулять Ольга. Вечер тихий, теплый.

Луна с выси небесной играет своими серебристыми лучами по поверхности величавой реки.

Вечерняя тишина стоит над стольным Киевом.

Красавица Ольга не идет по берегу Днепра, а скорее бежит…

Ей слово дал выйти на берег милый, сердечный суженый Тимофей…

Вот почему и спешит молодая девушка…

И слышит она, как тишина вечерняя нарушается заунывной песней.

Та песня унылая несется по тихим водам Днепра и замирает где-то далеко-далеко…

«Верно, рыболовы», — думает Ольга. Чу, где-то прозвучала свирель… Свирель как бы вторит унылой песне рыболовов.

Спешит дочка Данилы на свидание к своему желанному жениху, с ним Ольга тайком уговорилась провести этот вечер на прогулке по берегу Днепра; она хотела, чтобы никто не знал об этой прогулке.

Не вернулась домой Ольга, и попала она не на свидание с женихом, а в сети, расставленные ей мстящим стариком Черноусом.

Черноус занимал гражданскую службу в Киеве; скряжничеством и взятками нажил себе большое состояние.

Этот старый развратник тоже сватался за Ольгу и, разумеется, получил отказ.

Резвая шалунья Ольга подвела старого и некрасивого Черноуса к зеркалу, встала рядом с ним и, показывая на зеркало, с насмешкою спросила:

— Видите?

— Что, что? — не понимая, спросил у ней в свою очередь Черноус.

— Себя и меня видите?

— Вижу… Ну, что же?

— А то, пара ли я вам? Вам пора настала о могиле думать, а я только что жить начинаю… Ах, старичок вы глупенький, подыщите себе суженую лет в полсотни, вот вас и пара будет; а у меня есть жених Тимоша; готовьтесь к нам на свадьбу пировать, — такими словами ответила Ольга на предложение Черноуса.

Как змей, зашипел старый Черноус и поклялся отомстить «дерзкой и избалованной девчонке».

И злодей сдержал свое слово. Он подкупил двух татар-убийц…

Боярич Тимофей шел в условное с Ольгой время в самом счастливом настроении духа по берегу Днепра. Он не знал и не догадывался, что минуты его сочтены и что за ним следят убийцы…