Владимир КОРОТКЕВИЧ - Колосья под серпом твоим
- Название:Колосья под серпом твоим
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мастацкая лiтаратура
- Год:1977
- Город:Минск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир КОРОТКЕВИЧ - Колосья под серпом твоим краткое содержание
Приднепровье, середина XIX века. Готовится отмена крепостного права, меняется традиционный уклад жизни, растёт национальное самосознание белорусов. В такой обстановке растёт и мужает молодой князь Алесь Загорский. Воспитание и врождённое благородство натуры приводят его к пониманию необходимости перемен, к дружбе с людьми готовыми бороться с царским самодержавием. Одним из героев книги является Кастусь Калиновский, который впоследствии станет руководителем восстания 1863–1864 в Беларуси и Литве.
Авторизованный перевод с белорусского В. Щедриной.
Колосья под серпом твоим - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Ну, хватит, хватит. Сам разумею. Мужики-и. Одна мы кровь На одной воде замешены. – И он показал на безграничный разлив: – На нем вот.
– Рассказывай, – бросил Кондрат.
– Я некоторым панкам под Дощицей учинил-таки веселье, – сказал Корчак. – В ночь на чистую пятницу два имения спалили хлопцы…
– Вместо божьих свечек да факелов, – с мрачной веселостью сказал Цыпрук Лопата. – Да что из того? Это сто верст Днепром. До нас и дымком не потянуло.
– Теперь вас тут ожидают, – буркнул мрачный Юлиан Лопата. – Чего вас туда понесло, когда вороги тут? Кроер тут. Мусатов тут. Таркайлы тут.
Отец иронически смотрел на сына:
– Не думал я, что ты такой. Знал, что дурень, но что тако-ой…
– Отец говорит правду, Юлиан, – сказал Корчак. – Отсюда начинать – концы были б. Кроер прослышал. Он с осени сотню черкесов в имении держит. Без крови не обошлось бы… Да еще в округу «голубых» нагнали – солдат, жандармов. Получается, ты меня на смерть приглашаешь, а морда такая, вроде зовешь на чарку.
– Осел, – сказал Янук.
И осекся. Автух положил ему на плечо ладонь, встал.
– Не вякай… Наше дело маленькое. Слушай… вот.
Неприятные люди были Лопаты. Андрей и Кондрат, переглянувшись, поняли, что подумали одно и то же.
– Они нас тут ожидают, – сказал Корчак. – А я иду в другое место. Куда – услышите. Вы остаетесь. Передавайте мне вести. Людей готовьте, кто захочет. Ты, Автух, сразу, как только узнаешь, что солдатни убавилось, – ко мне. И я приду! Ну, кто из вас тогда со мной пойдет? Лопаты – это ясно. А кто из Кахнов?
– Я, – неожиданно ответил с верхушки дуба головастый Левон. – Вы там тише, по воде далеко слышно.
– Хорошо, – притих Корчак. – Еще. Смелее, хлопцы! Помогать-то вы тут все помогали. И жратву собирали… и порох… и прятали, когда нужно. А вот когда вернусь, пойдете со мной? Когда наших «благодетелей» трясти будем?
– Пожалуй, я, – буркнул Иван.
Кондрат и Андрей переглянулись. Иван был любимый брат Галинки.
– И я, – сказал Петрок Кахно. – Я с Левоном.
– А вы?
– Мы – нет, – ответил за себя и Цыпрука Макар. – Не выпадает. Землю кому пахать?
– Как хотите, – сказал Корчак. – Проспите только царство небесное.
Глаза Корчака встретились с глазами Когутов:
– А вы?
Кондрат взглянул на Ивана, и тот ухарски подморгнул ему.
– Что ж, – вздохнул Кондрат, – пожалуй, что и мы. Чего уж тут. Бунт так бунт. Каждый год бунты.
Приднепровье действительно бунтовало часто.
– Хорошо, – кивнул Корчак.
– Ты не сердись, – сказал Цыпрук Кахно, – мы не доносчики. Будем помогать.
– И на том спасибо, – склонил голову Покивач. – Вольному воля.
– Ты обещал Даньку-пастуха привести, – сказал Кондрату Корчак. – Что там?
– Не соблазняется, говорит: чепуха все. Что мне, говорит, девок мало или еды? Кормят, говорит, люди и в торбу кладут, и на зиму дают.
Кондрат так передразнил Данькину интонацию, что все захохотали.
– Теперь, хлопцы, казаки, говорите, кого тут прежде всех палить будем, когда приду, – сказал Корчак.
Все примолкли. Одно – бунтовать «где-то там», и совсем иное – в округе, где все друг друга знают. Одно дело – пускать красного Будимира где-то под Дощицей, а другое – обрекать на «огонь и поток» людей, которых знали.
– Земли Загорских нам не по зубам, – подтолкнул людей Корчак. – Эти хоть и спокойные, но отчаянные. Так будут защищаться – пыль от нас полетит.
Добродушный Петрок Кахно вдруг рассердился:
– На таких нападать мы тебе, Корчак, не товарищи, вот что.
– Что, телята?
– Телята не телята, а против таких идти – душу загубить. На злых так пойдем, что нас еще на сворке держать надо будет. А добрых не трожь.
– А панщина?
– Не они ее завели.
– Панщина…
– Тьфу! Ты иди глянь, как в Могилеве лупаловские кожемяки живут! Как гребенщики в Подуспенье! Кровью харкают, а вольные люди.
– Чего спорим? – упрямо сказал Корчак. – Я не согласен. Но я ведь говорю – не по зубам, – так с кого?
– С Кроера, – подал голос с дуба Левон Кахно.
– С него, – поддержал Петрок, – с него, собаки.
– И то правда, – сказал Корчак. – Я сам говорить не хотел. Подумали б: из-за себя. Согласен. Кроер. Еще кто?
– Браниборский, – подсказал Юлиан Лопата.
Автух запыхтел, как еж.
– Зачем? Он, говорят, волю дать хотел.
– А ты спросил мужиков? – Глаза Покивача блеснули. – Не хотят они такой поганой воли без земли.
– Нам, хлопцы, вообще трудно будет, – вдруг сказал Иван. – Время малость не то. – Он стыдливо улыбнулся. – Я не боюсь, но просто… слухи эти, что вот-вот волю дадут. С землей. Кому охота, ожидая такого, голову свернуть? Каждая община как каменная глыба. Не сдвинешь. Лежит на своем клочке поля и молчит.
Иван словно бы высказал мысли каждого. Потому что все боялись и подсознательно чувствовали: народ теперь не поднять. Но и ожидание было хуже смерти.
А Корчак знал все лучше других: не поднять народ. Все ждут. Не поднять. Разве что потом, когда воля выйдет какая-то не такая, как ожидали.
Но ему было невмоготу ожидать. Еще и еще ожидать. Как ожидал уже семь лет. Молчать. Бесконечно менять убежища. Возможно, еще три-четыре, семь лет.
Однако мыслей своих им высказать он не мог. И поэтому с деланной решимостью сказал:
– Поднимем не поднимем… это тогда ясно будет. Не поднимем, так подождем. Под нами не горит. А попытаться надо. Быдло уже мы, а не люди – вот до чего довели. Кроер грабит, Мусатов стреляет в людей… Защиты темному человеку нет. Придешь в суд – что докажешь, когда языка их не понимаешь?… Волки. А с волками по-волчьи… – И прервал сам себя: – Значит, решили – Браниборского… Еще кого?
Воцарилось молчание.
– Раубича, – сказал вдруг Кондрат.
– Ты что? – попытался было остановить брата Андрей.
Но Кондрат повернулся к нему и одними губами бросил:
– Молчи!
Лицо было такое резкое и гневное, что Андрей умолк.
– Раубича, – повторил Кондрат.
– Зачем? – спросил кто-то.
Над челнами повисло неловкое молчание. Никто, кроме Андрея, не понимал, почему Кондрат отдает на растерзание будущему разгрому и огню внешне сурового, но справедливого пана Яроша.
Андрей сидел и только молился про себя, чтобы никто не догадался о причине – о позоре Загорских. Но никто, видимо, ничего не знал.
– У Раубича можно разжиться оружием, – сказал Кондрат. – Можно и у других богатых родов, но те стерегутся.
– Нечестно, – сказал Петрок.
– А дочь куда отдает? – вдруг вступил в разговор сонный Автух. – С кем породниться хочет?
Андрей мучительно покраснел. Разговор все время вертелся вокруг опасного: Ходанский – Раубичи – предложение дядькованого брата… Вот-вот…
– Волка к волку тянет, – мрачно сказал Корчак. – Согласен, пускаем огонь.
Лицо Кондрата сияло гневной радостью.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: