Михаил Ишков - Семирамида. Золотая чаша

— Ты не посмеешь! — губы у Юнуса побелели.

Бен-Хадад и на этот раз сдержал гнев, спросил.

— Почему?

— В ней наше спасение!

— Спасение, Юнус, не может сосредоточиться в одном человеке, пусть и самом мудром. Спасение — удел многих. Твой народ достоин спасения, ты — нет! Ты предал своего властелина. Уступи дорогу, и твои родственники останутся живыми.

Юнус отчаянно боролся с собой.

Ардис, державшийся позади царя, шепнул.

— Позволь мне справиться с ним?

Царь ответил также шепотом.

— Нельзя. Услышат в замке. Нинурта мне нужен живой и невредимый.

— Я сделаю тихо, — предупредил скиф.

— Попробуй.

Хазаил обратился он к воину, по — прежнему преграждавшему дорогу.

— Послушай, Юнус, скажи, где ассириец, который командует конницей в армии Салманасара? Он в замке?

Воин поколебался и ответил.

— Он в замке. С ним обращаются достойно.

— А где молодой воин? — спросил царь.

— Который прятался здесь ночью? — переспросил Юнус.

— Да.

— Этот безумец оказался женщиной. Она явилась в замок и потребовала освободить пленника. Разве можно что-то требовать от дочери богини?

В этот момент стражник, вставший за спиной у предателя, неожиданно вскрикнул, но было поздно. Секира, брошенная Ардисом, вонзилась в плечо Юнуса. Он второпях схватился за секиру, вырвал ее, но было поздно — Хазаил подскочил и ударом меча отсек ему голову.

Царь громко обратился к остальным стражам — Вы тоже хотите лишиться жизни за это сокровище? Пожертвовать своими близкими? Сложите оружие.

Воины вышли на тропу, начали складывать оружие. Царь спешился, подошел к воину, пытавшемуся предупредить Юнуса, ткнул в него пальцем и спросил.

— Ты хотел спасти предателя? Зачем?

Воин упал на колени.

— Государь, прости, я не подумал. Сокровище не простит мне.

— Какое сокровище может быть выше твоего повелителя?

— Она дочь владычицы подземного мира.

— Это она сама сказала?

— Да.

— Что творится в Вавилоне! Дочери богинь там плодятся с ужасающей быстротой.

Буря хлестнул коня.

— Государь, нам надо поспешить, иначе она расправится с Шаммурамат.

Царь не ответил. Он приказал воину встать на колени и, выхватив меч, могучим ударом отсек ему голову.

Сарсехим схватился за голову.

— Государь, ты же простил его?!

Бен-Хадад оглянулся и зловеще спросил.

— Когда?

Затем он обратился к своему начальнику охраны.

— Что здесь творится, негодяй? Ты тоже замешан в заговоре?

— Нет, государь!

Хазаил, опытный в таких делах человек, не спустился с коня, не встал на колени. Он отъехал подальше и уже оттуда пронзительно крикнул.

— Я не имею к этой никакого отношения. Воины могут подтвердить…

Воины молчали, всем было ясно — каждое лишнее слово укоротит их дни до минуты.

Царь сменил гнев на милость.

— Посмотрим, — хмыкнул он и обратился к мятежникам. — Если хотите заслужить прощение, слушайтесь меня. Есть возражения?

Все промолчали.

— Так-то лучше. Разберите оружие, захватите с собой головы изменников.

Солдаты торопливо исполнили приказание, накололи отрубленные головы на пики и вслед за всадниками гурьбой поспешили в замок.

В виду замка всадники спешились. Бен-Хадад и его спутники некоторое время разглядывали стены. Хазаил подсчитал, что в замке должно остаться не более десятка стражей, однако на стенах никого обнаружить не удалось. Не было даже часовых! Эта беспечность вызывала изумление, которому не поддался только Буря. Соскочив с коня, он направился к стене. Бен-Хадад хотел было окриком остановить его, однако, наблюдая, как ловко маскируется молодой скиф, как бесшумно передвигается, удержался от возгласа. Жестом приказал всем оставаться на своих местах и соблюдать тишину. Через несколько минут Буря достиг ворот — в замке по — прежнему было тихо. Парень метнул аркан, петля зацепилась за зубчатый выступ.

Скиф попробовал натяг, затем в несколько перехватов влез на стену. С высоты башни оглядел внутренний двор крепости.

Стоявшие на дворе воины вели себя как полусонные мухи, тихо перешептывались. Взгляд скифа привлекло лежавшие на плитах одежда и сброшенная одежда.

Это же одежда Шаммурамат!

Буря жестом показал, что надо постучать в ворота. Бен-Хадад, опытный в военном деле человек, убедившись в умении скифа, вскочил на жеребца и подъехал к воротам. Здесь он рукоятью меча постучал в массивную, обитую медными листами створку.

— Именем Бен-Хадада, откройте ворота, — крикнул царь.

Воины встрепенулись, вскинули головы, так и застыли. Тот, что ближе других стоял к лестнице, ведущей на галерею пронзительно вскрикнул и полез наверх. Наконец другие, глядя на него, столпились возле лестницы.

Через несколько минут на галерее появилась разъяренная Гула.

— Не сметь приближаться к воротам! — крикнула она, заметив, что, посовещавшись, один из воинов направился к окованному бревну, запиравшему ворота.

С той стороны уже более грозно долетело — Именем царя, откройте ворота!

— Ни за что! — воскликнула женщина и приказала. — Воины, вы должны защитить дочь богини!!

— Но это наш царь, — кто-то попытался вразумить женщину.

Тем временем Буря подозвал одного из стоявших снаружи воинов. Тот протянул ему голову Юнуса на пике. Буря за волосы снял голову и швырнул во двор. Отрубленная голова произвела должное впечатление на защитников замка. Двое из них торопливо направились к воротам.

Гула, крича и потрясая свободной рукой, спустилась во двор, двумя руками схватила акинак, оставленный Шаммурамат, и бросилась к воротам. Здесь она исчезла из поля зрения, однако не прошло и нескольких мгновений, как вавилонянка, рассвирепевшая, с растрепанными волосами, вновь появилась на дворе. Она бегом поспешила к лестнице. Меч держала в левой руке. Буря выждал, пока она не окажется на середине и, прицелившись, пустил стрелу. Он попал точно в ногу женщине, и та скатилась на каменные плиты.

Буря поднялся во весь рост.

— Ну и дочь Эрешкигаль! — насмешливо вскрикнул он. — У нее же человеческая кровь.

Гула не в состоянии двигаться, зарыдала, принялась бить кулаками по плитам.

— Не открывайте ворота! Она моя. Убейте их!

Появившийся на галерее воин бросился вниз по лестнице. Этого Буря сразил в шею. Намтар скатился прямо на Гулу и окончательно придавил ее. Чтобы окончательно привести воинов в чувство, скиф швырнул во двор еще одну голову.

Как только ворота распахнулись, в замок ворвался Бен-Хадад, за ним Ардис, Хазаил и воины, сидевшие в засаде. Последним на серой кобыле во двор въехал Сарсехим.

Нинурту и Шаммурамат нашли в главной башне замка. Они были обнажены, связаны и за веревки, привязанные к рукам, подтянуты к балкам, на которые опиралась покрытая черепицей крыша. Оба истыканы наконечниками стрел, из глубоких порезов сочилась кровь. По приказу Бен-Хадада их осторожно спустили на пол. Нинурта сразу пришел в себя, а с Шами Сарсехиму пришлось повозиться. Спасал примочками и теплой водой.