Михаил Ишков - Семирамида. Золотая чаша

Шаммурамат на всякий случай отметила про себя — красавчик умеет разговаривать с дамами. Вероятно, он умеет разговаривать и с мужчинами, что делало его вдвойне опасным. Но если он предлагает мир, глупо отказываться.

Шурдан поделился с хозяйкой своей уверенностью в том, что узы брака священны, что правитель должен по мере сил способствовать процветанию семьи, так как только в семье можно вырастить настоящих воинов и «радетелей за государство». Он так и сказал — «радетелей», чем вновь немало удивил хозяйку, ведь это слово имело вавилонское происхождение и означало тайный титул одного из жрецов Мардука. Так мимоходом он выказал осведомленность в вавилонской учености.

Затем Шурдан перешел к более прозаическим вещам. Прежде всего, упомянул об условии отца, который настаивал на примирении наследника с Ашшуром. Шурдан ни словом, ни взглядом не выказал пренебрежения священным городом, в чем его нередко упрекали Нину и Шамши-Адад. Шурдан напомнил, что он и Шами родственники, пусть и дальние, и с его стороны было бы чванством и несусветной глупостью пренебрегать родственниками, особенно такими, которые командуют десятком тысяч конных воинов.

Он вновь пригладил свою небольшую, ухоженную, постриженную клинышком бородку.

Перехватив удивленный взгляд, наследник пояснил.

— Многие называют меня поборником дремучей старины, а я, как видишь, не чужд новомодных веяний. Как тебе моя бородка? Тебе, Шами, могу признаться — я не выношу широких, завитых куафюрами лопат. Таких, например, какая отличает моего дядю. Согласись, моя куда симпатичней.

Шами не выдержала и рассмеялась. Шурдан тоже заметно повеселел.

— Что касается Нинурты, — продолжил он, — я готов поверить в его верность трону, но, согласись, мне нужны гарантии. Я должен иметь надежные доказательства, что твой муж не бросится в безумство, на которое его могут подтолкнуть сторонники Шамши. Комбинация выстраивается самая безыскусная — если у дяди сдадут нервы, и он решится вступить в схватку за власть, только отказ Нинурты участвовать в этой авантюре может остановить его и тех, кто стоит за его спиной.

Он прошелся по комнате, затем в упор, тяжелым и неподвижным взглядом, уперся в сидевшую на скамье женщину.

— Какая сила или угроза способны удержать Нинурту от безумного желания поддаться узам дружбы и побратимства, которые связывают его и моего дядю? Этот вопрос для меня наиглавнейший.

Шурдан вновь начал расхаживать по комнате.

— Мне претит начинать царствование с кровопролития, но, боюсь, я в этом не волен. У меня есть доказательства, что Шамши активно прикармливает «царский полк», а это сила. Пусть пока их число невелико, но это волки, это лучшие из лучших. Как общины должны относиться к угрозе с их стороны, если «царский полк» ворвется в один из наших городов? Например в Ниневию? Если общинное ополчение и царское войско, да еще при поддержке Нинурты с его конницей, столкнутся лоб в лоб, что станет со страной?

— Господин… — Шами попыталась ответить, но наследник перебил ее, может быть даже резковато.

— Называй меня по имени. Я же сказал, мы — родственники. Более того, ты — единственная, кто способен удержать всю эту свору на привязи.

— Каким же образом? — спросила Шами.

Наследник опять навис перед нею, уперся кулаками в столешницу.

— Я все знаю, женщина. Я все о тебе знаю. Может, даже больше того, что ты сама знаешь. Твое родство с богиней — это не выдумка, не игра воспаленного воображения, не попытка втереться в доверие к моему отцу. Это истина, мне были знамения. Твое слово, точнее, твое решение примкнуть к мятежникам может подвигнуть их на безумство.

— Зачем мне это, Шурдан?.. — перебила его женщина.

— Я ждал этот вопрос, и теперь мне легче задать свой. Как бы ты поступила на моем месте? Ты успокоилась и стала бы безмятежно ждать, когда власть свалится тебе в руки? Нет, и ты прекрасно знаешь — власть никогда и никакому, даже самому законному претенденту не давалась без усилий. Порой кровавых.

Пауза, затем Шурдан с прежней откровенностью продолжил.

— Я знаю, как справиться с молочной дочерью великой богини.

— Ты приготовил мне смерть?

— Нет, это будет невосполнимый ущерб для Ассирии. Это будет больше, чем роковая ошибка, это будет глупость! Боги не простят мне твоей смерти. Я просто объявлю — конечно, устами жрецов, — что боги Ашшура требуют, чтобы ты обитала в моем доме. В этом случае войско охотно поднимется на священный бой за спасение дочери богини. Ведь это будет правое дело, не так ли?

— Другими словами, ты предлагаешь мне стать твоей заложницей в собственном доме? Если в отношении Нину это имеет смысл, как быть с Шамши-Ададом?

— Я же объяснил, что Шамши никогда не поднимет меч, не имея поддержки со стороны Нинурты. Но это только полдела, вторая половинка может оскорбить или потешить твою гордость. Ты полагаешь, я один бесстыдно пялился на тебя? Мой волосатый братец уже который год горюет, что ты не лежишь в его постели.

— Он ни разу не выказал неуважения или, как ты выразился, ни разу не пялился на меня.

— Конечно, ведь он не злодей, и жена побратима для него запретный плод. К тому даже ему хватило ума понять, что род Иблу не в малой степени обязан тебе своим возвышением, ведь это ты ведешь мужа за собой.

— Это не так, — решительно возразила Шами, а про себя, холодея, решила — красавчик слишком много знает. Или бесконечно умен. Или чрезмерно догадлив. Догадлив-то, может, и догадлив, но до кое — чего своим умом не доплывешь, надо иметь знания. Или своих людей в ее окружении.

Вслух она добавила.

— У меня прекрасный муж и хороший военачальник.

— И я о том же. Скоро ему будет вполне по силам заменить своего дядю. Итак, мы договорились? Предупреди Нинурту, если он встанет на сторону этого волосатого чучела, ты станешь моей. Тебе окажут почести, достойные дочери богини.

— Ты этого хочешь, Шурдан? — спросила Шами.

— Очень хочу, — ответил мужчина, и в его голосе перекатилось что-то напоминающее мурлыканье мартовского кота.

— Ты ставишь меня в безвыходное положение. Как я могу быть уверена, что, когда ты почувствуешь вкус власти, ты не заберешь меня к себе?

Наследник кивнул.

— Твоя проницательность внушает уважение. Если я отважусь поступить подобным образом, на меня падет гнев богов, и ты сумеешь воспользоваться удобным случаем и отомстить мне. Неужели ты полагаешь, что я хочу превратить свою жизнь в вечную и опасную игру? Согласен, это только слова, но я могу поклясться тем, что более всего дорого мне и тебе. Я готов подтвердить свои слова в присутствии Владычицы львов, ведь она незримо шествует рядом с тобой.

— Ты сделаешь это в храме Иштар, перед ее образом. Эту клятву зафиксируют письменно и будут хранить в сокровищнице храма.