Джек Кавано - Пуритане

Нелл первая ответила на вопрос отца.

— Мы с Дженни должны закончить кружево для лорда Честерфилда. На это уйдет весь день. Насколько я знаю лорда, сегодня он обязательно раза два или три пришлет к нам слуг, чтобы узнать, завершена ли работа. Я молюсь о том, чтобы Господь дал побольше терпения нам и капельку терпения лорду Честерфилду.

Мэтьюз взглянул на младшую дочь. Не поднимая глаз, она произнесла:

— Нелл уже сказала, чем мы будем заниматься. И теперь, когда суд позади, я надеюсь, что мы сможем уговорить мастера Моргана остаться в Эденфорде, — она покраснела и опустила голову еще ниже.

— Я с удовольствием останусь здесь насовсем. Буду читать вам Библию, пока вы работаете, — ответил Энди.

На сей раз вспыхнули обе девушки. Дженни хихикнула. Нелл тоже не удержалась от смеха. Викарий удивленно посмотрел на дочерей, потом на Энди и снова на девушек.

— Видимо, я что-то упустил.

Хихиканье превратилось в хохот.

Мэтьюз с улыбкой обратился к Энди.

— Полагаю, дело в тебе.

Смеясь, Энди невинно пожал плечами.

Улыбаясь, Мэтьюз встал и сделал Энди знак следовать за ним. Они вышли за дверь.

— Энди, — сказал викарий, — ты можешь жить в нашем доме сколько захочешь. Да, горожане отнеслись к тебе не лучшим образом. Может быть, мы сумеем изменить твое мнение о нас.

— Спасибо, — ответил Энди. — Но я и так злоупотребляю вашим гостеприимством.

— Ты решил, что будешь делать дальше?

«Только что», — подумал Энди. Вслух он сказал:

— Пока нет. Наверное, все же отправлюсь в Плимут. Точно не знаю. Не понимаю, на самом ли деле я хочу быть матросом.

— Я не стану осуждать тебя за желание как можно быстрее покинуть Эденфорд. Нельзя сказать, что мы устроили тебе достойную встречу.

Энди рассмеялся.

— Вы удивитесь, но все было не так уж плохо. Я успел полюбить Эденфорд. Люди здесь, за редким исключением, доброжелательные. Все довольны жизнью. Этот город — как большая семья. Хотел бы я когда-нибудь поселиться в таком же месте.

— Но почему в таком же? Почему бы тебе просто не остаться здесь?

Энди умышленно помедлил с ответом.

— Мне бы хотелось этого… да вот только… ведь я ничего не смыслю в производстве шерсти. К тому же мне негде жить.

— Если проблема в этом, живи у нас.

Рыбка попалась на крючок. И поймать ее было совсем не сложно.

— Даже не знаю, — сказал Энди, разыгрывая смущение, — боюсь стать для вас обузой. И потом, у меня нет работы.

— Ну, об этом я уже думал, — спокойно произнес Мэтьюз и затем добавил: — Хочу сделать тебе одно предложение.

Они дошли до конца Главной улицы и свернули к южному мосту. Разговаривая, они не смотрели друг на друга.

— Энди, за недолгое время нашего знакомства я проникся к тебе уважением. Я внимательно наблюдал за тобой на суде. Даже в самые тяжелые мгновения ты не терял головы. Это редкий дар. В тот день я подумал: у Бога большие планы на этого юношу. Я и теперь в этом не сомневаюсь, — викарий немного помолчал, словно давая Энди время осознать услышанное, а потом сказал: — Я хочу помочь тебе понять, что предначертано тебе Господом.

«Слишком просто», — подумал Энди.

— Я хочу сделать тебя своим учеником.

— То есть священником? — Энди остановился и бросил недоверчивый взгляд на Мэтьюза.

Викарий рассмеялся.

— В некотором смысле. Я буду обучать тебя тому, что имеет отношение к вере. А станешь ты священником или нет, решит Господь. Мне вот, например, чаще приходится решать проблемы, связанные с производством шерсти.

Энди двинулся дальше. Предложение Мэтьюза не тронуло его сердце.

— Я польщен, — сказал он.

На сей раз остановился викарий. Он испытующе взглянул на Энди.

— Для меня это означает, что Господь услышал мои молитвы. Позволь мне объяснить, в чем дело. Библия рассказывает, что у апостола Павла был сын в вере — приемный сын по имени Тимофей [64] Тимофей — преданный ученик и верный помощник апостола Павла, уроженец Листры Ликаонской. Павел отзывался о Тимофее, с которым встретился во время своего первого миссионерского путешествия, с величайшей теплотой. Тимофей сопровождал апостола и в третьем миссионерском путешествии. . Долгие годы я молил Бога о том, чтобы Он послал мне сына в вере, — викарий сделал паузу и опустил глаза. Дрогнувшим голосом он произнес: — Энди, мне кажется, ты послан мне Богом.

На этот раз юноше не пришлось притворяться. Слова викария тронули его. Он не знал, что и ответить.

— Все, о чем я прошу тебя, — помолиться. Мы можем предложить тебе лишь место у очага, но оно останется твоим, пока ты этого желаешь или пока у тебя не появится собственный дом.

Если тебе захочется поселиться в другом месте, можно договориться с Чарльзом Мэнли, хозяином постоялого двора.

Если не считать неожиданного всплеска чувств Мэтьюза, о большем Энди не мог и мечтать. Кристофер Мэтьюз облегчил его работу до предела: с помощью викария он завоюет доверие жителей города и узнает их тайну. Молодой человек негромко сказал:

— Я подумаю.

Разумеется, думать тут было нечего. Он забросил удочку, и рыбка тут же проглотила наживку. Оставалось лишь не дать ей сорваться.

После того как лорд Честерфилд сообщил горожанам невеселые новости, над Эденфордом словно нависли черные тучи. Настроение жителей было мрачным. Жизнь городка стала серой и безрадостной.

Воскресное утро выдалось ясным и солнечным. В такие дни атеисты жалеют, что не верят в Бога, ведь им некого поблагодарить за чудо. Полевые цветы у реки подняли головки к небу, словно славя Господа. Свежий, бодрящий ветерок, нежное солнце и синее небо пели хвалу Всевышнему, а поля, вода и деревья внимали этому хору.

Однако жителям Эденфорда было не до веселья. Налог на строительство кораблей и высочайшее покровительство, дарованное де Ла Барру, не давали им покоя.

Дэвид Купер вышел из мастерской и, не замечая яркой синевы неба, направился в церковь. Он сумрачно думал о стопке неоплаченных счетов, лежащей у него на столе. По дороге Дэвид здоровался с соседями — это они задолжали ему по счетам. Дэвид видел на ногах людей башмаки, за которые они не расплатились. Платить было нечем. Король ограбил горожан, отняв у них средства к существованию. Дэвид сочувствовал всем и каждому, но каково приходилось ему? Он мог либо приобрести кожу и продолжать шить обувь, либо купить еду для семьи. У него не хватало денег и на то, и на другое.

Сайрес Ферман, местный сторож, плелся к церкви, шаркая, по обыкновению, ногами. На его руку опиралась жена Роза. Последняя зима оказалась для Розы очень тяжелой, она едва пережила ее. Она была так истощена и обессилена, что казалось похожей на тень. Поскольку передвигалась она с трудом, Ферманы долго преодолевали небольшое расстояние до церкви. Через каждые десять шагов Роза останавливалась, чтобы отдохнуть. Сайрес заботливо поддерживал жену под руку.