Грегор Самаров - Адъютант императрицы

— Что за тон! — воскликнул Фирулькин, не ожидавший со стороны матери Аделины отпора. — Да, вы иностранки, и потому я покажу вам, как обращаются с пришлыми комедиантками. С моей стороны было много чести желать поднять до звания своей супруги простую девку, теперь она испробует кнута за свое непослушание.

— Замолчите, сударь, — перебила его госпожа Леметр, в то время как Аделина, которой наконец удалось вырваться, открыла дверь и выскочила, чтобы привести кого‑нибудь на помощь. — Замолчите, сударь, мера исчерпана; вы должны моментально оставить мой дом, или я позову полицию, которая научит вас вежливому обращению с дамами, состоящими на службе в театре ее величества императрицы!.. Всякая связь между нами прервана, теперь я вполне понимаю, почему моя дочь питала отвращение к вам, старому, смешному франту!

— А, тварь несчастная! — воскликнул Фирулькин. — Так ты тоже смеешь перечить мне? Я заставлю вас почувствовать, что значит здесь, в Петербурге, оскорбить такого человека, как я!

С поднятыми кулаками он направился к госпоже Леметр, которая торопливо встала по другую сторону стола, в то время как Аделина с громким криком о помощи открыла наружную дверь и поспешила к матери. Фирулькин хотел отодвинуть в сторону стол, как вдруг его взгляд упал на бриллиантовое кольцо Орлова, лежавшее на столе. Точно окаменев, остановился он на месте, устремив взор на драгоценность.

— Это что такое? — воскликнул он, дрожащею рукою указывая на кольцо. — Откуда это? Кто дал вам это кольцо?

— Друг, — гордо ответила госпожа Леметр, — друг, который имеет власть защитить двух одиноких дам от нахальства грубияна и который не оставит безнаказанной вашей дерзости.

Фирулькин замер, нагнувшись над столом, смотря в упор на кольцо, игравшее разноцветными лучами. Ярость и страдание пробегали по его лицу, глухие стоны вырывались из его груди; госпожа Леметр и Аделина боязливо глядели на него, опасаясь внезапного паралича.

— Ха–ха–ха! — рассмеялся он наконец. — Так вот почему приходил сюда тот офицер, которого я считал за посланца его товарища! Так вот почему он так смело и надменно поднимался по лестнице дворца! О, как я обманут, ужасно, низко обманут!

Он схватил кольцо и бросил его на пол.

Госпожа Леметр испустила крик и бросилась, чтобы поднять драгоценность, в то время как Фирулькин рычал вне себя:

— Мое кольцо, мои лошади! О, это вопиет к Небу!

Он рвал на себе волосы, не заботясь о том, что сыплет пудру и расстраивает искусную прическу.

В этот момент из нижнего этажа появились студенты и осторожно вошли в комнату.

— Нам показалось, что здесь кричали о помощи, — сказал один из них. — Чем можем мы служить дамам?

Аделина указала на Фирулькина, продолжавшего рычать, и, волнуясь и насмешливо улыбаясь, сказала:

— Этот господин, по–видимому, находится в нервном припадке; боязнь за его состояние здоровья заставила меня кричать о помощи; его нужно будет проводить домой.

— Мы готовы помочь вам и позаботиться о больном, — сказал смазливый студент, тоже насмешливо улыбаясь.

Он сделал своим товарищам знак, и они приблизились к разъяренному Фирулькину.

Последний начал приходить в себя при виде студентов.

— Да, — закричал он, — да, я болен, и каждый честный человек непременно заболеет, раз становится жертвою низкого обмана и коварства. Но, клянусь Богом, для моей болезни есть врач.

Он бросился на студентов, окруживших его, с силой оттолкнул их и кинулся из дома. Слышно было, как он хлопнул дверями, и соседи видели, как дрожавший от ярости человек со спутанными волосами выбежал на Фонтанку, бросился в ожидавшую его карету и быстро, как только могли бежать его лошади, понесся домой, все еще продолжая сжимать кулаки и изрыгать проклятия, так что кучер творил про себя молитву, думая, что в его барина вселился злой дух.

Студентам, по–видимому, было желательно знакомство с молодой актрисой, они не спрашивали о том, что произошло у них в доме, но попытались успокоить обеих дам, заверив их, что всегда готовы прийти к ним на помощь.

Однако Аделина вскоре прекратила эту беседу, и молодые люди, почувствовав, что время для знакомства выбрано не совсем удачно, ушли; после этого один из них вышел из квартиры и, медленно направившись на набережную Невы, исчез в одном из боковых выходов Зимнего дворца.

— Негодяй, нахал! — восклицала госпожа Леметр, оставшись наедине с дочерью. — Как он смел так разговаривать с нами!.. И чуть было не испортил кольцо, подарок его светлости! — добавила она, еще раз старательно обтирая кольцо и любовно рассматривая блестящий камень.

— И этому человеку ты хотела продать меня? — сказала Аделина с мягким упреком. — Ты видишь, как права я была, восставая против подобного брака?

— Ну, да, — сказала мать, запирая в шкаф кольцо, — ведь я тогда не знала его, а его миллионы казались мне достаточной ценой за твою руку. Теперь, конечно, — сказала она с довольной улыбкой, — что значит богатство этого дурака, когда… — Она не окончила, но невысказанная мысль была, должно быть, приятна, так как складки ее рта растянулись в счастливую улыбку. — Должно быть, ему известно кольцо, — сказала она, — потому что ты, вероятно, видела, как он испугался своей угрозы? Мысль о князе сразу лишила его силы. Еще бы!.. Что значит этот разбогатевший мужик рядом с таким Вельможей, как князь Орлов? Да, да, — добавила она почти шепотом, — счастье улыбается нам, и нужно только удержать его!

Аделина с испугом посмотрела на свою мать и тихо прошептала:

— О, Василий, Василий, ты один можешь спасти нас! Я должна найти тебя и, если нет другого исхода, бежать, бежать от всех ужасов, грозящих мне с разных сторон!

Она снова принялась за прерванную работу. Пестрый театральный костюм, у которого Аделина скрепляла складки, по временам выпадал из ее дрожащих рук на колени, и слеза скатывалась из глаз на златотканую материю, предназначенную сверкать при свете ламп перед жизнерадостным двором императрицы.

Потемкин быстро отвык от простого обихода походной жизни, и его роскошное помещение в Зимнем дворце, соединенное потайным ходом с покоями императрицы, ключ от которого всегда находился у него, поражало еще больше, чем прежде, своей пышностью, показывавшей как его богатый вкус, так и неистощимость средств, предоставленных в его распоряжение державным другом. Повсюду можно было видеть редкие драгоценные изделия из бронзы, мраморные статуи, картины лучших мастеров всех школ, которые он покупал, никогда не торгуясь; случалось даже, что он находил сумму, потребованную за какую‑нибудь картину или античную вещь, не соответствующей ее действительной стоимости, и платил гораздо дороже, так как считал ниже своего достоинства пользоваться непониманием продавца и покупать вещь дешевле, чем она стоила.