Режин Дефорж - Авеню Анри-Мартен, 101

Но Лиза, потрясенная состоянием сестры, была не в силах успокоить, кого бы то ни было. Впрочем, так же, как и Леа, которая в свою очередь разразилась слезами. Так, плачущими, и застала их Эстелла, пришедшая накрыть на стол.

— Мадемуазель!.. Боже мой, что с вами? Что происходит?

— Ничего, — хором ответили они, дружно сморкаясь.

Решив, что от нее что-то скрывают, добрая Эстелла начала с ворчанием расставлять обеденные приборы.

Скромный ужин прошел в угрюмом молчании. Радио Лондона тоже молчало. Спать Леа отправилась очень рано.

Следующий день показался Леа бесконечным. Она расхаживала от телефона к окнам, выходящим на улицу, от окон к входной двери… Ничего! Ничего, кроме тишины, нарушаемой иногда криками малыша, порученного заботам Эстеллы.

Был уже поздний вечер, когда в дверь позвонили. Леа, стоявшая как раз возле нее, от неожиданности вздрогнула.

— Кто там?

— Это Рафаэль, открывайте быстрее.

Леа открыла, дрожа от волнения.

Рафаэль был не один. Он поддерживал женщину в трауре, лицо которой было скрыто за креповой вуалью.

— Вы одна? — отрывисто бросил он.

— Да. Сегодня начало комендантского часа перенесли на более позднее время, и тетушки отправились в театр. Эстелла у малыша.

— Превосходно.

Леа взглянула на женщину.

— Сара?.. — рискнула спросить она.

— Да. Быстрее, — ответил Рафаэль. — Пройдемте в квартиру, ей может стать хуже.

— Но зачем было приводить ее сюда? Это опасно.

— Меня застали врасплох, я вам сейчас все объясню. Главное, что она жива…

Леа, светя электрическим фонариком, провела их по темному коридору и открыла дверь комнаты. С превеликой осторожностью Рафаэль уложил Сару на кровать и снял с ее лица вуаль.

— О! Нет, — простонала Леа, прижимая руку ко рту.

Лоб Сары стягивала грязная повязка, один ее глаз заплыл, пунцовые губы распухли. Но самым ужасным были гноящиеся раны на ее посеревших щеках.

— Ожоги от сигар, — бесцветно произнес Рафаэль.

Девушка подошла ближе и внимательно посмотрела на свою подругу. Не говоря ни слова, она сняла с нее шапочку, затем расстегнула пальто и стянула его с помощью Рафаэля.

— Разожгите огонь в камине и принесите из ванной радиатор. Потом вам нужно будет согреть воды на кухне.

Огонь разгорелся быстро. Скрестив руки на груди, Леа расхаживала по комнате, а Сара следила за ней единственным видящим глазом. Они до сих пор не обменялись ни единым словом. Вернулся Рафаэль с кувшином теплой воды и салфетками, которые он положил возле кровати. С большими предосторожностями они полностью раздели дрожащую всем телом Сару.

— На кухне есть теплая вода. В ванной возьмите таз и губку, — тихо сказала девушка.

Наполнив таз водой, Рафаэль поставил его перед Леа.

Губка осторожно двигалась по когда-то прекрасному, а теперь истерзанному телу, огибая ожоги на груди: слегка прикоснувшись к ране, полученной на улице Гуэнеро, прошлась по животу, бедрам и ногам. Когда они перевернули ее на живот, Сара не смогла удержать стон. Ее спина представляла собой сплошную рану. Они потратили много времени, чтобы обработать ее.

— Посмотрите в аптечке что-нибудь для перевязки, — попросила Леа Рафаэля.

Несмотря на горящий огонь и включенный радиатор, Сара продолжала дрожать от холода. Леа накрыла ее теплым пуховым одеялом.

— Вот все, что я нашел.

Йод и компресс. Ну что же, придется обойтись тем, что есть.

Выпив настой из трав и проглотив одну из болеутоляющих таблеток Лизы, Сара, одетая в длинную батистовую рубашку Альбертины и укрытая тремя одеялами, наконец, уснула.

Рафаэль и Леа тихо разговаривали, сидя на ковре перед камином и куря английские сигареты.

— Что произошло?

Прежде чем ответить, Маль глубоко затянулся.

— Как и было обещано, в обмен на второй бриллиант Мазуи освободил Сару, но в каком состоянии! Мерзавец до самого конца пытался заставить ее заговорить. Он хотел отомстить мне за свои деньги. Я разработал другой план потому, что с кладбищем все было очень сложно и опасно…

— Я не понимаю: зачем прятать Сару, по крайней мере, сейчас, если Мазуи сам освободил ее?

— Потому что ему не понадобится много времени для того, чтобы выяснить, что второй бриллиант фальшивый.

— Конечно.

— В велотакси я оставил вдовью одежду. Потом передал ее Мазуи. Помните мою квартиру на улице Риволи?

— Помню, конечно.

— Я не вернул ключи ее владельцу: его отправили на курорт в Германию, и я решил воспользоваться квартирой.

— И что же?

— Что? Когда мы приехали, возле двери стояла машина. Это был автомобиль Мазуи. Нам с Сарой удалось скрыться незамеченными. Учитывая ее состояние, не могло быть и речи о кладбище. Я не знал, куда ехать. И тогда я подумал о вас.

— Вам очень повезло. Вы могли бы столкнуться с Франсуазой или ее женихом. Что бы мы сказали этому блестящему офицеру, если бы он встретил нас с истерзанной пытками женщиной на руках?

— Я бы что-нибудь придумал. Он появится сегодня вечером?

— Не думаю. Кажется, они с сестрой и их ребенком решили устроиться в каком-нибудь большом отеле. Однако он может появиться в любой момент. Кроме того, присутствие Сары подвергает большому риску моих тетушек.

— Знаю, но что я мог поделать? Еще несколько дней Сара будет не в состоянии передвигаться…

— Несколько дней! Вы, должно быть, забыли, что Мазуи знает обо мне. Ему не понадобится много времени, чтобы разыскать, где я живу. И он придет сюда. Всех нас арестуют!

— Я думал об этом. Если он узнает ваш адрес, он так же узнает и то, что у вашей сестры бывают немецкие офицеры. Это его остановит — он очень осторожен.

— Дай Бог, чтобы вы оказались правы, потому что я не вынесу того, что вынесла Сара. Я не обладаю ее мужеством. Вы тоже. Не так ли?

— Как я вам уже говорил, люди моего типа панически боятся физической боли.

— Тихо! Я слышу голоса тетушек. Когда они зайдут в свои комнаты, вы сможете уйти.

— Но я не собираюсь уходить! Куда мне идти? Мне негде спрятаться. Позвольте мне провести ночь здесь. Завтра Фиалка принесет мне одежду, чтобы я мог переодеться.

— Как он узнал, что вы приедете сюда?

— Он должен был ждать меня перед домом на улице Риволи. Увидев, как я свернул на площадь Пирамид и поехал в направлении Понт-Рояль, он побежал за мной. На набережной я остановился, тогда он подошел. Я сказал ему, что отправляюсь на Университетскую улицу. Завтра он принесет мне одежду.

— Вы были так уверены, что останетесь здесь?

Рафаэль Маль тяжело поднялся.

— Я ни в чем не был уверен…

Впервые за весь вечер Леа внимательно посмотрела на него. Как он был ей противен!.. Болезненная полнота сковывала его движения, голова облысела, уголок рта иногда подергивался от нервного тика, а руки, все еще красивые, хоть и немного полноватые, все чаще и чаще дрожали от волнения.