Дмитрий Мережковский - Бремя власти: Перекрестки истории

Павел.Преображенского командира сюда!

Талызин подходит к Павлу.

Павел.Сведал я, сударь, что вашего полка господа офицеры везде разглашают, будто не могут ни в чем угодить. А посему извольте объявить, что легкий способ кончить сие – вовсе их кинуть, предоставя им всегда таковыми оставаться, каковы прежде мерзки были, что и не премину. Кто не хочет служить, поди прочь – никого не удерживают.

Талызин.Ваше величество…

Павел.Молчать! Когда я говорю, слушать, сударь, извольте, а не умничать. С удивлением усматриваю, что в исправлении должности вашей вы все еще старых обрядов держитесь, кои более четырех лет искоренить стараюсь. Только в передней да пляске обращаться, шаркать по паркету умеете.

Талызин.Государь…

Павел.Молчать! Я из вас потемкинский дух, сударь, вышибу! Туда зашлю, куда ворон костей не заносил!

Павел с Депрерадовичем, кн. Яшвилем и прочею свитою, кроме Талызина и гр. Палена, уходят.

Пален.За что это вас, генерал?

Талызин.Солдат не в ногу ступил, а у другого расстегнулась пуговица.

Пален.За пуговицу – вот так штука, не угодно ли стакан лафита! [1]

Талызин.Не служба, а каторга. В отставку – и кончено!

Пален.Да, крутенько, крутенько. А все-таки с отставкой погодите-ка, ваше превосходительство! Такие люди, как вы, нам теперь нужны особенно. (На ухо.) Эта кутерьма долго существовать не может…

Депрерадович вбегает запыхавшись.

Депрерадович.Беда! Беда!

Пален.Что такое?

Депрерадович.В девятой шеренге черт дернул поручика скомандовать вместо «дирекция [2]направо» – «дирекция налево». И пошло, и пошло. Люди с шагу сбились, ошалели от страха, команды не слушают; командиры, как угорелые, мечутся. А государь только кричит: «В Сибирь!»

Пален.Помните, господа, в прошлом-то году Измайловскому полку скомандовал: «Направо кругом марш – в Сибирь!» Так ведь и пошел весь полк к Московской заставе и дальше по тракту – остановили только у Новгорода. Вот и теперь, пожалуй, – прескверная штука, не угодно ли стакан лафита!

Депрерадович.Пропали, пропали мы все!

Солдаты маршируют. Входит Павел.

Павел.Смирно-о!

Солдаты останавливаются.

Константин (на ухо Александру) . Жилка-то, жилка, смотри. Ну, теперь только держись!

Александр (крестясь) . Господи, помилуй! Господи, помилуй!

Павел.В пятой шеренге фельдфебель – коса не по мерке. За фронт!

Фельдфебеля подводят к Павлу.

Павел.Что у тебя на затылке, дурак?

Фельдфебель (заикаясь) . К-коса, ваше величество!

Павел.Врешь! Хвост мыший. Мерку!

Подают палочку для измерения кос. Мерит.

Павел.Вместо девяти вершков – семь. Букли выше середины уха. Пудра ссыпалась, войлок торчит. Как же ты с этакой прической во фронт явиться смел, чучело гороховое?

Фельдфебель (заикаясь) . П-парикмахер…

Павел.Я тебе покажу, сукин сын, парикмахера! Букли долой! Косу долой! Все долой!

Срывает с фельдфебеля парик и топчет ногами.

Павел.Срам! Срам! Срам! Бить нещадно! Двести… триста… четыреста палок! Генерал Мамаев!

Входит Мамаев.

Павел.Извольте, сударь, следить за экзекуцией. Тут же на месте, без промедления. С вас взыщется.

Уходит. Фельдфебеля ведут в экзерциргауз.

Фельдфебель (падая на колени перед Александром) . Ваше высочество, тридцать лет в походах! У светлейшего князя Суворова… На штурме Измаила ранен… И как собаку, палками! Уж лучше расстреляли бы!.. Батюшка, смилуйтесь!..

Александр (закрывая лицо руками) . Господи! Господи!

Мамаев (толкая ногой фельдфебеля) . Ступай, черт, ступай! (Солдатам.) Ну-ка, ребята, живее!

Солдаты втаскивают фельдфебеля в дверь экзерциргауза. Туда же входит Мамаев.

Александр.А ведь он его запорет, Костя?

Константин.Запорет. Скотина прелютая. Отца не пожалеет, только бы выслужиться. Ну, где старику четыреста палок выдержать! Да, жаль… А впрочем, наплевать – все там будем… Да ты письмо-то княгини Гагариной, что ли, скорей бы отдал? Авось, подобреет.

Александр.Сейчас.

Входит Яшвиль.

Пален.Что с вами, князь?

Яшвиль.По щеке меня…

Пален.Ай, ай! Вот и кровь. Должно быть, зуб вышиб. Примочку бы, а то распухнет. И за что вас так?

Яшвиль.За цвет мундирной подкладки у нижнего чина… Сего тиранства терпеть не можно! Честью клянусь, он мне за это…

Пален.Не говорите-ка лишнего… А я вам лучше вот что скажу: (отводя Яшвиля в сторону) подлец – кто говорит, молодец – кто делает!

Депрерадович.Господа, глядите: за Тутолминым с палкою гонится между шеренгами. Точно в пятнашки играют. Сюда бегут.

Полковник Тутолмин вбегает.

Тутолмин.Не выдавайте! Убьет!

Перескакивает через шлагбаум и убегает.

Депрерадович (вдогонку Тутолмину) . В манеж беги – на сеновале спрячешься.

Константин.Ну, с Богом, с Богом, Сашенька! Вот он – ступай.

Александр.Не подождать ли, Костя? Видишь, с палкой. Прибьет.

Константин.Экий ты, братец, мямля! Чего зевать? Сколько еще народу перепортит. (Подталкивая Александра.) Да ну же. Ступай!

Александр (крестясь) . Господи, помилуй! Господи, помилуй!

Павел вбегает с поднятою тростью.

Павел.Держи! Держи!

Депрерадович.Кого?

Павел.Тутолмин, сукин сын! Где он?

Депрерадович.Здесь нет, государь!

Павел.Врете! Сюда пробежал. Я сам видел.

Депрерадович.Никак нет, ваше величество!

Александр подходит к Павлу и подает письмо.

Александр.Батюшка…

Павел.К черту!

Александр.От княгини Гагариной…

Павел.Давай.

Павел читает письмо. Депрерадович всходит на крыльцо и становится рядом с Константином.

Константин (крестясь) . Заступи, Царица Небесная! Заступи, Аннушка!

Депрерадович.Кажись, действует.

Константин.Да, лицо просветлело. Усмехается. Ну, слава Богу, слава Богу! Вывезла родинка… Молодец, Аннушка!

Павел.Monseigneur… [3]

Александр.Sire? [4]

Павел.На одно словечко, ваше высочество! Граф фон дер Пален, извольте команду принять. А я сию минуту…

Все уходят, кроме Константина и Депрерадовича. Павел берет Александра под руку.

Павел.Ты имеешь много благородства в сантиментах, Сашенька, – ты меня поймешь… Ах, зачем, зачем так мало знают люди, что такое любовь, и сколь великое таинство скрывается под сим священным именем…