Антон Хижняк - Даниил Галицкий

— Чтоб этим боярам костью подавиться! — буркнул Яромир.

— Да где эта кость? — спросил Теодосий.

— Будет время, — ответил ему Яромир, — кость найдется. Видел я, как вешали князей Игоревичей, Все закупы радовались. И Владиславу голову отсекли… Всех бы бояр в одну кучу!

— А тогда что? — спросил Теодосий, лукаво прищурив глаза.

— В яму всех!.. Дань тянут, как шкуру с живого человека.

— Может, пойти князю рассказать все? — встал с лавки Теодосий.

— Э, брось! — ответил Яромир. — Думаешь, князь сам пойдет дань собирать? Ну, других бояр пошлет, а они все одним миром мазаны. «Пойду к князю»! — передразнил он Теодосия. — Пойди! Так он тебе и поможет!

— Бояре не лучше татар, — показал Горослав на свои ноги, завернутые в изодранные шкуры. — Не успеешь убить зверя, как велят шкуру нести на боярский двор. А из чего себе постолы сделать? — Он помолчал и добавил: —Одинаковыми люди родятся, да живут не одинаково.

Теодосий смотрел на Горослава и качал головой.

— Садись, Горослав, к столу, — предложил Теодосий, — по корцу меда выпьем. А еще скажу: попадется тебе боярин на охоте, так ты и сдирай с него шкуру. Он ведь все едино не родственник тебе и не приятель.

— Это ты верно молвил, Теодосий. А то: «Пойду к князю»! Выпей корец, и на душе легче станет, — добавил Яро-мир.

Даниил вошел в гридницу с братом Васильком, когда бояре были уже в сборе. Видно, что-то важное скажет князь Даниил, раз Василько из Владимира в Холм прибыл. Открылась дверь, и вошел Лев — он только что приехал из Львова. Лев подошел к отцу и поклонился.

— Садись поближе, — указал Даниил на скамью. — Нет только тысячника Любосвета из Берестья.

В гриднице воцарилась тишина. Даниилу скоро пятьдесят пять лет — не такой уж и старый, да одышка мучает. На ногах держится, как двадцатилетний юноша, а дышать тяжело. Сегодня он одет в красный кафтан, шитый серебром, у пояса меч, подаренный Мстиславом Удалым, черные глаза молодо горят.

— Собрал я вас для того, чтобы сказать: был у меня гонец от князя Александра Невского. Князь передал мне, что татары собираются в поход на Волынь. Сила у них великая, но их войско разбросано по нашей земле. Не хотят они всю орду скликать, ибо тогда некому дань будет собирать с тех земель, где не будет татарского войска. Да и боятся они: уйдут, а там русское войско соберется. А в одном месте ударить могут. Нам же пришла пора свою силу показать. Пусть не думают, что напугали нас. Далеко не пойдем — погоняем татар по Случи и Тетереву, а может, и до Киева дойдем. Батыя уже нет… — Даниил замолк и добавил: — Подох, пес шелудивый. Туда ему и дорога, проклятому!

Лев вскочил с места.

— Давно жду я похода! Дружина моя готова.

Даниил, словно и не слышал, продолжал:

— Там, на Случи и Тетереве, в оселищах татарские тысячи хозяйничают. Прогнать их надобно.

Бояре загудели. Тысячник Демьян что-то горячо говорил Андрею-дворскому. Семен Олуевич подошел к Даниилу:

— Стар я уже стал, а то бы пошел с тобой, как когда-то на Калку ходили.

— Сиди, Семен. Ты учил меня когда-то молодого. Та наука на всю жизнь запомнилась. А теперь я и сам вижу, какие мы совершали ошибки тогда. И князь Мстислав говорил мне потом в Галиче, что зря на Калке вырвался вперед, не ждал князей. Да и князья слушать его не хотели, каждый был сам по себе.

Семен Олуевич стоял, склонив голову под тяжестью воспоминаний.

— Да, Данило, жизнь учит нас! — вздохнул он. — Эх, если бы еще одну жизнь прожить, если бы молодость вернулась, не были бы мы такими глупыми!

Даниил поднял руку.

— Через пять дней начнем поход. В воскресенье выступаем из Холма. Князь Василько ведет свою дружину из Владимира. Галичане во Львове собираются — их поведет княжич Лев. А в Берестье Любосвет к князю Васильку присоединится.

Когда стали расходиться, Демьян подошел к Даниилу и смущенно попросил:

— Хочу остаться наедине с тобой.

Даниил удивленно поднял брови.

— Что-то случилось, Демьян?

— Нет… Про одно дело сказать хочу.

Даниил кивнул Андрею, и тот вышел.

— Говори.

Демьян подошел ближе.

— Садись, — буркнул Даниил.

— Я постою.

Демьян перебирал пальцы, словно четки, — хрустели косточки.

— У меня… — начал он и сбился. — Я… — Потом снял меч и дрожащими руками положил перед Даниилом. — Возьми меч тысяцкого. Не должен я его носить.

Даниил молча смотрел на Демьяна. Лицо Демьяна покрылось капельками пота, Даниил выпрямился в кресле и наклонился к Демьяну.

— Совестно мне… Я… в глаза не могу смотреть… Казни меня! — заплакал вдруг Демьян и упал на колени.

Даниил медленно встал и вышел из-за стола.

— Говори! — сухо сказал Демьяну.

— Казни! Виновен я… Боялся, за жизнь свою боялся, трусом стал, — говорил Демьян. — Еще тебя и на свете не было, поднял руку я на отца твоего, князя Романа… Крамольники ум мой помутили… Благополучно все обошлось для Романа. А он не знал, что это был я… Хотел тогда признаться, но боялся: повесил бы он меня, а мне жить хотелось… Я думал, забылось все, и честно служил Роману и тебе… А потом схватил меня в клещи Филипп, запугал, настращал, что тебе скажет… Я боялся… я знал…

— Знал о покушении в Судовой Вишне?

— В Судовой Вишне? Нет. Но знал, что он крамольник, знал и тебе не сказал… Суди меня… Признался я, чтоб честно умереть… стар уже…

Демьян, не мигая, смотрел в глаза Даниилу.

— Судить не буду, — резко ответил Даниил. — Но и тысячником не будешь… Без тебя на татар пойдем. Пусть это будет тебе карой. Трус! Нет доверия к тебе!

Демьян низко опустил голову.

А Даниил, не оборачиваясь, быстро вышел из гридницы.

Войско Даниила расположилось в лесу. Костров в таборе не разжигали. Сотские зорко следили за тем, чтобы соблюдалась тишина. Даниил сидел в своем шатре. Уж полночь прошла, а ему не спится. Мигают свечи в железных подсвечниках. Князь укладывается на пушистые шкуры, пододвигает к себе подсвечник с большой свечой, вытаскивает книгу из сундучка. Зашелестели пергаментные страницы— Даниил читает о Святославе. Эту книгу недавно ему привезли из Киева. И в походах Даниил не оставался без книг — читал книги, писанные русскими монахами, привозили ему и греческие книги, которые передавали из Рима княжеские послы.

Даниил перелистывал страницы, прислушивался. Свечи стали мигать, задымили. Князь хлопнул в ладоши — в шатер бесшумно вошел слуга. Даниил велел принести новых свечей.

— Скоро начнет рассветать? — спросил он.

— Скоро.

— Позови дворского.

Вошел Андрей.

— Ты еще не спал, княже?

— Не спится. Где же Теодосий?

Дворский в ответ лишь пожал плечами. Уже не первый раз спрашивает его Даниил. Теодосий должен был вернуться к вечеру, но вот уже ночь кончается, а его нет.