Евгений Бажанов - По законам Дикого поля

Вожа взялся вести переселенцев с согласия капитана, который взял с него слово вернуться за день до отправления эспедиции из Самары. Растроганные переселенцы решили заказать угощение для проводника в закусочной возле бурлацкого базара, где частыми посетителями бывали купцы и другие состоятельные гости. На столах в закусочной белоснежные скатерти и другие признаки столичного убранства.

– Сведи нас, Вожа, на погорелое место, – просил старший из пересленцев. – Тертые люди в Самаре говорили, что лучше поселиться там, где пашня старая есть. Да еще чтоб место было светлое, пригожее. Нам говорили, что у тебя рука легкая.

– На одной коняге целину сохой пахать – только поцарапать, – согласно кивнул Вожа. – На одну соху четыре коняги требуется или пара волов. Самое малое.

– Весной бы посеяться, – мечтательно вздохнул переселенец, – да можно и избы рубить.

– В вашей партии десяток мужиков, да все молодые, здоровенькие, – сказал Вожа. – Отчего не посеяться? Коли законы Дикого поля соблюдать будете, то и заживете счастливо. Что это?

Вожа поднял глаза на служащего закусочной, принесшего первое блюдо.

– Как и заказывали, самое лучшее, – служащий закусочной вежливо поклонился. – Соленые язычки фламинго. С прошлого года запас. Скоро пополнение будет. Для дорогих посетителей. Знаменитый зверолов Острога добывает. Вон его компаньон, в куртке как у вас.

Вожа обернулся и увидел у стойки человека в куртке из козьей замши, с характерными широкими рукавами и тесемками-ремешками возле запястья, коим рукав стягивали, чтобы весенний алчный клещ не попал под куртку. На войлочной шляпе незнакомца торчало красивое перо фламинго.

Незнакомец в куртке зверолова почувствовал взгляд, устремленный на него, и обернулся.

– Ворона в павлиньих перьях, – Вожа хмуро смотрел на чужака. – Сколько беззащитной линялой птицы погубили за ради одних язычков. Душегубные деньги [147]берете. Законы Дикого поля позволяют бить зверя и птицу весной только для пропитания. Кто бьет для наживы и забавы, тот нарушает закон предков, тот чужой в поле. Айда отсюда.

Колеса тагарок мирно поскрипывали уже два дня. Еще полдня пути – и переселенцы, ведомые Вожей, окажутся в намеченном урочище. Но переселение в Диком поле редко обходилось без какого-либо происшествия. На этот раз беда пришла оттуда, откуда ее совсем не ждали.

На ночевку партия переселенцев расположилась в изгибе реки Самары, как бы защищаясь водой от возможного нападения с трех сторон.

– Последняя ночевка, – сказал Вожа. – Завтра в полдень будем на месте.

Как говорится, не загадывай. Загад не бывает богат. Ночь, как и несколько предыдущих, выдалась не по-весеннему теплой. Мошка и комары еще не беспокоили, и уставшим переселенцам спалось сладко и крепко. Вожа первым почувствовал опасность. Он поднялся, подхватил ружье и прислушался, пошел посмотреть на изменившийся плеск воды. Зверолов увидел воду, перекрывшую выход с излучины реки, хотя казалось, паводок на реке Самаре уже прошел.

Вожа вернулся на стан, сел на коня и, сопровождаемый тревожными взглядами некоторых проснувшихся переселенцев, заехал в ледяную воду по брюхо коню. Дальше глубина. Сунулся в другом месте – тоже глубоко. Брода не видно. Вода прибывала на глазах и грозила затопить всю небольшую плоскую излучину.

Местные жители знали, что после того, как пройдет паводок на низовые степные притоки Волги, спустя время придет большая вода с севера. На севере, где больше всего волжских притоков, таяние снега начинается позднее. Во время половодья Волга в отдельные годы поднималась на восемнадцать, а то и на двадцать аршин. Тогда-то на степных реках и начиналось второе продолжительное половодье, настоящий потоп. Волжская вода стремительно поднималась по притокам. Лодки тащило вверх по руслу на десятки верст. Реки текли вспять. Самара разливалась по лугам в ширину на семь верст и более, а от устья вверх верст на семьдесят. Так же и на других реках.

Вожа прискакал на стан:

– Вставайте! Беда.

– Что случилось? – спросил старший из переселенцев.

– На Волге большое половодье! Самара течет вспять. Ломайте сухую траву, бурьян собирайте в пустые мешки! Живее! Вы двое айда со мной. К берегу прибило палого тарпана. Шкуру не режьте. Снимайте через голову. Прорехи завязывайте ремнями и надувайте.

Сухую траву ломали в мешки, наволочки, в полога. Наполнив полога, завязывали узлом.

К рассвету прояснилось положение людей, попавших в ловушку по воле стихии. Дружная весна застала врасплох не только людей. На одном с ними острове оказалось несколько десятков робко скачущих зайцев. Но людям не до них. Прежней реки, шириной саженей в сорок-пятьдесят, они не увидели. Зато вокруг образовавшегося острова вода в самом узком месте саженей двести пятьдесят. Вода поднималась, наступала на берега.

Бабы запричитали:

– Ехали-ехали и прие-е-хали.

– Нашли погибель свою. Утопнем.

Один из мужиков прикрикнул на них:

– Цыц вы!

– Весь груз с тагарок долой! – скомандовал Вожа. – Он уже подвязывал к тагаркам с боков и под днище мешки с сухой травой, кожаные, надутые воздухом, бурдюки из-под воды. Под одну тагарку подвязали куль из шкуры, снятой с тарпана.

Когда закончили приготовления, один из починков спросил:

– Пора переправляться?

– Подождем, пока вода задумается.

Течение воды вспять по руслу замедлилось, когда от острова остался малый пятачок. Зато начал усиливаться ветер. Что не менее опасно на переправе.

– С этой тагарки снимите покрытие, – сказал Вожа. – Пора. Ну, бабы, не робей. Тогда доплывем.

Баб и ребятишек посадили в тагарки с небольшим грузом. Некоторые из мужиков сели туда же править конями. У кого в заводи был коняга, стал переправляться, как и звероловы, вплавь, держась за конские гривы. Только один переселенец не хотел бросать семенного зерна. Норовил прихватить еще один мешок.

– Жалко ведь. Пропадет.

Этого ему сделать не дали. Тагарки столкнули в воду. Кони плыли к берегу. Люди стояли в тагарках чуть не по пояс в ледяной воде. Плыли долго. Ветер и течение сносили тагарки. Ноги обжигало и ломило от студеной воды. Еще труднее и опаснее переправа для тех, кто переправлялся вплавь. Не всякое сердце может выдержать продолжительную ледяную купель.

Те кони, что послабже, выбивались из сил, начинали ложиться на бок, но ударами кнута их погоняли вперед. Наконец мелководье. Одна из тагарок застряла и сломалась на топкой луговине. Но все переселенцы выбрались на сухой берег. Они повеселели, развели костер для просушки одежды и обогрева. Часть такого нужного для жизни добра потеряли, но хоть живы остались. И уж теперь им недалеко до заветного места.