Кемаль Тахир - Глубокое ущелье

Осман-бей решил напасть на засаду, не дожидаясь ночи, пока кто-нибудь не сообщил властителю Руманосу о взятии Биледжика. Жесток и отважен был властитель Инегёля. И Алексий, властитель Атраноса,— воин не хуже его. Если они успели обнажить мечи... Керим подумал об Орхане, об армянине Торосе, о всех своих близких, потом об Осман-бее, о старейшинах Сёгюта, и сердце его сжалось от тревоги за них. Даже если б с палачом Пир Эльваном случилась беда, Керим не скоро бы утешился.

Не любил он сечи. Но понемногу уверовал, что боя все равно не избежать. «Таков уж закон: раз ты подпоясан саблей — или сам умрешь, или должен убить! Но где же конец тому? — Наверное, когда прикончишь всех врагов...— Керим снова вспомнил Дюндара Альпа.— Врагам нет числа. Они даже в собственном роду...— Он задумался.— Не будет конца врагам, покуда есть на свете вражда!»

Он не оглянулся на звук шагов. Ему никого не хотелось видеть. Не было сил слушать чью-либо болтовню. Но где скрыться от людей? Во второй раз за несколько месяцев почувствовал он, как необходимо порой одиночество.

— А, ты здесь? Ищу тебя, ищу...

— Слава богу, Мавро! — Керим глянул через плечо.— Я-то здесь, а ты где пропадаешь?

— Хоронят бедняжку Ширин... Удрал я.

— Без муллы?

— Говорят, раз пала она за веру, не нужно ей ни молитвы, ни омовения... Жалко сестру Ширин.

Керим проглотил комок в горле. Провел рукой по лицу. Нехотя заговорил:

— Услышал я, кто-то из женщин сказал: «Ширин ранена». Бросился к ней. Еще жива была... Дышит часто... Положил ее голову себе на колени. «Погляди на меня, Ширин!» — говорю. Не узнала сначала, потом улыбнулась. Спрашивает: «Умру я от этой раны, брат Керим?» Голос еле слышен. «Ничего, дорогая, обойдется. Через несколько дней бегать будешь».— «Увижу,— спрашивает,— красавицу невесту нашу?» — «Конечно,— говорю,— не волнуйся!» — «Если умру,— говорит,— передай Орхан-бею...» Облизнула пересохшие губы. «...Нет, ничего не говори! Ничего!..» Голова соскользнула с колен. Сразу душа из нее вылетела. Обмякла. Растерялся я. Положил ее на камни. И знаешь, что подумал? Холодно ей будет на камнях.

Мавро вытер кулаком глаза.

— Ты видел мерзавца, который убил ее?

— Нет.

— Дурак крестьянин, тот самый, что подвал открыл, матушке Баджибей ключ передал... Девчонка сказала.

— Какая девчонка?

— Да есть тут девчонка, служанка чавуша... Сказала: «Если бы сама не видела, не поверила бы... Не то что курицу зарезать, клопа не мог раздавить».— Мавро помолчал.— Вот такие и убивают... Ибо со страху не ведают, что творят! — Горечь в голосе его вдруг зазвучала ненавистью.— Знаешь, что сделала сестра Джинли Нефисе, да будут благословенны ее руки!.. Рубанула, щеку у него снесла, с ладонь, вот так... Поставила на колени и прикончила вторым ударом!.. Каплан Чавуш убивался из-за Ширин. Приказал: «Бросьте эту собаку в человечье дерьмо!» Оттащил за ноги. «И будь ты проклят!»

— Где он?

— Каплан Чавуш? Пошел выбирать место для обители шейха Эдебали.

— Неужто сюда перебирается шейх? А как же его обитель в Сёгюте?

— Оставит старейшине ахи Хасану-эфенди. Не только обитель для дервишей устроит здесь шейх Эдебали. И странноприимный дом, и медресе такое намерен поставить, каких и в Конье нет. Сказал: «Пригласим мюдеррисов и ходжей из Хорасана и Египта, из Рума и Багдада. Так что, Каплан Чавуш, получше ищи. Надо будет ставить в крепостях и городах кадиев и субаши, назначать в войска кады-аскеров, грамоте туркмен обучать, чтобы страной могли управлять; отобрать воинов поумнее, особенно из греков, ибо отныне на Византию двинемся. И не затем, чтобы жечь да грабить, бить да хватать, а затем, чтобы порядок и правосудие строить». Так и сказал, понял?

Керим замечтался. Мавро хлопнул его по плечу.

— Да, друг мой, направит теперь своих коней наш бей Осман на Бурсу и на Изник!..

— Да что ты? Откуда взял?

— Иначе шейх Эдебали не в Биледжике устроил бы свою обитель, а в славном городе Эскишехире...— Помолчав, спросил: — Приходилось тебе бывать в Изнике или в Бурсе?

— Нет. А тебе?

— Я не бывал. Но отец мой покойный много рассказывал. Если и Бурсу возьмет Осман-бей, рассыпав золото у ворот руками Баджибей...— Он умолк, заслышав шаги.

Показалась Пополина с кувшином вина и серебряной чашей чавуша Кости. Подошла. Присев, поклонилась.

— Пожалуйста, туркменские беи! Еле нашла вас. Чуть не выхватили из рук моих кувшин... Не отдала!..

— Что это?

— Ведь вы вина пожелали?!

Керим удивленно глянул на Мавро.

— Кто сказал?

Мавро разглядывал девушку. На лестнице было темно.

— Как тебя зовут?

— Пополина, туркмен-эфенди.

— Пополина!..— повторил он и через плечо ответил Кериму.— Она вот, Пополина, спросила: «Хотите вина?..» — Мавро протянул руку, ущипнул девушку за щеку: — Ну как отказать такой красавице? Вот я и ляпнул: «Еще бы!» — Он взял чашу, протянул ее Кериму.— А ну-ка, отведай!

Керим отпил глоток. Поморщился — не любил он вила. Мавро осушил чашу до дна, одобрительно пощелкал языком.

— Спасибо, Пополина!.. Господь наш Иисус Христос да обручит тебя с любимым! — Пополина, склонив голову, глядела на него с улыбкой. Услышав пожелание Мавро, подняла бровь. До сих пор не видела она ни одного туркмена, который возносил бы свою мольбу к Иисусу Христу.

— Налей-ка еще, Пополина!.. Но на сей раз не бесплатно! Проси у меня что угодно!

Черные глаза девушки засветились радостно. Она снова присела в поклоне. Ответила без запинки, точно давно об этом думала:

— Вы поедете на свадьбу, господа туркмены? На свадьбу нашего властителя, господина Руманоса у Орехового Ключа... Ореховый Ключ вон там! — Она мотнула головой.— Если поедете, возьмите меня с собой...

Керим и Мавро расхохотались.

Пополина не поняла, чему они смеются. Озабоченно глянула на них, удивляясь, как трудно договориться с туркменами.

— Если дело за свадьбой, я к твоим услугам, красавица! — Мавро еще раз ущипнул ее за щеку.— Только сперва наполни чашу! — Он обернулся к Кериму.— Послушай-ка, друг! Как нам сделать: взять с собой красавицу Пополину или благородному властителю Руманосу весть подать? Пусть схватит невесту в охапку да прискачет сюда?

Пополина обиделась.

— Сами ведь спросили, благородный господин туркмен! Вот я и сказала. Может, не положено у вас возить девушек на свадьбу?

— Ох ты! Не поверила? Видал, Керим Джан! Послушай, Пополина, ты ведь не знаешь, кто я. А я тридцатый наследный принц великих воителей. Моего фирмана здесь никто не ослушается.— Мавро умолк, приложил ладонь к глазам, пытаясь разглядеть тень на дальнем повороте дороги.— Что это? Ого! — Подняв чашу над головой, он пощелкал пальцами, покрутился на месте: — Ну как, не соврал я, Пополина? Веришь теперь? Вон, гляди, видишь пыль на дороге? Это благородный властитель Руманос с невестой едет! Гляди!