Галина Петреченко - Князь Олег

— Да, славянские общинники очень дружны, добры к своим сородичам и соседям, но…

— Но? — почти возмущенно воскликнул хакан н, не дав Олегу договорить, продолжил неожиданно его мысль: —Ты повидал немало народов, киевский князь Олег-Олаф, и заметил, наверное, что в жизни любого народа, в их нравах и традициях всегда можно найти свои зловонные «но», хотя это вовсе не значит, что их нельзя переварить!

Олег смотрел на хакана во все глаза, а тот возбужденно продолжал:

— У нас в Хазарии уже свыше ста пятидесяти лет, с тех пор как Була [50] Хазарский владетель Була в 740 г. н. э. принял иудейскую веру, а в 858 г. н. э. в Хазарском каганате была принята христианская вера, мусульманская же вера была принята частью населения в 868 г., или в 254 г. по мусульманскому летосчислению. принял иудейскую веру, в мире и согласии живут мусульмане, христиане, язычники и иудеи! Правители старались не насаждать «жестоковыйные» [51] Жестоковыйный — означает дословно: «с твердым затылком», т. е. упрямый; так назывались законы, упорно охраняющие только один вид традиций. традиции, то есть традиции царя Ирода, по отношению к другим религиям и добились относительного покоя в стране. Постарайся и ты в своей Киевской Руси…

— Как ты назвал ту страну, где я охраняю мир? — быстро спросил Олег, зорко вглядевшись в лицо хакана.

— По древнему обычаю, имя города, в котором живет и управляет предводитель охранного войска страны, превращается в название страны! — объяснил хакан.

Олег засмеялся.

— Ну, а так как основная часть твоего охранного войска состоит из русичей, то вот тебе и название той страны, в которой ты охраняешь мир! Киевская Русь! Гордись, именитый русич! Ты создал огромную страну! — с важной медлительностью заявил хакан и с самым серьезным выражением лица поклонился Олегу.

Олег, сраженный словами хакана, нерешительно остановился, мысленно повторил все доводы хакана для убеждения собственной совести, но сразу принять решение о новом названии все же не смог.

— Ну что, великий киевский князь Олег, да будет тако? — напористо спросил хакан. — Так будет зваться отныне твоя страна Киевской Русью?

— Звучит неплохо, но надо обсудить на Совете вождей. Думаю, они не захотят так откровенно признать власть русичей, слишком строптивы, — задумчиво объяснил Олег, но мысль о новом названии крепко запала ему в душу, чего, однако, он никак не хотел показывать хакану.

Хакан понял сложность положения киевского князя и, хитро улыбаясь, громко предложил:

— Ну, что ты решишь там сказать своим боярам и вождям славянских племен, я не знаю, но я знаю, что прикажу говорить всем моим купцам, раввинам и габаям, где бы они ни были, о киевском князе Олеге, правителе Киевской Руси! — завершил хакан, собрав возле себя русичей и хазар. — Да будет тако?

И в ответ грянуло дружное, троекратное:

— Да будет тако!

Но Олега эта дружная поддержка людей на Саркельской пристани мало убедила. Он грустно улыбнулся хакану и тихо спросил:

— А где Аранда?

Хакан повернулся к одному из проходящих мимо хазар и что-то сказал ему на арамейском языке. Тот кивнул и быстро скрылся в толпе.

— Я думал, ты не вспомнишь о ней, — тяжело вздохнул хакан. — А ты, оказывается, помнишь обо всем… Ее сейчас приведут.

— Она не хочет ехать со мной? — поняв все, глухо спросил Олег.

— Она скажет тебе все сама, — хмуро проговорил хакан и добавил: — Знай, мы никогда и ни к чему не принуждаем своих женщин! Чего хочет женщина, того хочет Бог! Она идет! Я не буду вам мешать, — пробормотал он и отступил в сторону, пытаясь сохранить невозмутимый вид.

Олег глянул вверх, на подмостки причала, и увидел Аранду, спешащую к его ладье. Как больно сжалось сердце, как не вовремя подвернулась нога, как захватило дыхание в груди и потемнело в глазах от резкого движения и одной мысли: «Неужели я вижу ее в последний раз? Да, в последний!..»

Аранда, затянутая в легкое сиреневое платье-халат, источающая аромат таинственных трав и благовоний, припала к груди Олега и обняла его жадно, каждым пальцем и каждой клеточкой кожи прощаясь с его телом, с его доспехами витязя и князя.

Они стояли, обнявшись, до тех пор, пока оба не почувствовали, что долее прощание продлить нельзя. И никто не должен произносить в этот момент какие бы то ни было слова…

Киев встретил дружину великого князя русичей, возвратившуюся из похода на хазар, глубоким молчанием. Мрачная и настороженная тишина исходила даже от волн Днепра, оказывающих слабое сопротивление встречному движению ладей Олега и, как показалось князю, печально плескавшихся о галечный берег Киева.

Стражники и речной дозор Киева, встретив князя со всеми традиционными почестями, не кричали звонкими голосами радостную весть о прибытии великого князя в стольный город, а тихо выгружали на подмостки скарб князя и дары хазарских правителей, что привлекло наконец внимание Олега к их согнутым фигурам и упорному, даже враждебному молчанию.

— Рогвольд, что случилось? — недоуменно спросил Олег самого уважаемого меченосца, служившего еще Рюрику в Рарожье и соперничавшего когда-то с самим Дагаром и Кьятом, а теперь находящегося на службе у Олега в Киеве.

— Сначала скажи, князь, что нового ты узнал о хазарах и навестил ли могилу Аскольдовича? — спокойно проговорил знатный воин, стараясь выдержать беспокойно-требовательный взгляд Олега.

— Да, место, где погребен Аскольдович, отмечено большим валуном, возле которого мы возложили семнадцать венков: столько, сколько лет было княжичу. Ленк предложил назвать это место Княжичской излукой, ибо в этом месте Орель приливно изгибается.

— Хорошо придумал Ленк, — охотно отозвался Рогвольд и грустно продолжил: — Пусть все лазутчики узнают об этом месте и впредь всегда возлагают там венки вместе с нашими дозорными. Люди должны знать место погребения Аскольдова отрока, иначе Даждьбог прикажет солнцу меньше светить на нашей земле.

— А мы вроде никогда и не отступали от этого правила, — с некоторой обидой заметил Олег.

— Да, ну а что хазары? — оживленно спросил Рогвольд. — Ты сумел увидеть кара-хазар и бяла-хазар? [52] Бяла-хазары, или белые хазары, — евреи, пришедшие к черным хазарам из Константинополя после погрома, учиненного царем Харуном-ар-Рашидом (годы правления: 786–809 гг. н. э.) в конце VIII — начале IX в. н. э.

— О да! Это было нетрудно! Бяла-хазары управляют кара-хазарами. А те терпеливы, выносливы и добры ко всем.

— А какие у них бани? Или ты посещал только храмы? — задорно спросил Рогвольд.

— Великолепны и те, и другие! Но такие бани и я готов начать строить в Киеве завтра же! — быстро отозвался Олег.