Галина Петреченко - Князь Олег

Олег повернулся в сторону Свенельда и жестко проговорил:

— Я до тех пор не буду слышать твое льстивое обращение ко мне, пока не увижу, что оба наследника забыли о своих лихих намерениях! А теперь иди к княжичам и заставь их готовиться ко дню памяти основателям города Киева. Пусть выбирают себе костюмы, и по примеру древних греков мы устроим себе праздник поминовения тех, кто освоил этот город! Подумай и ты, может, войдешь в облик самого Кия? А Щеком и Хоривом пусть станут княжичи!.. Ну, а Лыбедь поищем среди дочерей наших знатных ратников… Заразись духом праздника, Свенельд! И почаще слушай Бастарна! — назидательно посоветовал Олег, и Свенельд понял, что это — приказ.

— Если ты мне мать, то почему губишь меня и не даешь мне воли? — голос Аскольдовича звенел обидой и негодованием. Он смотрел на Экийю злобным взглядом и боялся только одного: не успеть выговорить матери то, что накопилось в душе. Аскольдович ходил по покоям матери взад-вперед, размахивал руками и кричал: — Кто посадил меня на коня в шесть лет? Кто приучил владеть секирой? Кто заставлял думать, что богатство само в руки не идет, что надо с ранних лет готовить себя к большому делу?! Кто-о?!

— Сын! Вспомни те породы, из-за которых твой отец накликал на себя раннюю смерть! — в отчаянии закричала Экийя и попыталась взять его за руку.

Аскольдович отмахнулся от ласки матери.

— Твой муж никогда не даст мне здесь того, чего я желаю! Уж лучше уговори его выполнить мою просьбу, нежели заставлять меня петь боевые песни Кия, Щека и Хорива! Хватит льстивых действ в угоду духу первых правителей этой деревянной клетки!

— Замолчи, сын! — гневно потребовала Экийя и предостерегла: — Не накличь и ты на свою горячую голову гнев великих духов и богов!

Но Аскольдович не хотел слушать разумные доводы матери.

— Ведаю, что я словно острая кость у него в глотке…

— Нет! — воскликнула Экийя. — Нет! Нет! Нет! Если бы это было так, я не полюбила бы его, сынок! Опомнись! Ты уже посвящен в мужчины, ты знаешь, что такое обладать женщиной, правда, ты еще не успел понять, что такое обладать любимой женщиной!

— Какая разница! Разве вы не все одинаковы? — горько усмехнулся Аскольдович.

— Не спеши погибнуть, сынок, и ты узнаешь разницу между наложницей и любимой женщиной!.. Как мне убедить тебя, дорогой мой, что любовь прекрасна и Олег совсем не враг тебе! Его беспокоит, что ты неосмотрителен, слишком порывист, открыт для любого врага, неопытен…

— Но как же и где мне набираться опыта, ежели меня не выпускают даже из Киева! Не буду я в дружине твоего мужа, мать! Не уговаривай! Я сын Аскольда, которого знали Филиппополь и Адрианополь, Белгород и Царьград, не говоря уж о Переяславле и Любече! Почему твой муж не хочет, чтобы я сам заслужил свое имя? — снова болезненно-обидчивым тоном спросил Аскольдович.

— Да потому, что он не хочет, чтобы в тебе повторилась судьба твоего отца! И я этого не хочу!

— А я хочу! Хочу совершать те же походы, что и мой отец! — капризным тоном, но настойчиво возразил Аскольдович и убежденно добавил: — Вот увидишь, судьба очень скоро подарит мне такую возможность!

— Нет! — очень тихо, но твердо проговорила Экийя. — Судьба не может в одном роду убить подряд двух мужчин за одни и те же деяния!

— Мне надоели твои пророчества, мать! Пойду к Ингварю, — сухо ответил Аскольдович и, отвернув от матери свое красивое лицо, решительно направился к выходу.

В тот день Киев уже с утра ликовал, выйдя на пристань, где одна из многочисленных ладей была самой маленькой, самой плоскодонной и самой древней. Четырехсотлетие своего города праздновали жители Киева, а посему весь город был украшен гирляндами из пушистых еловых лап, ползучего плюща и венками из ярких полевых цветов. Люди из маленькой древней плоскодоночки, одетые в длинные холщовые одежды, медленным шагом ступали по земле «своей будущей обители» и «пытались» найти себе место для первой стоянки. Им «кланялись» ивы и тополя, березы и осины, вишни и ясени, приглашая устроить под их сенью пристанище.

Братья мирно шептались меж собой, оглядывая пышнозеленый край счастливым оком, и спрашивали совета у единственной сестры — Лыбеди.

Представление захватило всех.

Вот сцена беседы Кия с могучим Дубом, дух которого хранил множество тайн и при случае мог посоветовать, как и где успешнее охотиться, с какого дерева можно начинать строительство жилья и когда нужно его возводить. Ведь не каждое дерево будет хранить дух своих жильцов; иное дерево и извести может того, кто не вовремя срубил его для своего жилища. Много мудрых советов дал вечный страж природы Днепра, и слушатели горячо благодарили исполнителей столь необычного действа.

Свенельд старался как мог. Он и походку изменил, и продумал, какие жесты рук могли соответствовать духу его героя, и решил, что Кий должен был говорить мало, а больше слушать: то зовы воды, то советы Дуба, то голос днепровской земли. И отовсюду должны были исходить добрые знамения и указывать на благоденствие.

Но вот и переправа готова, и новые поселенцы прибывают в Киево городище. И зрители вместе с новыми поселенцами идут на совет к мудрому основателю будущей столицы и показывают ему свое умение и мастерство — то гончарное, то плотницкое, то оружейное.

«Растет город», умножает свою славу, доблесть, и вот уже крепость заложена и дружина вооружена. Бастарн вещает о силе бога Святовита, который очень высоко живет и, получая вести от меньших богов, живущих ниже, дает им распоряжения о наказании или благоденствии тех или иных народов.

Вот Святовит услышал весть, что на реке Борисфене, как тогда назывался Днепр, появились удалые хозяева и срубили себе первое поселение. Каким оно будет? Сейчас Святовит предскажет судьбу этого поселения на Тысячелетия! Толпа загудела обрадованно и восхищенно, доверчиво вживаясь в беседу Святовита со жрецом Киева и жадно вслушиваясь в легендарные пророчества и советы на будущую жизнь славных князей города и его знатных ратников. Вот зрители услышали пророчество о замечательных походах Бравалина, затем Аскольда и выжидательно затихли, желая услышать и о судьбе их настоящего правителя, великого князя Олега-Олафа, того, кто пришел в Киев под благозвучным именем Новгородец-русич. Свыше трех десятков лет будет править сей князь, услышали изумленные зрители и ахнули! Вот это благодеяние от Святовита! Значит, самый главный бог ведает, какие великие дела вершит их князь, и дарует ему такое долголетие в правлении ими! О счастливый город! О счастливый народ, живущий под главой такого великого князя!..

Аскольдович услыхал пророчество Бастарна о долголетнем правлении Олега Киевом, а значит, и всеми народами, которые он покорил, и протиснулся сквозь толпу к верховному жрецу в одеянии Святовита. Лицо Бастарна было покрыто тонкой нежной тканью, ибо никто и никогда не должен видеть святой лик небесного предводителя.