Ирина Горская - Андрей Ярославич

Братья наблюдали за Сартаком и его двором, но видели разное и выводы делали разные. Андрей не понимал, как это хан при своем крайнем высокомерии заговаривал вдруг с простыми воинами, носил самую простую воинскую одежду. Несомненно, хан был жесток, очень жесток, но эта жестокость также оказывалась предметом гордости подданных, она означала большую силу, и внезапно проявленная милость этой жестокой силы стоила дорогого. И разумеется, и Сартак полагал, что власть и престол должны быть уделом самого сильного, и потому тот, кто сумел захватить и удержать власть, уже имеет, получает право открыто провозглашать себя самым умным, самым великим, величайшим.

Почти ежевечерне, при свете факелов, славутные певцы Сартака, подыгрывая себе на бубнах-накрах, говорили-пропевали длинные стихи, восхваляющие доблесть и силу хана. Андрей также заметил, что вовсе не все приближенные хана были монголами, его единоплеменниками. Выделялись в его окружении жители совсем других земель — большеглазые, изощренные в красивой книжной мудрости, были похожи на Рашида ад-Дина и, как он, звали себя людьми правой веры; худенькие, малорослые, прибывшие из далекой страны Хань казались наделенными таким странным и причудливым умом, что нечего было надеяться понять их. И все эти земли и страны уже входили в огромную державу, и все эти люди желали служить хану и добиваться, домогаться его милостей.

«Но я таким не буду, со мной этого не случится!» — билось в сердце, в душе Андрея…

Среди жен и наложниц хана и его приближенных Андрей скоро научился узнавать настоящих монголок, они ходили и смотрели прямо, смело шутили с мужчинами, громко и открыто смеялись, но вовсе не было ощущения, будто их легко взять. Самые знатные имели на головах высокие твердые, нарядно разукрашенные шапки, после и на Руси женщины стали ходить в таких шапках, походивших на русские кокошники. Андрей и Александр приметили, что в летнее становище Сартак взял только своих женщин-монголок, хотя у него было много женщин из других земель. С большой осторожностью и ненавязчиво Александр сумел убедить хана в том, что ни Андрею, ни самому Александру, ни их спутникам женщины не нужны. Здесь нужна была особенная осторожность, потому что женщины гостям были таким же знаком дружественности, как одаривание одеждой и особенно — оружием. Александр уже хорошо знал, что такое близость с женщиной, как легко при этой близости развязываются языки, выдаются тайны и говорится такое, о чем говорить не след. Александр сослался на некий русский обычай, возбраняющий брать женщин гостям у хозяев. Конечно, Сартак все понял, но не настаивал и обиды не выказывал. Андрей же, когда узнал, был Александру просто благодарен. После того своего единственного сношения с женщиной Андрей вовсе никаких женщин не хотел, особенно же этих монголок, совсем чужих. Нет, ничего не будет лучше его полетных снов…

Андрей и Александр наблюдали и друг за другом. Андрей уже знал, что брат не привез в Сарай никаких значительных даров, только две дорогие мадьярские сабли, богато украшенные, с резьбой и позолотой по серебру. Андрей это понимал. Подарить оружие было красиво, благородно и не раболепно. И здесь, в Сарае, не то было место, где можно хвалиться своим обилием и одаривать хозяина. Братья получили в подарок по кафтанной золоченой кольчуге с разрезами. Александр внимательно следил за отношением хана к Андрею. Но не было ничего, ни одного признака благосклонности или интереса. Андрей для Сартака оставался всего лишь младшим при Александре, спутником Александра; хан даже не обращался к Андрею отдельно от Александра. Но все же Александр не мог быть спокоен; и он понимал, что Андрей — уже в игре, а играет Андреем — Сартак, и ничего здесь не поделаешь, все замыслено хитро; и с Андреем не о чем говорить, Андрей не понимает, как им играют; но хуже всего, что и Александр покамест не понимает, как будет Сартак играть Андреем, против кого… Но нетерпение не принесло бы пользы. И Александр казался спокойным и даже довольным, будто и вправду наслаждался гостеванием у доброго друга. Андрей уже начинал тяготиться этой жизнью в становище. Он устал и надумал просто попросить у Александра Боголюбово по возвращении. Пусть братья ссорятся, делят уделы; Андрей будет жить в Боголюбовском замке, никому не будет угрожать, никому не будет нужен и… посмотрит, как дальше все сложится… Но вдруг приходило на мысль, что и этот план — совершенно иллюзорен…

Александр между тем подмечал, каков он, Сартак, правитель огромной державы. Вовсе не всегда обряжен в бархат, парчу и павлиньи перья. Здесь, в летнем становище, часто является в простой одежде, беседует с воинами, пьет на глазах у всех кумыс из простой деревянной обкусанной чашки, дедовской еще. Должно быть, такое поведение и приличествует властителям полумира; пусть видят, что я одеваюсь, ем и пью, как самый простой воин; вовсе не из тщеславного желания разукрасить, разубрать себя захлестнул я эти полмира своей арканною петлею, но для того, чтобы вы, вы все, ощутили величие!..

Лето близилось к концу. Решения о праве Александра на великий стол Сартак не вынес. Братья жили у него гостями, должны были проводить с ним время и разделять его развлечения, между коими особенное место было охоте. Андрей начал унывать. Эти охоты вовсе не нравились ему. Множество степных волков и лисиц сгоняли на одно малое место, и выходила и не борьба со зверем, не состязание в силе и ловкости, а простое убийство.

И вот после одной из таких шумных убийственных охот Сартак вызвал братьев. Александр подметил для себя очень многое. Охота с этим всем своим шумом и гамом только что закончилась. Доехали до места, где кравчие приготовили пищу. Подъезжали уже. Сам хан ехал позади, окруженный небольшим отрядом самых ближних людей. Андрей и Александр были- без своих дружинников, так положено было. Держались чуть поодаль от ханского отряда. Вдруг подскакал к ним один из приближенных Сартака и передал, что хан просит их к себе. Александр заметил, что хан не приостановился, поджидая их. Это можно было расценить и как пренебрежение и как некое проявление дружественности, когда в отношениях с близкими пренебрегают этикетом. И это, конечно, было нарочно. Александр и Андрей догнали Сартака, подъехали совсем близко. Хан дружески задал Александру какие-то вопросы об охоте. Андрея, как всегда, ни о чем не спрашивал, не обращался к нему вовсе. Затем, как бы мимоходом, как что-то обыденное, сказал, уже обращаясь к обоим братьям:

— Пришли вести к нам из Каракорума. Вы для решения ваших дел должны ехать туда, к великому хану. Завтра можете выехать, дозволительный ярлык вам поутру вручат…

И снова заговорил об охоте, вовлекая в беседу приближенных…