Виктор Поротников - Фемистокл

Византий был основан мегарцами. Это был самый большой эллинский город на европейском побережье Пропонтиды.

Персы не собирались уходить из Византия, собрав в городе довольно внушительные силы. Во главе персидского гарнизона стоял зять царя Ксеркса Гергис.

Осада Византия длилась почти три месяца.

Наконец эллинам удалось ворваться в город. Персы были разбиты. В плену оказались многие персидские военачальники, в том числе и Гергис.

Павсаний слал в Спарту донесения, полные самодовольной похвальбы. Он требовал от властей разрешения идти в Азию.

Помимо его донесений в Лакедемон приходили письменные жалобы союзников-ионийцев: Павсаний груб, Павсаний заносчив, Павсаний помыкает азиатскими эллинами, как рабами…

Жалобы союзников беспокоили спартанских эфоров и старейшин, но ещё сильнее их беспокоило упрямое желание Павсания перенести войну с персами на землю Азии. Правители Спарты давно подумывали о том, как бы им вовсе прекратить войну с персидским царём, при этом не потеряв своего лица в глазах союзников, и особенно афинян, желающих её продолжения.

Покуда эфоры и старейшины думали, как им поступить, события стали развиваться самым неожиданным образом.

Ионийцы, эвбеяне и афиняне, сговорившись, сместили Павсания с должности главного наварха. Это было обусловлено ещё и тем, что его не поддержали ни коринфяне, ни эгинцы. Коринфяне тоже были недовольны самоуправством Павсания, который отпустил без выкупа всех знатных персидских пленников. Эгинцев же попросту подкупили и таким образом перетянули на свою сторону.

В Лакедемоне живо ухватились за появившуюся возможность прекратить войну и послали приказ Павсанию вернуться домой.

Павсаний подчинился, но сделал это с тяжёлым сердцем. В Византии им был оставлен сильный гарнизон из лакедемонян.

После ухода пелопоннесцев война в Пропонтиде продолжалась до глубокой осени. Афинянам и их союзникам удалось изгнать варваров из соседних с Византией городов по фракийскому побережью: Перинфа, Бисанфы, Ганоса и Гераклей.

Перед началом зимних бурь афиняне, ионийцы и эвбеяне собрались на острове Делос и объявили о создании Делосского морского союза. Главой этого союза были провозглашены Афины. Устав было поручено написать Аристиду. Ему же доверили установить размер денежной подати в казну Союза для каждого города Ионии. Было объявлено, что Делосский союз образован для ведения войны с персидским царём до полной и окончательной победы.

В Спарте поначалу обрадовались этому событию. Многие уже тяготились затянувшейся войной. Наконец-то появилась прекрасная возможность переложить главенство и бремя расходов на плечи афинян! В Спарте все, кроме Павсания и его сторонников, были уверены, что афиняне, увязнув в этой войне, в конце концов истощат себя, но так и не смогут вырвать города Ионий и Карий из-под власти персидского царя. Сокровища и силы Ахеменидов неисчерпаемы! Персы могут содержать огромное войско, которое не ослабить никакими потерями, и могут каждый год спускать на воду сотни боевых кораблей. Что попытаются противопоставить такой мощи несколько слабых ионийских городов? Все их надежды связаны лишь с афинским флотом, который пока ещё господствует в Эгейском море.

На исходе был 477 год до нашей эры.

Беотийский город Феспии, обезлюдевший после персидского нашествия, разослал послов в разные города Эллады с призывом для всех желающих переселиться туда. Переселенцам даровались гражданские права. Появились послы феспийцев и в Афинах. Здесь нашлось немало метеков и вольноотпущенников, пожелавших обрести гражданство на новой родине: Феспии были знамениты в Элладе после подвига семисот феспийцев, оставшихся в Фермопилах вместе с Леонидом и сражавшихся там вместе со спартанцами до последнего человека.

Фемистокл очень удивился, когда узнал, что Сикинн тоже изъявил желание уехать в Феспии. Фемистокл был почему-то уверен, что Афины стали для Сикинна отечеством, ведь он сражался за этот город, в этом городе обрёл семейное счастье, женившись на красивой афинянке. Наконец, Сикинн разбогател, участвуя во всех замыслах Фемистокла, направленных на благо Афин. И вдруг собрался уезжать…

Беседуя с Сикинном, Фемистокл удивился ещё больше, поскольку тот стал уговаривать и его поменять афинское гражданство на феспийское.

- О чём ты говоришь, Сикинн! - начал Фемистокл. - Ты не пьян ли? Афины - величайший город в Элладе! А Феспии - ничтожный городишко, расположенный к тому же далеко от моря. Что я там буду делать? Выращивать маслины? Разводить овец? Без политики я не могу жить, - ты же знаешь меня. Теперь, когда Афины укреплены стенами и возглавляют союз ионийских городов, моим согражданам по плечу самые великие дела! И я не останусь в стороне от этих дел.

- Разве ты не видишь, Фемистокл, что народ и эвпатриды ныне более прислушиваются к Кимону и Аристиду, - возразил Сикинн. - Ионийцы тебя недолюбливают, они не забыли, как ты вымогал у них деньги. Ксантипп тоже рвётся к власти. И ты явно мешаешь ему. Неужели ты не видишь этого?

- Ксантипп хороший полководец, но плохой оратор, - беспечно заметил Фемистокл. - В народном собрании ему меня не победить. У меня есть лишь один достойный соперник - Аристид. Но с Аристидом мы ныне друзья. Твои беспокойства напрасны. Вот увидишь, скоро моя популярность среди афинян возрастёт многократно! Разве мало я сделал для величия Афин!

Однако Фемистокл не сумел переубедить Сикинна, который упрямо твердил: у толпы короткая память и настроение народа переменчиво. Сикинн так и уехал в Феспии, переполняемый мрачными предчувствиями. Плейона и её дочь последовали за ним, не скрывая своей грусти. Они видели, что Афины отстраиваются и хорошеют день ото дня, в них стекается множество торговцев со всех концов Ойкумены. Феспии же представлялись им глухой деревней.

Прощаясь с Сикинном, Фемистокл подарил ему талант серебра. Тот сначала не хотел брать, говоря, что денег у него и так довольно. Но Фемистокл хитро ввернул: мол, это серебро - приданое для его приёмной дочери. Тогда Сикинн взял деньги.

После его отъезда неприятности посыпались на Фемистокла одна за другой.

Сначала к нему пришёл Формион, доводившийся свояком. Брызгая слюной, Формион с негодованием принялся ругать фригийца Мнеста, который в своё время дал ему денег на постройку дома. Благодарный Формион пустил Мнеста к себе на постой и вскоре сильно задолжал ему.

- Я же предупреждал тебя, что с Мнестом лучше не связываться, - сказал Фемистокл, когда иссяк поток гневных и бранных слов из уст Формиона. - Сколько ты задолжал этому негодяю? Я уплачу Мнесту твой долг, а ты гони его в шею из своего дома!