Владимир Малик - Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

Два дня половцы двигались от Ворсклы к Хоролу. Всё время Кончак сутулился в седле, ни с кем не заговаривал, а на обращения к нему отвечал односложно. Тяжёлые мысли теснились в его голове.

Хотя сила собрана у него великая, рисковать он не хотел. Когда ещё только выступил из Тора, надеялся с ходу захватить Переяславль и осадить Киев. Это было возможно при условии, если удалось бы напасть неожиданно. Но теперь ясно, внезапно нанести удар урусам не получилось. Конечно, с той поры, как просигналили их дозорные, в Переяславле и Киеве непрестанно бьют колокола в набат. Святослав, безусловно, успеет собрать дружины князей. Прежде всего призовёт брата Ярослава да Игоря Северского, и встретит его, Кончака, немалыми силами: сам Святослав, Рюрик, Владимир Переяславский, Ярослав Черниговский, Игорь Северский с братьями… Много, уже много! А ещё может позвать князей смоленских, волынских, турово-пинских… Нет, допустить этого нельзя!

На Хороле, против Лубна, он внезапно занемог. Его трясло, ломило поясницу. Ноги мёрзли, голова раскалывалась от боли.

Он повелел выбрать удобное место и стать кошем. Надеялся здесь побороть болезнь. Отсюда послал нарочных к Ярославу в Чернигов — клятвенно предлагая мир и дружбу. С посланцами направил князю-сребролюбцу дорогие подарки — трёх жеребцов, саблю дамасской стали, сшитый лучшими ромейскими портными наряд стоимостью в сорок серебряных гривен.

Приманка весомая. Клюнет ли?…

Дружины Святослава и Рюрика собирались в Киеве и на его околицах. Конные отряды и санные обозы, что везли припасы для людей и коней, пробивали сюда дорогу по рыхлому снегу, останавливались на постой в отведённых им местах.

Князь Рюрик, шустрый и беспокойный, целыми днями носился на взмокшем коне от одного стана к другому — наводил порядок в войске. Князь Святослав слал грамоты князьям и воеводам, чтобы привлечь к походу как можно больше сил.

С каждым днём прибывали всё новые и новые отряды. Киев и киевская земля выставили всех, кто владел мечом, луком и копьём. Собирал свою дружину и ополчение в Переяславле и Владимир Глебович. Со дня на день ждали прибытия черных клобуков хана Кунтувдея, идущих с Роси. Святослав каждый день писал в Чернигов брату Ярославу, чтобы тот не медлил. Давно тянулась эта напряжённая переписка Святослава с Ярославом, но последний юлил, прямо не отвечал.

Узнав, что Кончак перешёл Ворсклу, Святослав снова послал письмо: «Брат, а помоги мне!» На это Ярослав, который уже получил от Кончака богатые подарки и уверения, что половцы хотят всегда быть в мире и дружбе с черниговским князем, ответил: «Аз есмь послал к ним мужа своего Ольстина Олексича, а не могу на свой муж поехати!»

Горячий, как все Ольговичи, Святослав взорвался, братца на чём свет стоит ругал:

— Проклятущий Ярослав! Он, вишь ли, послал Ольстина с ковуями [80] [80] По Десне и Остре, на землях черниговских князей жили и служили им тюркские кочевые племена (татраны, шельбиры, топчаки, ревучи, ольберы). Полки из этих племён назывались ковуями. , обещая ему, что не примет участия в походе, а теперь нам пишет, что не может идти на Кончака потому, что боится, как бы тот не перебил послов, если он пойдёт. Эх, Ярослав, Ярослав! Если б ты не братом единым моим был, послал бы свои полки на Чернигов, чтобы проучить тебя! Выгнал бы я тебя из белокаменных палат черниговских и пустил бы по миру нищим-изгоем!.. Ярослав, Ярослав!..

Итак, один из сильнейших русских князей откололся, поставив под угрозу успех всего похода.

Святослав написал письмо Игорю: «Брат, я с войском выступаю в последнее воскресенье месяца февраля на безбожного Кончака, что стоит за Лубном на Хороле. А сбирай, брат, свои храбрые дружины да иди на помощь мне! Жду тебя под Лубном!» И послал гонцом опытного и разумного гридня Говьяду.

Гонец без промедления помчался в далёкий Новгород-Северский.

Наконец прибыли черные клобуки. Они стали табором вдоль Лыбеди, где под снегом на лугах было много травы для коней, поставили юрты и разожгли костры. По всему Киеву разнёсся из их котлов запах варёной конины.

Хан Кунтувдей проскакал со свитой на Ярославов двор. Боярин Славута, одетый в тёплый кожушок, опоясанный мечом, провёл его в хоромину Святослава.

Кунтувдей внёс с собою густой запах конского пота и горького дыма походных костров. Расстегнув кожух и скинув волчий малахай, склонил в поклоне круглую лысую голову.

— Салам-алейкум, княже!

— Хан, я рад тебя видеть! — поднялся навстречу ему великий князь киевский. — Сколько с тобою всадников?

— Я привёл шесть тысяч всадников, все — молодец к молодцу, быстрые как ветер, смелые, как степные туры!

Святослав не стал скрывать радости. Широким взмахом руки пригласил хана к столу, велел чашнику наполнить кубки дорогим ромейским вином.

В четверг 21 февраля гонец Святослава — он мчался напрямик, останавливаясь лишь на считанные минуты, когда менял у посадников коней на свежих, — прискакал в Новгород-Северский.

Стояло серое, туманное утро. Низкие тучи опустились на город и, цепляясь за звонницы стоящих на холмах соборов и за верхушки дубов, плыли под порывами свежего ветра с запада на восток, с земли Полоцкой на землю Половецкую. Гонец нетерпеливо застучал тяжёлым кованым кольцом на воротах крепости. Вратный страж впустил его. Когда стало известно, что Говьяда от Святослава с важной вестью, то несмотря на раннее время провели его в княжеские хоромы. Вскоре туда вошёл князь Игорь.

Говьяда снял шапку, поклонился в пояс.

— На Русь Кончак идёт, княже! Безбожный треклятый Кончак… Уже на Хороле стоит. Князья киевские собрали свою силу и ждут тебя, княже, с дружиною на Суле…

— А князь Ярослав? — быстро спросил Игорь. — Ты заезжал к нему?

Говьяда, стиснув зубы, помедлил и, глядя князю в глаза, глухо промолвил:

— Князь Ярослав повёл дружбу с Кончаком. Подарки получил от него, после чего направил своих посланцев в степь… Да и хворым сказался…

— Значит, не пойдёт он?

— Нет! Не пойдёт.

— Как же Святослав? — воскликнул Игорь. — Не дай Бог одному подниматься на поганых!

— А он уже не один, — ответил Говьяда. — Князь Рюрик, князь Владимир Переяславский, черные клобуки — сила не малая. Да ведь и ты, княже, с братией — все верят — с ними будешь!..

— Поганые — нам общий ворог, и их можно бить только общими силами! — сказал Игорь. — Я немедля соберу боярскую думу, посоветуемся, как нам лучше и скорее собраться и идти до Лубна…

Через час в княжеской гриднице собрались новгородские бояре и лепшие мужи. Их подняли из-за утренней трапезы, а кое-кого из постели. Они усаживались на лавках в кожухах, разглаживали — кто костяным гребнем, а кто просто пятерней — волосы и бороды, зевали, недоуменно переглядывались. Никто не знал, для чего их созвали ни свет ни заря.