Арие Бен-Цель - Очень узкий мост

Получилось так, что Кфиру несколько дней подряд приходилось откладывать возвращение в Тбилиси. В Армении ему удалось побывать в Эчмиадзине, на озере Севан и еще в нескольких местах. Холод был просто удивительный.

Тем не менее, закончив все дела, они наконец-то вновь сели в поезд. Когда зашли в купе, было поздно. Сразу стало ясно, что пытка, которую они пережили в поезде по дороге в Ереван, ожидает их вновь на обратном пути в Тбилиси. Соседний вагон отличался от остальных, он был более старый. Смутная надежда на то, что старый, более комфортабельный вагон все же отапливается, заставила Кфира сходить туда, в надежде договориться с проводницей, при условии наличия свободных мест.

Дверь через тамбур была закрыта, так что пришлось выйти на перрон. Заходя в соседний вагон, он, как и следовало, осторожно переступил существенную прореху между перроном и вагоном. Почти сразу же убедившись в том, что в этом вагоне не лучше, Кфир повернул назад. В тамбуре к тому моменту толпилось несколько человек с багажом, и ему пришлось протискиваться боком. Позабыв под натиском проходящих о том, что вагон уже стандартного, он ступил правой ногой между вагоном и перроном. В следующую долю секунды Кфир смутно не то услышал, не то почувствовал какой-то глуховатый щелчок где-то между челюстью и носом, а также страшную боль с внешней стороны правого бедра. Нога застряла между поездом и перроном. Следует упомянуть, что все это происходило за считанные минуты до отхода поезда.

Интересно, что лежа в полусознательном состоянии, лицом на платформе Ереванского вокзала, он подумал: «Неужели я останусь в этом ледяном городе, со сломанным бедром и носом, в какой-нибудь грязной больнице?» Следующей мыслью было, что он, несмотря на всю свою немалую спортивную подготовку, с умением падать и кувыркаться, впервые в жизни просто лежит и ничего не пытается предпринять. По-видимому, эта вторая мысль говорила о том, что сознание начинало возвращаться. Затем Кфир почувствовал, как его пытаются поднять с обеих сторон, и увидел на месте, где только что было его лицо, небольшую лужицу крови диаметром так сантиметров в двадцать.

Кровь продолжала течь, и он приложил к лицу платок, как ни странно беспокоясь не запачкать одежду. Убедившись, что с равновесием все в порядке, но стоять на правой ноге очень больно, он обратился к человеку, поддерживающему его справа, помочь дойти до соседнего вагона. По коридору вагона уже пришлось передвигаться самому. Платок к тому времени промок от крови, и, продвигаясь вперед, он оставлял за собой кровавый след. Люди буквально шарахались от него, по-видимому, принимая за какого-нибудь пьяницу.

Трудно передать выражение лица Зака, когда Кфир зашел в купе. Едва успели затронуть вопрос о больнице, поезд тронулся. Вопрос решился сам собой.

Кфир прилег, не снимая пальто, на кровать, вытянув поврежденную ногу. Зак пытался прочистить рану на носу и сделать некое подобие перевязки с помощью пластырей. «Да, – подумал Кфир, – на этот раз носу будет теплее». Через несколько минут его начало трясти. Эта страшная дрожь продолжалась минут пятнадцать. Трясло так, что он с трудом мог разговаривать. По-видимому, это был шок, реакция тела на то, что произошло. Постепенно дрожь утихла. Ночь прошла достаточно тяжело. Любое движение моментально отражалось болью в правом бедре.

Первые попытки подняться Кфир предпринял достаточно рано. Они снова долго стояли, слишком долго для обычной станции. Зак помог подняться, и Кфир, несмотря на боль, понял, что ему повезло, что поезд тронулся, и опция больницы отпала. Он мог шевелиться, стоять и ходить, слегка опираясь на больную ногу. Нос и глаза опухли. На носу с правой стороны была корка из запекшейся крови. Да, неприятно, но уже не страшно.

Станция, на которой стояли, называлась «Спитак». По составу прошел слух, что где-то впереди было обнаружено заминированное полотно. Какие террористы это сделали и против кого, никто так и не понял. После суток простоя в этом ледяном составе, нужно было на что-то решаться. Зак, как всегда, нашел решение. С соседями по вагону он нанял такси, которое должно было довезти их до грузинской границы. Один из попутчиков оказался бывшим мэром города Цхалтубо, он ездил с другом сына по делам. Как и многие грузины, они оказались очень приятными и вежливыми людьми. Молодой спутник бывшего мэра вызвался нести сумку Кфира, что позволяло ему легче передвигаться. На привокзальной площади сели в такси. Так начался очередной этап путешествия.

Все это время у них не было никакой связи с Тбилиси, Москвой и тем более Израилем. Планируя поездку, Кфир собирался пробыть в Ереване день-два, но получилось так, что возвращение откладывалось несколько раз. Простой в Спитаке еще больше затянул возвращение. Их искали коллеги. Министр транспорта Армении лично обещал перезвонить одному московскому консулу после расследования. Как Кфиру потом говорил его коллега, он все еще ждет этого звонка.

Тем временем они скользили по страшной слякоти от Спитака к Садахло. Скользили настолько, что в некоторых местах при подъеме приходилось выходить из машины. Через пару часов все-таки добрались до Садахло. В этом месте как бы встречаются все закавказские республики. Граница между Грузией и Арменией проходит по какой-то высохшей речке. Таксист довез их до моста, который, как оказалось, едва успели разминировать. Кто его минировал и зачем, им так и не смогли объяснить. Все ссылались на террористов. В будке у моста сидел какой-то представитель власти. Около него крутились несколько зевак, по-видимому, жители редких домишек невдалеке от моста. Уполномоченное лицо, или представитель власти, проверил паспорта. Он долго листал паспорт Кфира, пока не дошел до страницы с фотографией. Вряд ли он когда-либо видел иностранный паспорт, тем более дипломатический, а уж израильский и подавно. Он никак не мог расстаться с диковиной. Еще бы, такое неординарное событие в профессиональной практике. Наконец, с некоторым сожалением он вернул паспорт. Картина, которая последовала за этим, напоминает заключительный кадр из шпионского боевика. Четверо небритых, помятых и усталых мужчин, один из которых сильно хромает, проходят на некотором расстоянии друг от друга по старому, разваливающемуся, едва не взорвавшемуся мосту. Кроме них на мосту никого нет. По ту сторону моста никого не видно, а вслед им смотрят несколько оборванных зевак, окружив местного представителя власти.

Они прошли (кто шел, а кто хромал), естественно не спеша, не менее получаса, пока не дошли до какой-то трассы, где стали останавливать проходящие машины. Ждать пришлось недолго. Остановилась белая «Нива». Бывший мэр о чем-то перебросился с шофером короткими фразами и кивнул остальным садиться в машину. До этого Зак предупредил Кфира, что в этом районе преобладали сваны [39], которых когда-то переселили из Сванетии за грабеж на дорогах.