Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Мы ознакомились ещё с несколькими аттракционами. Просто погуляли по парку. Примерно в полдень пообедали в кафе, после чего разъехались, чтобы вновь увидеться уже вечером на Курском вокзале и проводить Тамару.

Вечером я её встретил рядом с перроном. Тамара была со своей тётей и двоюродной сестрой. Вскоре подошёл и Юра. Когда объявили посадку, и мы вышли к поезду, мне захотелось на прощание её поцеловать, но я так и не осмелился – при её родных и Юре. Она зашла в своё купе и через окно разговаривала с нами. А когда поезд двинулся в путь, мы какое-то время шли рядом с вагоном и видели её в окне, улыбавшуюся и машущую нам рукой. Мне было грустно с ней расставаться. За пять дней общения я узнал её совершенно в другом свете, чем раньше. Ещё накануне мы обменялись адресами, где собирались проводить каникулы.

С Юрой мы договорились пойти в Третьяковскую картинную галерею. Встретились у входа. Осмотр начали с картин великих художников прошлых веков. Мы вполголоса обсуждали увиденное, сравнивая вкусы и познания друг друга в живописи. Пусть я впервые был в картинной галерее, но с Юрой не всегда соглашался, имел своё мнение.

Мы ходили из зала в зал, любуясь картинами, часа два. Потом Юра спросил:

– Хочешь посмотреть на картину, которая мне нравится?

– Конечно, хочу.

Мы спустились этажом ниже, и он показал на картину, которая называлась «В бане» [19] А. А. Пластов. «Весна. В бане». 1954 г . (Прим. ред.) . На картине изображена обнаженная молодая женщина, с трогательной заботой одевающая свою маленькую сестрёнку (или, может, дочурку) в притворе старой деревенской бани. Они находятся под открытым небом, сверху медленно падают хлопья снега. На лице девушки играет задумчивая полуулыбка, ей не холодно после бани, и, кажется, она даже получает удовольствие от касания холодных снежинок. От её обнаженной фигуры с распущенными русыми волосами веет теплотой и здоровьем. Вот полюбоваться на эту картину и привёл меня Юра.

– Чудесная картина, я тебе скажу, – констатировал я. – Не ожидал такого сюрприза.

– Спасибо, – немного покраснев, ответил Юра. – На сегодня, пожалуй, хватит.

Мы вышли из «Третьяковки» и Юра изложил свой план на следующий день:

– Встречаемся у моего дома в полдевятого вечера. Мы с Ларисой будем у мамы и бабушки, к этому времени выйдем, а затем пойдём втроём на экскурсию.

– Хорошо. Но я и так у тебя отнимаю много свободного времени, мой верный гид.

– Зато ты меня отвлекаешь от плохих мыслей. Ну пока, до завтра.

Переночевал я у Фокеевых. Утром, когда отец Юры куда-то ушёл, ко мне подошла хозяйка, тётя Клавдия. Между делом она предупредила:

– Ты Витя, моего не вздумай угощать спиртным. А то он как выпьет, потом долго не остановится. Иван мастер – золотые руки, всем помогал, а оплата у нас самая ходовая – сам знаешь – бутылочка. Вот и спился мой Иван. Ты уж прости нас.

– Это я должен у вас просить прощения, что нарушаю ваш покой.

– Ты что, живи, сколько хочешь. Наш Юра будет только рад.

– Он у вас очень хороший. Командир отделения, а ни на кого ни разу голоса не повысил. А когда я в отпуск поехал, он снял свои яловые сапоги и отдал мне. Я в них щеголял двадцать два дня, а он в это время носил мои кирзовые.

– Юра приедет домой, наверное, только в ноябре, когда закончится чемпионат, – сказала его мама.

– Жаль, конечно, что я с ним не повстречался.

Вскоре после этого разговора с хозяйкой я увидел свою рубашку на спинке стула возле дивана, где я спал – постиранную и выглаженную. Я поблагодарил тётю Клаву.

Вечером я встретился с Юрой Плехановым и Ларисой, и мы втроём поехали туда, куда – знал только Юра. В конце концов мы добрались до довольно высокого места. Это Ленинские горы [20] Ленинские горы – до 1924 и после 1991 года – Воробьёвы горы. (Прим. ред.) , откуда как на ладони были видны здание МГУ и огромный стадион «Лужники». Со стороны стадиона, хотя он был далеко, хорошо был слышен гул трибун, заполненных болельщиками. Мы находились в почти безлюдном месте, вблизи даже не было никаких дорог. Идея Юры заключалась в том, чтобы посмотреть на университет в лучах заходящего солнца. Зрелище действительно было красивое. Здание МГУ переливалось всеми цветами радуги, меняя оттенки вместе с садящимся солнцем. Вот поэтому он и пригласил нас сюда на закате дня – чтобы посмотреть эту прекрасную панораму.

Вид «Лужников» и шум, доносящийся оттуда, навёл нас на мысль посетить завтра этот стадион. Юра сообщил:

– Я видел афишу, что завтра здесь будет футбольный матч чемпионата СССР. Пойдёшь?

– Конечно, пойду, – ответил я с энтузиазмом. – Никогда не видел футбол на таком большом стадионе.

На футбол мы пошли вдвоём, без проблем купили билеты в кассе. Матч проходил в дневное время, наверное, поэтому стадион был заполнен немногим более чем наполовину. Играли две московские команды. Победила не та, за которую мы болели, но мы особо не расстроились – сама игра понравилась.

Ещё во время футбольного матча я решил, что пора бы расстаться с Юрой. В конце концов у каждого человека, даже отпускника имеются свои проблемы и дела. Юра достаточно со мной «повозился», многое мне показал. Когда мы вышли со стадиона, я обратился к нему:

– Мы с тобой должны здесь и сейчас проситься. Ты был отличным гидом, хорошим товарищем. Завтра я уезжаю на Урал. Большое тебе спасибо за всё, прости, если в чём-нибудь помешал твоим планам.

– Ты приехал как раз вовремя, – успокоил меня Юрий. – Мне было очень тяжело после получения известия о гибели брата. Я уж не говорю про маму и бабушку. Ты меня отвлёк от тяжёлых дум.

Мы обнялись на прощание и разошлись в разные стороны.

Вечером я пришёл к Фокеевым и вдруг увидел у них незнакомую девушку. Тётя Клава меня с ней познакомила:

– Это наша дочь Наташа.

Я назвал себя. Мы немного пообщались. Узнав, что я собираюсь уезжать, она попросила меня остаться в Москве хотя бы ещё на один день.

– Мы с тобой погуляем, сходим в кино на премьеру, – уговаривала она меня.

– Ну хорошо, – сдался я. – Останусь, но только на один день. Вечером уеду.

Утром, часов в десять мы с ней двинулись пешком в сторону станции метро «Красные ворота». Наташа показала мне школу, в которой она и её брат учились. Она водила меня по местам, где прошли её детство и юность, рассказывала много интересного. Увлёкшись её историями, я был не очень внимателен на пешеходных переходах, а машин в Москве было куда больше, чем в Свердловске, движение по улицам уже тогда было довольно интенсивным. Наташа сделала мне замечание, и я стал более внимателен.

Мы сходили в ближайший к их дому кинотеатр, затем пообедали в кафе. Ещё побродили по окрестностям, а домой к ним вернулись под вечер. Я не стал отдыхать, поблагодарил за приют, который они мне дали. Простился со всеми и поехал на Ярославский вокзал. Там закомпостировал билет и в тот же вечер уехал. Прощай, Москва и москвичи, да здравствует Урал!