Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

И мы снова двинулись за своим начальником. На сей раз отстали не так сильно – возможно, он сам не торопился, чтобы нас не ждать. Мы поднялись на гору, которая выделялась не столько крутизной склона, сколько гигантской солидностью. Вершина её, диаметром не меньше двухсот метров, имела полукруглую, заметно выпуклую в середине форму. В сторону заставы уходил длинный пологий спуск.

Старший лейтенант остановился, и мы подошли к нему. Теперь он начал знакомить нас уже с левым флангом участка заставы:

– Мы стоим на вершине горы Кюмбет. Её высота около трёх тысяч метров. Граница здесь проходит внизу под горой вдоль горной речушки.

Мы подошли к крутому обрывистому краю горы и увидели внизу часть турецкой земли. Затем добрались до стыка с тринадцатой заставой. Он проходил у подножья горы Кюмбет.

– Чтобы отсюда попасть напрямую на нашу заставу, необходимо преодолеть глубокое Арцепское ущелье, но сейчас мы пойдём другим путём – в обход. Правда, вам за время службы на границе иногда придётся преодолевать это ущелье. Ну, пожалуй, с десяток раз. А теперь наш путь на заставу.

Мы развернулись и помчались вниз, в обход ущелья, в сторону заставы. Начальник опять довольно быстро от нас оторвался. Я предположил, что у него лыжи были смазаны, а наши нет (поскольку даже под гору они катили плохо). Перед заставой ещё нужно было преодолеть примерно километровый не очень крутой подъём. До места мы добрались благополучно и даже, вроде, не сильно устали, хотя преодолели более двадцати километров. На другой день, правда, мышцы с непривычки побаливали.

В этот же день мне и Соловьёву выдали личное боевое оружие: винтовку с тремя десятками патронов в подсумке и две боевые гранаты в чехле. Наш каптенармус Облётов был человеком, вполне довольным жизнью, с хитрым прищуром раскосых тёмных глаз, среднего роста, плотного телосложения, смуглый. По национальности башкир или «друг степей» калмык. Он выдал нам с Витей шубы – белые дублёнки, белые маскхалаты, ватные брюки, валенки. В придачу ко всему – по пачке сахара и махорки, которую я взял назло себе и Кюмбету.

Каждому солдату присваивается личный номер, который записывается на вещах, выданных в личное пользование. У каждого на оружейной пирамиде есть своя ячейка для винтовки или автомата, а внизу – ящичек для гранат и патронов. Пограничные сутки начинаются в шесть часов вечера. К этому времени дежурный по заставе выстраивает на боевой расчёт весь личный состав (кроме часового заставы и нарядов, находящихся на границе) и докладывает начальнику заставы. Начальник сообщает о происшествиях, произошедших в нашем пограничном округе за прошедшие сутки. Затем зачитывает список нарядов: кто с кем и когда идёт на границу в течение суток. Так же объявляет о том, кому дан выходной. Как мы уже знали, выходные полагались два раза в месяц при нормальной охране границы; при усиленной же никому никаких выходных не давалось. Те, кому дали выходной, в ночное время зачислялись на случай тревоги в «тревожную группу», поэтому они должны были спать не раздеваясь.

На первом боевом расчёте мне достался в напарники старшим наряда грузин Тактакишвили. Наряд нам назначили на 20:00. Было достаточно времени, чтобы поужинать и познакомиться, ведь мы друг друга не знали. После боевого расчёта один грузин (всего их в строю было четверо) подошёл к нам – новичкам – и спросил:

– Кто из вас Фёдоров?

Я отозвался. Он задал второй вопрос:

– Ты понял, что мы с тобой идём в наряд?

– Теперь понял.

– Приходи в столовую в полвосьмого.

– Хорошо.

Тем временем некоторые солдаты уже одевались, брали оружие. Я наблюдал за всеми их приготовлениями и «мотал на ус». В назначенное время я зашёл в столовую. Мой «старшой» уже сидел там и пригласил меня к столу:

– Садись, будем кушать и знакомиться.

Мы пожали друг другу руки и назвали свои имена. Его звали Мишей. Меня удивило, что у него русское имя, и я поинтересовался:

– А по отчеству как величать?

– А зачем тебе?

– У нас старших называют по имени-отчеству, – нашёлся я, – а ты, извини, вы для меня дважды старший – как по возрасту, так и по службе.

– Так и быть, – усмехнулся он, – я твоё любопытство удовлетворю и не стану вспоминать вашу пословицу про Варвару, которой нос оторвали!

Мы оба рассмеялись, а потом он, посерьёзнев, продолжил:

– Моего отца звали Соломон. Он погиб на войне с фашистами.

– Мой отец тоже на фронте погиб, – ответил я. – Звали его Николаем.

Так на грустной ноте закончили мы свой ужин. Ну а позже, узнав друг друга чуть получше, мы иногда в шутку стали обращаться по имени-отчеству. Говорил Миша по-русски почти без акцента. Он был выше среднего роста, хорошо, по-спортивному сложен. Тёмные волосы и глаза, аккуратно постриженные усы, на губах всегда приятная улыбка. Чисто национальные приметы: смуглый, нос с горбинкой и чуть заметным крючком. В общем, красивый молодой человек «кавказской национальности».

После ужина сразу начались сборы в наряд. Происходило это так. Первым делом надеваешь ватные штаны, а на них – белые маскхалатные брюки. Затем – валенки, шубу. На солдатский ремень нанизываешь чехол с двумя боевыми гранатами, справа – подсумок с тридцатью винтовочными патронами. Ещё к ремню пристёгиваешь наручники. Через плечо надеваешь сумку с ракетницей и ракетами – их около десятка. Зимняя шапка, варежки, а поверх всего – белый маскхалат. Собираться и одеваться мне помогал советами мой напарник.

Без пяти минут восемь идём в кабинет к начальнику заставы. По пути берём у связистов телефонную трубку для связи с заставой. Заходим в кабинет с оружием в руках: я с винтовкой с примкнутым штыком, а Михаил с автоматом. Он докладывает:

– Товарищ старший лейтенант! Наряд в составе рядовых Фёдорова и Тактакишвили прибыл для получения приказа на охрану Государственной границы!

Начальник осматривает нас и даёт приказ:

– Приказываю вам выступить на охрану Государственной границы Союза ССР. Вид наряда – часовой границы, участок – от заставы до высоты Плоской. Время службы – с двадцати ноль-ноль до четырёх часов. Пропуск – «дорога», отзыв – «снег».

Пропуск (то бишь пароль) и отзыв изменялись ежесуточно. Получив приказ, старший наряда дословно его повторяет. Для меня это волнительный момент – я впервые получаю боевой приказ.

Затем мы без промедления и задержек заряжаем оружие и выходим на свой участок. Не спеша идём вдоль него по проторённой тропе. Справа и слева от нас рыхлый снег. Если кто-то пройдёт по нему от границы или к ней – следы будут видны даже ночью. Ветер умеренный, температура – минус пятнадцать градусов. При нашем обмундировании это совсем не холодно. Участок в основном ровный, крутой подъём лишь на высоту Плоскую. Вчера именно по этой тропе мы шли из комендатуры, а сегодня утром обозревали весь участок. Михаил говорит: