Александр Доронин - Кузьма Алексеев

— А потом из рая изгнал, как великих грешников.

Алена не стала больше спорить. Тем более, что Тимофей заворочался на своем ложе.

С наступлением утра Тимофей снова куда-то исчез. Вернулся он мокрый до нитки — на берегу хлестал дождь. Лязгая зубами, сообщил пренеприятнейшую новость: к берегу Теши причалили три лодки. У Зосима с Аленою лица позеленели.

И в самом деле, человек двенадцать полицейских были в лодках. Заметили они, конечно, стоявших на крутом берегу реки, один из полицейских даже крикнул:

— Спускайтесь сюда, еретники!

Полицмейстера Сергеева Зосим заприметил и узнал сразу же.

— Эй, арестанты оранские, позовите Елизара! — кричал Сергеев. — Мы с миром пришли. Не позовете, подымемся наверх, будем бороды ваши рвать! И вашу красотку заберем!

— Попробуйте поднимитесь, псы боярские! — Зосим зажег просмоленную паклю и бросил вниз, на лодки. Там поднялась паника. Раздались беспорядочные выстрелы. Зосим в ответ тоже бабахнул из ружья. Не по находящимся в лодках, а в воздух. Ради устрашения.

Полицейские залегли на днища своих лодок. Долго не поднимали голов.

— Уходите, покудова живы! — теперь Тимофей Лапоть угрожал стражникам. — Оранского игумена Гермогена коли привезти, тогда сюда подниметесь. Понятно говорю?

Вскоре лодки уплыли. Беглецы вернулись в свою каменную обитель.

— Игумен, отпусти меня в Орань, — вдруг попросил Тимофей. — Меня никто не заметит, я спуск нашел, он от нас недалеко.

— Ступай, да только назад не ворочайся, — вместо Зосима ответила Алена. — Здесь теперь опасно.

Тимофей собрал свои пожитки и, торопясь, вышел. В пещере наступило тяжелое молчание. Однако длилось оно недолго. Вскоре их брат вернулся снова, дрожа от страха:

— Ой-ой, лодки опять у берега! Мне не уйти!

Зосим сорвал со стены ружье и бегом пустился к берегу. Дождь утих, но не перестал. Дул холодный ветер.

На сваи полицейские прилаживали жерди, чтобы перейти реку. Прежние Тимофей разбросал недавно, и теперь меж столбами чернела бездонная тьма реки. Жерди оказались короткими. Было слышно, как они упали в воду, подняв фонтаны брызг. Полицейские начали строить новый настил. Тут Зосим, спрятавшись за камнем, вновь выстрелил. И снова полицейские удалились не солоно хлебавши.

Возвратясь в каменную пещеру, отшельники разожгли костер. Глядя на пламя, все трое думали, как не угодить в капкан.

— Вы оставайтесь, а я все же пойду, — ухватился за прежнюю свою мысль Тимофей.

— Дойдешь до Гермогена, скажи ему…

— Да ничего не скажу — нож под ребра у меня получит без всяких слов. — Тимофей вынул из котомки длинный нож, такими свиней режут.

Ушел. Зосим несколько раз выходил наружу. Было тихо. Темнела река, тихо плескались волны где-то внизу. Зосим вернулся в пещеру и опешил: Алена сидела на лежанке вся обнаженная. Зосим опустился перед нею на колени и, дрожа всем телом, прислонил не ведавшие женской ласки губы к ее ногам, бормоча под нос:

— Старый я, Оленушка… Грех неисправимый… Грех…

Утром полицейские снова остановились на том берегу Теши. Их было тридцать человек, и у всех — ружья. Дружно принялись строить переход. Зосим с Аленой глядели на них выжидаючи. Против стольких не сдюжишь.

— Ей, Павел Петрович, неужели у тебя дел нет поважнее, чем старого монаха из норы выкуривать? — крикнул Зосим. — Целое войско собрал, одному кишка тонка?..

— Не зли меня, басурман, — Сергеев даже из ружья пальнул.

Лес в ответ застонал. Откуда-то с обрыва две птицы поднялись, взлетели в вышину и, размахивая громадными крыльями, куда-то улетели.

— Коршунов и тех испужали, сумасшедшие, — припечалился Зосим.

Теперь он глядел на полицейских совершенно равнодушно. Алена прислонилась к его плечу:

— Ты, Зосим, как пришел только в наш Кужодон, сердечко мое вмиг разрушил… В церкви бы нам обвенчаться…

— Ничего не получится… От новой веры церковной я отрекся, как и от эрзянского бога Верепаза. Нельзя время вспять повернуть. Да и старик я, гляди. Меж нами разница в двадцать лет. Тебе только сорок…

— Двадцать лет — разница невелика. Ты еще оглобли гнешь. — Алена положила голову Зосима на колени.

Тот молча глядел, как полицейские перебрались через реку и стали подниматься по склонам наверх. И тут под ногами у них сорвались камни. Несколько человек полетели в реку. Остальные замерли, боясь двигаться дальше.

Зосим стоял на берегу и громко хохотал. Ареста он не боялся. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Жаль ему было лишь Алену…

Только Теша ни о чем не жалела, безмятежно катила в даль свои воды. Она знала, впереди ее ждет старшая сестра Волга, и она все ее заботы себе заберет. Спешила река, весело журча меж камней, назад не оглядывалась. А выйдя из леса, она увидела огромное небо, синее-синее.

Как гласит местное предание, в ночь на праздник Коляды солнце, ушедшее за вершины темнеющих гор, борется с тьмою: кто победит. Чтобы наступил рассвет и солнце показалось утром, все жители Нижнего Новгорода от старого до малого выходят светиле на помощь. Если победит тьма, день не наступит, все живое исчезнет в бездонной черной пропасти. Вот и нынче люди собрались вокруг громадного полыхающего костра, который горел на вершине Дятловых гор. Все в масках, с лицами, измазанными сажей. Подумаешь, и в самом деле черти! Тренькают балалайки, свистят свистульки, играют дудочки, рожки пастушьи. Свадьба в городе, да и только!

Шум и гвалт усилились после того, как из кремлевских ворот выехало человек двадцать верховых. Лошади были быстрыми и сердитыми, грозный их вид и храп приводил в трепет всех присутствующих: такой конь затопчет — глазом не моргнет. Однако сегодня их не боялись, все знали: воинов против недоброй силы бросили. Вот один ряженый отделился от толпы, выскочил и давай вертеться супротив солдата на коне. Тряс рукавом своей взлохмаченной шубы, вывернутой наизнанку, жалобно стонал да причитывал. Тут неожиданно маска с него слетела, и все узнали лицо незнакомца. Ух ты, да это ведь жена самого Строганова!

Всадники преодолели крутой склон горы и стали махать и показывать руками в сторону полыхающего румянцем горизонта: дескать, они едут туда сражаться с темной силой. Все знают, что это шутка. Ну и пусть. Пусть играют люди, веселятся, пляшут вокруг пылающего костра, поют старинные народные песни, которые согревают души и сердца людские, наполняя их любовью и радостью жизни:

В середину хоровода прыгнул кряжистый парень. На голове его — бычий череп, сам бьет в барабан. Как начал мычать, затем завопил: