Ли Ги Ен - Земля

По всем дорогам шли в волость колонны крестьян.

В этот день была ярко продемонстрирована сплоченность рядов трудящихся, нерушимое единство крестьян и рабочие.

Политические партии и общественные организации провели в волости грандиозную массовую манифестацию. Вся волость казалась торжественной, праздничной, нарядной.

И прежде это время года ознаменовывалось в Корее празднеством, но носило оно религиозный характер: восьмого апреля корейцы торжественно отмечали пышным фейерверком день рождения буддийского бога Сек Камони. Празднество начиналось молитвой в Большой церкви, а заканчивалось огненными карнавалами в деревнях.

Особенно славился фейерверк на реке Апкан. Издавна здесь существовало предание, будто край этот находился под воздействием невидимых вулканических сил, вызывавших частые пожары по всей волости. Суеверные люди считали, что пожары вспыхивают по воле «злых духов». Фейерверк, по их мнению, предотвращал надвигающуюся беду.

Необходимые средства для устройства фейерверка собирались с населения; в волости, о которой идет речь, это превратилось в своего рода традицию. Наибольших расходов требовала заготовка топлива для костров.

Река Апкан огибает деревню Бэлмаыр с южной стороны и устремляется дальше вниз. Там, где круто обрывается Северная сопка, расположенная позади деревни, Апкан сливается с рекой, протекающей мимо волостного центра, и образует широкие поймы. В поймах, словно продолжая Северную сопку, выступают из воды три острых утеса. Одиноко торчат они среди водной глади и как будто тоскливо поглядывают на свою старшую сестру, навсегда покинувшую их в водном просторе. В народе верили, что эти три вершины образовались в давние-давние времена, в дни мирового потопа.

До освобождения Кореи окрестности трех утесов, подножья которых омывают воды реки Апкан, считались лучшим местом для гуляний и пикников.

Восьмого апреля несколько десятков человек взбиралось на эти утесы и с заходом солнца разжигало костры из поленьев, заранее сложенных на вершинах. Одно за другим они сбрасывали горящие поленья в воду. И создавалось впечатление, будто с самых вершин утесов уходят в воду три огненных столба.

Ярко вспыхивая и словно приплясывая в ночном воздухе, поленья с головокружительной высоты летят в реку, огненный пляшущий смерч отражается в темной речной глади. И кажется: пышные струи огня устремляются навстречу друг другу, окрашивая ночь в ярко-алый цвет. А если попадалось смолистое полено, оно трещало налету, разбрызгивало вокруг себя целые каскады искр и напоминало комету с огнедышащим хвостом. Треск горящих поленьев, словно выстрелы, далеко разносился в ночном просторе, придавая еще большую внушительность яркому зрелищу.

Фейерверк продолжался до поздней ночи. И чем темнее была ночь, тем он получался эффектнее.

В этот вечер к реке Апкан стекались жители со всей округи. Многие приходили полюбоваться фейерверком издалека, за десятки ли. Торговцы, пользуясь удобным случаем, привозили сюда свои лавчонки и развертывали бойкий торг. Оживленная торговля шла в столовых и павильонах, привезенных из волости. Подгулявшие мужчины, прихватив с собой женщин, выплывали в лодках на середину реки и там веселились, кто как мог! Не обходилось и без пьяных оргий.

Народное празднество имело, таким образом, и свои отрицательные стороны: пьянство, разврат, расточительность.

Сохранив обрядовую пышность, торжественность и яркость, национальные празднества наполнились после освобождения Кореи новым содержанием.

Работа тхуре началась с высадки рассады.

Еще до рассвета музыканты собрались к дому Квон Чир Бока, где хранились их инструменты. Созывая людей на работу, полилась по улицам веселая музыка. Заслышав ее звуки, крестьяне торопливо выскакивали на улицу.

Под музыку с высоко поднятым знаменем бригада вышла в поле. Крестьяне рассыпались по полю, музыканты проиграли еще несколько тактов звучной крестьянской мелодии и принялись вместе со всеми за работу.

Решено было ограничить состав тхуре сорока членами. И это имело свои основания. В бригаду отбирались прежде всего люди одинаковой трудоспособности — исключение делалось только для музыкантов. Кроме того, члены тхуре не должны были резко отличаться друг от друга и по своему достатку: костяк бригады состоял из крестьян-бедняков.

По существовавшему исстари обычаю, хозяин поля, на котором работает бригада, обязан был, даже если ему приходилось залезать в долги, три-четыре раза в день сытно кормить всех работающих, да еще и вина приготовить для угощения.

А если достаток у членов бригады был разным, возникали раздоры: вдосталь накормленные зажиточным крестьянином, они проявляли недовольство, переходя на участок бедняка, которому нечем было их угостить.

И, наконец, бэлмаырцы решили не принимать в тхуре крестьян, живших слишком далеко от места работы: как бы прилежны и трудоспособны они ни были, им трудно поспеть на работу вместе со всеми.

Успех работы тхуре определяла строгая трудовая дисциплина. Было принято суровое решение: за нарушение дисциплины исключать из бригады без всякой проволочки.

Председатель тхуре, Куак Ба Ви, предложил своим товарищам по работе:

— Давайте договоримся насчет питания. Мне, признаться, очень хотелось бы досыта накормить вас в тот день, когда вы будете работать на моем поле. Но вы сами знаете: все мы до освобождения Кореи были бедными арендаторами. Туговато у нас с продовольствием и сейчас: ведь только в этом году мы выращиваем на своих участках свой первый урожай! Откуда же у нас было взяться излишкам? И я думаю, что поначалу нам самим придется обеспечивать себя питанием. Обед можно приносить с собой прямо в поле. А когда вырастим богатый урожай, тогда мы сможем угощать друг друга на славу!

Предложение Куак Ба Ви признали разумным. Члены бригады питались каждый за свой счет.

Узнав об этом, Ко Бен Сан всячески старался посеять рознь среди членов бригады, переманить хоть часть их на свою сторону. Он из кожи лез вон, чтобы сорвать «жалкие потуги этих проклятых голодранцев», демонстративно улучшив питание своих работников.

Когда Ко Бен Сан впервые услышал о том, что Куак Ба Ви организует в деревне тхуре, он всячески высмеивал новую «затею» крестьян. А на душе кошки скребли: нет сомнений, что его бывший батрак и с этой «затеей» справится, как он справился с поднятием целины. Куак Ба Ви одерживает одну победу за другой и ведет за собой людей!

Вот это-то и бесило матерого захребетника Ко Бен Сана.

— Ха! Эта голь перекатная совсем, видно, с ума спятила! — злобно шипел Ко Бен Сан. — Что это за чертовщина такая — тхуре? Эти сволочи приведут рисоводство в полный упадок! Да, да, в полный упадок!