Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I

Он усердно следует церковным правилам, часто причащается и постится. У него хорошие дружеские отношения с отцом-королём, который отвечает ему взаимностью. Он нравится женщинам. Он одевается скромно, манера его поведения сдержанная.

Умеренность во всём — вот подходящая характеристика для принца Фердинанда, умеренность во всём, кроме его стремления к власти, что я не могу посчитать грехом нашего времени, когда гражданские войны, увы, охватили множество наций.

Если бы я был кровным отцом, а не духовным наставником вашего высочества, я бы молился за союз вашего высочества с таким кабальеро».

Постепенно энтузиазм падре де Кока передался Изабелле. Она снова и снова перечитывала письмо, желая верить каждому его слову. Всё было слишком уж хорошо, чтобы оказаться правдой. И как это контрастировало с тем, что она знала о других претендентах на её руку! «Если Фердинанд Арагонский хотя бы наполовину так же хорош, как тот образец совершенства, который описал мой капеллан, то я самая счастливая из всех принцесс на свете!»

Архиепископ Каррилло и верховный адмирал, дедушка Фердинанда, уже давно поговаривали о кандидатуре Фердинанда, подчёркивая выгоды, которые обретут, объединившись, оба королевства после смерти Генриха Бессильного и старого короля Хуана Арагонского. После их смерти Изабелла наследует корону Кастилии, а Фердинанд — корону Арагона. Но будет один трон, одно единое королевство — Испания! Их дети станут королями и королевами Испании. Сам титул звучал в имперской тональности! В политическом, экономическом и военном отношении выгоды такого территориального слияния неоценимы! Новая Испания сможет соперничать с самой Францией!

Теперь, к огромной радости Каррилло и верховного адмирала, Изабелла сообщила им, что примет предложение Фердинанда. Был составлен сложнейший брачный контракт, который традиционно требовался, когда заключался брак между представителями королевских семейств. Это был шедевр государственной мысли: длинный детальный контракт, полный противовесов, так как он должен был защитить и разграничить права обеих сторон, чтобы Кастилия не считала себя подвластной Арагону и наоборот.

Затем Изабелла открыто заявила о своём решении.

И сразу же всё пошло наперекосяк.

Король Франции Людовик, который питал отвращение к единению везде, кроме собственного королевства, немедленно отправил деньги и солдат в помощь мятежникам — каталонцам в Арагоне.

«Это удержит юного Фердинанда на какое-то время от брачной постели, и если повезёт, то поможет ему погибнуть в каком-нибудь сражении» — таковы были его мысли.

Король Генрих, укрепивший своё положение за время мира, был напуган тем, что к сторонникам Изабеллы прибавится весь Арагон, и, потерпев неудачу во всех своих попытках удалить Изабеллу из королевства, жаловался, что Каррилло его предал; королева Хуана рыдала и угрожала всем; маркиз Виллена тоже называл Каррилло предателем и отправил солдат, чтобы арестовать его.

Захваченный врасплох, архиепископ был вынужден скрываться и попытался вновь объединить прежних мятежных грандов. Верховный адмирал попросту удалился в свои поместья.

Решив, что Изабеллу все покинули, король Генрих потребовал, чтобы она немедленно отказалась от предложения Фердинанда и дала понять посланнику Португалии, который всё ещё находился в Вальядолиде, что она выйдет замуж за короля Альфонсо. Изабелла отказалась.

— Я не постеснялся заключить твоего брата в темницу, — сказал Генрих, — и не постесняюсь сделать с тобой то же самое. Утром моя стража — мавры — будет иметь честь сопровождать тебя в алькасар Мадрида, если ты меня не послушаешь. — И он зашагал прочь, дрожа от безрассудной смелости своего ультиматума, который отважился ей предъявить.

Ночью юный вельможа Гуттиере де Карденас, мажордом маленького двора Изабеллы и её преданный слуга, закутавшись в длинный чёрный плащ, пришпоривая лошадь, помчался из Вальядолида в сторону Арагона с брачным контрактом, спрятанным на груди.

Утром явились солдаты, чтобы арестовать Изабеллу. Но они не смогли преодолеть сопротивление горожан. Новость стала всеобщим достоянием. Везде толпились жители, стихийно высыпавшие на улицы. Они несли в руках оружие, оказавшееся под рукой: пики, старые сабли, крестьянские косы, ножи мясников и топоры, — вооружившись в защиту принцессы, которая принесла им мир и которая согласно священному договору имела право выйти замуж за человека, избранного ею. Изабелла не могла поверить своим глазам: реакция простых людей была слишком неожиданной...

Король Генрих поспешил отменить свой приказ об аресте и всех уверял, что послал своих солдат лишь с единственной целью — защитить принцессу.

Но Вальядолид перестал быть безопасным местом.

Изабелла день и ночь молилась, чтобы Бог помог её курьеру побыстрее добраться до Арагона и чтобы Фердинанд пришёл ей на помощь.

Гуттиере де Карденас ехал по местности, где жили сторонники короля. На границе между Кастилией и Арагоном была цепь мрачных замков. Эти замки в основном принадлежали многочисленным членам большой семьи Мендоса, клана, традиционно лояльного по отношению к короне и, следовательно, враждебно настроенного к Изабелле. Карденас был вынужден избегать крупных городов и ехать редко используемым окольными тропами, что задерживало его в пути. Но если бы он проявил беспечность и его арестовали, подвергли обыску и обнаружили брачный контракт, то его задержка была бы более продолжительной, а возможно, и оказалась бы вечной. После простодушного заявления Изабеллы по поводу её намерения заключить брак с Фердинандом маркиз Виллена, королева Хуана и, конечно, король Генрих Бессильный не были склонны вести себя легкомысленно.

Благополучно оставив позади суровый, безлюдный район границы, Карденас оказался в королевстве Арагон и спустился в плодородную долину Эбро. Здесь холодные порывы ветра, господствовавшие в гористой части Кастилии, сменились на тёплые. Он ощутил, хотя и находился всё ещё далеко от побережья, благодатное воздействие мягкого климата Средиземного моря. Ни один испанец, выросший в условиях жестокой зимы и знойного лета Кастилии, въезжая в Арагон, не мог ощущать ароматный ветерок без чувства подозрительности: убеждённый в глубине души, что люди на этой земле подобны её климату — более мягкие по сравнению с кастильцами, что они, как и сама природа Арагона, чувственны, добродушны, но склонны к непостоянству и... предательству. Подобные же мысли занимали и Гуттиере де Карденаса, когда он наконец-то ослабил завязки плаща у ворота. Зато теперь он находился на дружественной территории; ему больше не грозил арест, и он поехал самым коротким и быстрым путём.