Жаклин Келли - Эволюция Кэлпурнии Тейт

– Добрый день, Кэлпурния. Ты сегодня на чай не звана?

– Мама велела нам убраться из дома, подальше от гостей. Боится, наверно, что я их спугну.

– Наверно, – согласился дедушка. – Хотя понять не могу, что такого страшного нашла в тебе Маргарет.

– Спасибо, сэр. Я тоже никак не пойму.

– Вот и договорились. Не поможешь ли мне приготовить эту мензурку для нового опыта?

В нашей скромной лаборатории мы занялись делом, а в парадной гостиной тем временем разыгрывался брачный танец.

– Смешно, что девушкам полагается быть красавицами, – заметила я. – У животных красоту наводят мальчики. Посмотрите на кардинала. Или на павлина. Почему у людей совсем не так?

– Потому что в природе обычно выбирает самка. Вот самцу и приходится наряжаться в самые яркие перья, чтобы привлечь её внимание. А здесь твой брат выбирает среди девушек, вот они и наряжаются, чтобы он их заметил.

– Столько работы! Все эти платья, шляпки. И ещё причёски. Когда мама меня причёсывала перед концертом, уйма времени ушла. И корсеты! Миссис Парсонс то и дело летом теряет сознание, и всё из-за корсета. Не знаю, как дамы их выносят.

– Мне тоже не понять. Дурацкая идея. Твоя бабушка такой чепухой не занималась.

– Дедушка…

– Что?

– Расскажите про неё. Про бабушку.

– Что тебе рассказать?

– Всё. Я никогда никаких историй о ней не слышала. Она умерла ещё до моего рождения.

– Да? Верно, ты права. С годами характер у неё начал портиться. Я вернулся с войны поздно – задержался в Элгине, помочь с весенней вспашкой семье того солдата.

– А она наукой интересовалась?

– Не особенно. Понимаешь, мы старались оправиться после войны. Кругом царила разруха. Я пытался наладить хозяйство, тогда у меня просто не было времени на изучение естественной истории. Ни на что времени не хватало. Передай мне эту мензурку, пожалуйста. Она хорошо шила и вышивала. И на досуге любила читать романы.

– А я получила приз за кружева, – буркнула я.

– Неужели? Ты же вроде рукоделием не интересуешься.

– Совершенно не интересуюсь. И кружева у меня отвратные. Я не сказала маме, что это было третье место из трёх.

– Забудь об этом. Я тоже не слишком силён в плетении кружев.

Смеётся он надо мной? Вот уж не знаю. Сидя рядышком, мы мирно занимались делом, покуда Виола не позвала ужинать. Чудесные часы, давно мне не выпадало такого счастья.

С дедушкой побыть удаётся нечасто, но как же это приятно. Неумолимо надвигалось Рождество, и времени становилось всё меньше. Я трудилась на кухне бок о бок с Виолой, от чего она, как мне кажется, раздражалась в эту пору ещё больше обычного. Ей же приходилось одновременно и готовить, и учить меня.

А тут ещё и Джей Би пристает с вопросами.

– Кэлли, а когда Рождество?

– Вот смотри, – я пыталась показать ему на пальцах. – Вот этот палец – сегодня, этот – завтра, а вот этот – послезавтра, и это и есть Рождество. Видишь?

– Ага.

– Теперь понял?

– Ага.

– Ну и хорошо.

– И когда же Рождество, Кэлли?

Вопрос для Дневника: когда подрастающий человеческий организм начинает разбираться во времени? Мой пятичасовой опоссум прекрасно разбирается во времени, а Джей Би никак не научится. Я от него с ума сойду.

Я перечитала последнюю фразу. Дедушка всегда меня учил, что в научных записях должны быть только факты, мнения записывать не надо. Пришлось стереть. Хорошо ещё, что я писала карандашом.

Отец и Альберто принесли низкорослую сосенку, которая росла посреди дубовой рощи (хвойные вообще плохо приживаются в наших местах). Джей Би пришёл в неописуемый восторг:

– Кэлли, смотри, Кэлли, ёлка, ёлка! Значит, будет Рождество.

Теперь надо делать ёлочные украшения из цветной бумаги, крепить крошечные свечки в малюсеньких подсвечниках к веткам. Гарри вырезал сверкающую серебристую звезду, укрепил её на самой верхушке. Ему даже лестница не понадобилась – такое тщедушное было деревце. На нижние ветки набросали катышки хлопка – пусть изображает снег. О настоящем снеге мы знали только понаслышке, никто из нас его в глаза не видал.

Фентресские методисты придерживались разных традиций: в одних семьях подарками обмениваются в канун Рождества, в других – в сам рождественский день. К счастью, в нашей семье предпочитали канун Рождества. Пастор мистер Корнелиус Баркер утверждал, что в подарках нет никакого смысла, это пустая трата денег и языческий обряд. Но попробуй убедить в этом семерых детей сразу. Нашей маме не удалось, и даже преподобный Баркер особенно не старался. Его раз в месяц приглашали на ужин, и, как мне кажется, он был единственным гостем, которому радовался дедушка. Они звали друг друга по именам – Уолтер и Корнелиус (мама от этого приходила в ужас) – и без конца спорили об ископаемых и Книге Бытия. Мама ради соблюдения приличий пригласила пастора на ужин после вечерней рождественской службы.

Весь день прошёл в бесконечном мытье – нелёгкая задача, требующая невероятного количества горячей воды. Потом мы собрались в прихожей, и мама устроила тщательную проверку. Редкий случай, но никого не отправили обратно в ванную: ни мальчиков – отмывать грязные шеи, ни девочку – избавиться от грязи под ногтями.

Ночь была ясной и холодной, мы закутались в тёплые пальто и шарфы. Гарри запер собак, чтобы не увязались за нами, и все, кроме дедушки, пустились в путь. Дедушка остался дома – поддерживать огонь в камине и наслаждаться тишиной и покоем. Альберто и Сан-Хуана запрягли фургон и покатили в католический храм Гваделупской Божьей Матери в Мартиндейле. Виола отправилась на службу в свою общину, в Церковь Всех Детей Господних. Мне ужасно хотелось как-нибудь пойти с ней, но мама не разрешала. Я не раз проходила мимо их церкви. Ветхое здание еле держится, зато песнопения радостные и возвышенные. По-моему, остальные церкви им и в подмётки не годятся.

Мы зажгли фонари и по дороге пели рождественские колядки. Я вела Джима Боуи за руку и показывала ему разные созвездия на небе.

– Смотри, вот Canis Major и Canis Minor . Это значит Большой Пёс и Малый Пёс.

– Но в небе нет никаких собак, – забеспокоился Джей Би. – Это же не собаки, а звёзды.

– В древности люди думали, что они похожи на собак.

– Они на Аякса совсем не похожи. И на Матильду. Ты, наверно, всё сочиняешь. Мама говорит, что сочинять нехорошо.

У меня самой эти светящиеся точечки никак не складывались ни в собаку, ни в буйвола, ни во льва. Какая же неудержимая фантазия была у этих древних людей.