Жаклин Келли - Эволюция Кэлпурнии Тейт

Мы завернули за угол и подошли к методисткой церкви, освещённой множеством ламп. У нас там своя скамья. Все расселись, а Гарри отправился помогать учительнице музыки мисс Браун. Она играла на органе. Энергично ударяла по клавишам, одним махом переключала регистры, давила, как сумасшедшая, на ножные педали. Гарри едва успевал ноты переворачивать. Мы спели рождественский гимн «Вести ангельской внемли», и мои чувства к мисс Браун потеплели – самую чуточку.

После службы преподобный Баркер отправился с нами. Воспользовавшись тем, что взрослые ушли вперёд, Сэм Хьюстон меня ущипнул. В отместку я толкнула его в лужу. Мокрые ботинки научат его хорошим манерам.

Из нашей трубы шёл ароматный дымок. Виола уже вернулась со службы, они с дедушкой встречали нас на пороге. Мы зашли в гостиную. На ёлке, словно огоньки фей, сияли десятки маленьких свечек. В камине пылал огонь. На буфете посверкивала хрустальная чаша с пуншем из подогретого вина с гвоздикой. Рядом стоял серебряный кувшин с горячим сидром для детей – конечно, без алкоголя. Ещё одна новость – в этом году Гарри в первый раз удостоился стакана рождественского пунша.

Родители обычно обменивались рождественским поцелуем. Мы, дети, видели, как они целуются, только раз в году. Но тут мама вспомнила про пастора и отвернулась в смущении. Папа поцеловал ей руку и нежно шепнул: «Маргарет».

Пастор осведомился у дедушки, нет ли каких-нибудь новостей о Растении. Непритворный интерес, почти как у неугомонного мистера Хофера.

– Нет, Корнелиус, пока ни слова, – дедушка раскурил сигару и вежливо выдохнул дым в потолок. – Науку торопить нельзя. Это дело медленное.

На ужин был свиной окорок, но мы, дети, не переставая вертелись на стульях. Наконец родители сжалились, и настало время подарков. Что бы там мистер Баркер ни думал о пользе и вреде подарков, он остался и с удовольствием наблюдал за каждым новым доказательством того, как нас невероятно балуют.

Подарком для всей семьи оказался новый стереоскоп: предполагалось, что все дети будут пользоваться им по очереди (весьма и весьма маловероятно). К нему прилагались картинки: «Большой египетский сфинкс», «Белый город – парк аттракционов в Чикаго» и «Необычайная жизнь эскимосов». Каждый получил в подарок по крупному ярко-оранжевому апельсину, редкому и дорогому зимнему лакомству. Я свой сразу есть не стала.

Джей Би досталась новая деревянная лошадка-качалка, потому что старая практически развалилась. Лошадка была покрыта выделанной коровьей шкурой, хвост у неё был из настоящего конского волоса, а седло – кожаное. Сал Росс получил новые деревянные игрушки на колёсиках и волчок. Тревис – книгу о том, как выращивать кроликов для удовольствия и на продажу и щётку – вычёсывать кроличью шерсть. Я знала, что он мечтал об ослике, но подарки ему понравились. Ламару подарили стальную линейку с транспортиром и компас. Сэму Хьюстону – «Приключения Шерлока Холмса». Гарри – новый костюм из тёмно-синей шерсти, самое то для молодого человека, который хочет произвести приятное впечатление. Конечно же, все получили по паре коричневых шерстяных носков, связанных лично мной. Их качество было весьма неоднородным. Первые носочки – для самого младшего брата – перекошены и кое-где пузырятся. К тому времени, как я добралась до старших братьев, носки уже приобрели вполне приличный вид. В папиных и дедушкиных появились даже простенькие узоры. О моём рукоделии было много разговоров; конечно, стыдиться уже не приходится, но и таких бешеных похвал оно тоже не заслуживает. (По-моему, все эти похвалы – сплошное притворство.)

Маме я подарила засушенные цветы в рамочке. От папы она получила пару серёжек, гранатовых с чёрным янтарём, а ему подарила ярко-зелёный в клеточку жилет – ездить по делам в Остин.

Виола хлопотала на кухне, но и ей достался подарок – нюхательный табак и плотная фланелевая нижняя юбка красного цвета.

Дедушка получил красивую коробку сигар – они приехали издалека, из места под названием Куба. На крышке – картинка с танцующей женщиной в длинной развевающейся юбке. Чудная коробка, идеальный размер для сундучка с сокровищами. У Ламара по лицу видно, как ему такую хочется, но он слишком боится дедушки, чтобы выпрашивать.

– Давай, – шепнула я брату, – попроси его. Он не кусается.

– Тебя-то он не укусит. А меня вполне может.

– Ну ты трусишка, Ламар, – так его можно на всё что угодно, подначить. Срабатывает безотказно.

Он вскочил и промаршировал к дедушке.

– Сэр, а вы не отдадите мне коробку? Когда она будет пустая.

– Конечно, дам… Тревис, – удивлению дедушки не было предела.

– Благодарю вас, сэр, – Ламар быстро ретировался на своё место.

– Видишь? Он вполне милый, если с ним поближе познакомиться, – шепнула я.

– Он меня Тревисом назвал, – прошипел Ламар.

Я хихикнула.

– Зато коробка тебе достанется.

– А с чего ты такая добрая? Тебе самой не нужна?

– У меня уже есть две, нет, три таких.

– Везуха тебе.

До чего же он всё-таки противный.

А как насчёт моих подарков? Младшие братья подарили мятый пакетик с леденцами, старшие – новые ленты в волосы. Родители вручили очаровательный серебряный медальон с выгравированными инициалами – моими. И ещё один подарок в обёрточной бумаге. Знаю, знаю, это книга. Ура, книга! Ценное прибавление к моей маленькой библиотеке на полочке у кровати. Книга толстая и тяжёлая, похоже, что-то типа словаря. Может быть, даже энциклопедия. Я разорвала упаковку, и на обложке показалось напечатанное замысловатым шрифтом слово «Наука».

Вот здорово! Чудеса, да и только! Мало того что я держу в руках новою книгу; больше всего меня радует тот факт, что папа с мамой наконец поняли, что мне нужнее всего, без чего жизнь не в жизнь. Я с восторгом поглядела на родителей. Они улыбнулись в ответ. Я сняла остатки упаковки и увидела название книги целиком – «Наука домоводства».

Я в полном недоумении уставилась на книгу. Что это такое? На каком языке? «Наука домоводства», автор миссис Джосайя Джарвис. Что это значит? Тут что-то не так. Руки словно одеревенели. Я с трудом открыла книгу на странице с оглавлением и прочла: «Кушанья для больных», «Самые лучшие соленья и маринады», «Как избавиться от пятен». Ужас какой!

Разговор вдруг умолк, слышно было только монотонное поскрипывание лошадки-качалки в углу. Все уставились на меня. Я посмотрела на маму. Она нахмурилась – дочь явно собирается опозорить её перед пастором.

– Что скажешь, Кэлпурния?

Что Кэлпурнии остаётся сказать? Что тут скажешь? Больше всего мне хотелось швырнуть книгу в камин – она годится только на растопку. Ещё мне хотелось во весь голос заорать: «Это несправедливо!» Мне хотелось драться и кусаться, мне хотелось убежать от всех. Даже от дедушки. Да, даже от него. Обнадёживал, а сам знал, что новый век для меня не наступит, у девочек новой жизни нет и не будет. Я своими ушами слышала, как родители вынесли мне пожизненный приговор, без обжалования и досрочного освобождения. Никто не поможет, ни дедушка, ни кто другой. Верёвка уже затянута на шее.