Жаклин Келли - Эволюция Кэлпурнии Тейт

– Кэлпурния?

На меня навалилась такая страшная усталость, что даже злости не осталось. Не могу больше сражаться. Тяжёлое это дело, тяжелее не придумаешь. Собрала последние остатки сил и выдавила из себя подобие жалкой улыбки.

– Спасибо, – прошептала я. Одно слово, одно жалкое слово, которое произнесли мои лживые уста. К глазам подкатили слёзы. Больше всего хотелось исчезнуть с лица земли.

В этот момент Джей Би издал отчаянный вопль – он свалился с лошади. Воспользовавшись суматохой, я собрала свои подарки и выскользнула из гостиной. Наверху, в спальне, я уселась у окна и уставилась в темноту. Через пару минут я заметила фонарь – это пастор возвращается домой. Огонь мерцает словно светлячок. Сал Росс и Джей Би смеются и болтают на лестнице. Я переоделась в ночнушку и легла в постель. Посмотрела на ленты, на медальон, на книгу, аккуратно разложенные на комоде рядом с гнездом колибри в стеклянном ящичке. Закрыла глаза. Даже плакать уже не было сил.

Несколько месяцев я жадно высматривала долгожданное письмо среди кучи счетов и скучных записок на столе в холле. И каждый день отходила разочарованная. Известие пришло на третий день Рождества, но это было не письмо, а телеграмма. Телеграмма – это всегда страшно. Деловые люди извещают телеграммами о продажах и покупках, но если обычному человеку приходит телеграмма, это означает одно – кто-то в семье умер. Телеграфист мистер Флеминг подъехал к нашему дому на велосипеде. На войне он был рядовым и, хотя не служил под командой дедушки, высоко его ценил и всегда был рад услужить. Я встретила мистера Флеминга в конце подъездной дорожки, где уныло слонялась среди дренажных канавок, выискивая водомерок. Никаких водомерок не было, но всё лучше, чем торчать в своей комнате и читать подаренную на Рождество «Науку домоводства».

Телеграфист слез с велосипеда.

– Кэлли Ви, я принёс телеграмму для мистера Тейта.

Значит, для папы. Кто же умер? Я задумалась. Наверно, его престарелая тетушка в Вичите, которую я ни разу в жизни не видела.

– Телеграмма из Вичиты?

– Я вообще-то не должен говорить… но если ты настаиваешь… из Вашингтона.

– Что?

– Откуда-то из Вашингтона.

– Да папа никого не знает в Вашингтоне.

– Это не твоему отцу, это капитану Тейту.

– Кому?

– Твоему дедушке.

Я потеряла дар речи.

– Думаю, её надо вручить немедленно, – сказал мистер Флеминг.

– Дайте её мне!

Он взглянул на меня с ужасом.

– О чём ты говоришь? Я не могу тебе её отдать!

– Отдайте немедленно!

– Да что это с тобой? Ты же воспитанная девочка! Телеграмму полагается вручать взрослым, тем, кому не меньше восемнадцати, таково требование компании.

– О, простите, простите!

– Я серьёзно отношусь к своим обязанностям.

Сердце бухало о рёбра – вот-вот выскочит.

– Идёмте, мистер Флеминг! Скорее, пожалуйста!

Я потянула его за рукав, но он запыхался, к тому же вёл за собой велосипед. Проклятые пятьдесят ярдов до дома заняли целую вечность. Как в страшном сне; меня словно затягивало в зыбучий песок.

На крыльце мистер Флеминг стряхнул мою руку и поправил фуражку. Я ворвалась в дом с криком:

– Дедушка, где вы?

Мама отозвалась из гостиной:

– Не надо так кричать, детка. У нас миссис Пертл, зайди и поздоровайся.

В обычное время я бы не осмелилась спорить с мамой, но сейчас кроме закрытой двери библиотеки ничего не существовало. Что делать? Куда бежать? Я завертелась как волчок.

Мама заметила за моей спиной мистера Флеминга. Она тоже знала, зачем посылают телеграммы. Мистер Флеминг дотронулся до фуражки.

– Здравствуйте, миссис Тейт. Извините, если помешал, мэм, у меня телеграмма для капитана Тейта. Из Вашингтона.

– Откуда? Из Вашингтона?

– Надо же! – воскликнула миссис Пертл.

– Входите, мистер Флеминг. Капитан вышел на прогулку, он сейчас где-то на реке, собирает образцы для своей коллекции. Право, не знаю, где его искать.

– Я, я знаю!

Я выскочила из дома. Прежде чем дверь за мной захлопнулась, успела услышать только: «Вы уж извините мою дочь…»

Мигом проскочив дорожку, я свернула на оленью тропу в густом кустарнике. Она вела прямо к реке. Я скакала как олень и петляла как лиса. Никогда я не бегала так быстро.

– Пришло! – орала я. – Дедушка, пришло! Из Вашингтона!

Его не было в бухточке. Где же он? Куда делся? Я побежала вдоль реки на юг, выкрикивая его имя. Добежала до скалы напротив острова, где он тоже часто бывал. Никого. Ринулась к плотине возле машины по очистке хлопка – до неё никак не меньше пяти минут. Я чуть не плакала от отчаяния. Я же всегда знала, где его искать. А вот сегодня – нет.

Я вспугнула краснохвостого сарыча на дубу, он пронзительно закричал. Дыхание сбилось, я перестала звать деда, только повторяла про себя в такт шагам: «Де-душ-ка, де-душ-ка, де-душ-ка». Под пекановым деревом паслось кабанье семейство. Я их возмущённо растолкала – нечего путаться под ногами.

Скоро я наткнулась на мистера О’Фланагана, который вытащил клетку с Полли наружу, чтобы они оба могли подышать воздухом. Мистер О’Фланаган стоял на крутом берегу прямо над колёсами плотины, удовлетворённо попыхивая сигарой, и поглядывал на реку поверх своего внушительного животика. Полли распушил хохолок и злобно уставился на меня.

– Дедушку видели? – выкрикнула я, задыхаясь.

По лицу мистера О’Фланагана было понятно: нет, не видел.

– Что случилось? – встревожился он.

Я кинулась через дорогу в редакцию газеты, рывком распахнула дверь и ввалилась в контору. Мэгги Медлин сидела за коммутатором и ела сандвич. Кажется, я её напугала.

– Дедушку не видели?

Она чуть не подавилась.

– Сегодня не видела. А что случилось?

Я стремительно развернулась и упёрлась прямо в живот мистера О’Фланагана. Оказывается, он шёл за мной.

– Кэлпурния, что стряслось? Кто-то заболел?

– Вызвать доктора? – спросила Мэгги.

Я пыталась обойти мистера О'Фланагана справа, проскользнуть слева, но он оказался проворнее. Даже странно для такого толстяка. Он схватил меня за плечи и потряс.

– Кэлпурния, что с тобой? Ты заболела? Кто заболел?

Я едва переводила дыхание. Сил больше нет. Всё. Надежды рухнули. Никому я не нужна. Раньше мы всегда были вместе. А теперь… Как так получилось? Почему я не боролась? Где же он сегодня, в этот великий день? Я всегда могла его отыскать, а сегодня почему-то не могу. Собирает коллекцию в новом, незнакомом месте? Там, где мне его не найти. В секретном месте. Только для него одного. Без меня.