Валерий Воронин - Родина ариев. Мифы Древней Руси

Я прочёл: «…древние греки утверждали, что божество по имени Фок обладает знанием будущего… Значит, речь в катрене идёт о раскрытии древней тайны».

Теперь я не сомневался, что русский исследователь, не имея ни малейшего представления о нашей «Группе 124» и о той работе, которую мы проводили в Крыму, прямо указал на нас. Но ещё раньше, почти за пятьсот лет до него, это сделал Нострадамус! Как-то неуютно я почувствовал себя. Будто бы всех нас сейчас кто-то внимательно рассматривает через увеличительное стекло.

И вот что мне ещё увиделось. Другой русский стал исследовать тайны Крыма и вышел на охотничий замок Юсупова в Коккозах. Он шёл, как собака-ищейка, по следу князя Юсупова, шаг за шагом открывая то, что было известно высокородному князю и его не менее высокородным друзьям. Фактически – он шёл по пути юсуповских исследований, как это вынужденно сделали и мы.

Нечаянно, вовсе не желая того, этот русский неожиданно наткнулся на следы нашей «Группы 124». И стал методично исследовать нашу деятельность. Вот он докопался до тайны, связанной с золотыми цепями Геракла, вот увидел золотую свастику, вот исследует район «юсуповской ванны», где спрятан молот Тора. Кто он – маг, медиум или посвящённый? Безусловно, само Провидение ведёт этого человека. Но зачем?

Вначале я подумал, что этот русский имеет родовую связь с семьёй князя Юсупова. Но когда он «набросился» на «Группу 124», то я стал думать, нет ли у него родственных корней с кем-то из нас? А если и есть, то что это доказывает?

Его деятельность не утверждала сделанное нами, а разрушала наш проект. Он вскрывал, как консервным ножом, наш план и… О, Бог мой! Этот человек предал гласности нашу деятельность. Причём в крайне невыгодном для всех нас виде. У меня даже сложилось впечатление, что само Провидение руками данного человека исправляет какие-то ошибки, которые допустили мы. Это даже не ошибки и не просчёты… Исправляется сама линия наших замыслов. Ей придаётся иное направление, о котором мы даже не думали… Выходит, мы действительно сейчас действует наперекор Провидению? Как же так… Разве потомки, которые пришли почтить своих предков и зачерпнуть древней силы ради процветания своей нации, не должны этого делать? Так бы поступил каждый, почитающий своих родителей и заботящийся о собственных детях…

Только сейчас я обратил внимание на то, что этот русский видит всё происходящее… моими глазами. Как будто бы он вселился в меня! Это просто невероятно. Выходит, я сам ему всё рассказываю? Но как он может чувствовать, как я, мыслить, сопереживать, сомневаться и радоваться? Он ведь лишь выхватывает голые факты, сухую информацию и трактует её по своему усмотрению, в зависимости от своего житейского опыта и мировоззрения. Но ведь мы такие разные!

Мне захотелось оправдаться и перед ним, и перед будущими поколениями. Но как это сделать? Ведь хорошо известно, что прав всегда не тот, кто прав, а тот, кто победил, или тот, кто живёт позже и способен навязать свою точку зрения остальным. А тот, кто уже умер, никак не может защитить себя, доказать свою правоту. Я говорю сейчас о себе в будущем. Я ещё жив, но уже чувствую собственное бессилие в другие времена. Выходит, наше будущее нам не принадлежит, как бы мы ни желали выстроить его по своему усмотрению…

Кто-то взял меня за плечо.

– Эй, Отто, ты что, уснул?! Просыпайся, просыпайся…

Я очнулся, отгоняя от себя видения и стараясь «войти» в среду окружающих меня людей. Свечи всё так же горели. Но музыка больше не была слышна. Зато где-то рядом разгорался спор. Я оглянулся. Наш полковник Шуберт разговаривал на повышенных тонах с Карлом Фридрихом. Последний вообще после расстрела «спартанцев» был невоздержан в выражениях и считал многих из нас шарлатанами. Не знаю, почему он так не любил полковника Шуберта, впрочем, как и меня. Возможно, потому, что мы оба были преданы Карлу Краузеру? А вот он… Впрочем, я уже писал о наших взаимоотношениях, и повторяться нет смысла.

Мы немного сами виноваты, не пригласив «соколиного глаза» на эту вечеринку. Хотелось побыть одним, без посторонних, попрощаться с магической рулеткой и тем незабываемым отрезком времени, который прожили в Крыму. А полковник Карл Фридрих воспринял такое личное неучастие как оскорбление. Вот и не сдержался, стал выяснять отношения с полковником Шубертом. Как это мелко и глупо! Рушится мир, всё летит в пропасть, а люди этого ещё не видят и изводят себя из-за всяких пустяков.

Впрочем, у этой беседы на повышенных тонах имелся и свой подтекст. Где-то вверху возникли разногласия по поводу будущего применения нашей «крымской рулетки». Генерал Краузер придерживался одной точки зрения, а кто-то, не менее влиятельный, желал от неё чего-то совершенно иного. Конечно, я и полковник Шуберт были на стороне нашего шефа. А вот «соколиный глаз», очевидно из чувства противоречия, придерживался иной точки зрения. Так что этот жаркий спор по поводу вечеринки на самом деле был спором за правообладание рулеткой, которая приобрела по-настоящему магические свойства.

Ещё когда я провожал своего шефа на самолёт, мы обговорили и эту ситуацию. Впрочем, тогда речь шла о её крайней вероятности. Но теперь дело заходило далеко и надо было применять тот вариант, который мой шеф предусмотрел в качестве запасного. У меня был экстренный контакт с генералом. Но воспользоваться им было возможно лишь в случае крайней нужды. Для этого следовало послать сообщение любого содержания. Мой шеф сразу же поймёт, о чём речь, и примет упреждающие меры.

На следующий день началась эвакуация офицерского казино. За исключением тяжёлого пианино, все остальное переместили в грузовик достаточно быстро. Сложности возникли лишь с мелкими предметами – бильярдными шарами, иконами, набором киев и прочей дребеденью. Требовалось не только упаковать каждый предмет, но и уложить так, чтобы он не потерялся. Старинный трон, учитывая его почтенный возраст, мы упаковали особенно тщательно. А вот алую дорожку и круглый коврик из-под самой рулетки просто укрыли мешковиной.

Теперь требовалось соблюсти необходимые меры маскировки. Один был хорошо известен: передвигаться ночью под хорошей охраной. Быстро проскочить до Симферополя и затаиться до следующего марш-броска. Можно было двигаться и днём, под прикрытием какой-нибудь танковой колонны. Но в это время русская авиация уже совершала частые налёты на наши колонны, так что риск попасть под бомбы был велик.

И тогда мы применили способ, который на первый взгляд кажется самым опасным. Грузовик ехал днём и без какого-либо сопровождения и охраны. Только водитель и младший офицер. Причём оба они не имели к нам ни малейшего отношения. Им известен лишь конечный пункт и даны соответствующие документы на передвижение. Таким образом мы устранили любую, даже малейшую утечку информации, а также нейтрализовали к грузу любой интерес со стороны противника. На этот грузовик никто попросту не обратил внимания!