Лейла Элораби Салем - Григорий Отрепьев

Не менее роскошными подарками отличились европейцы: золотая утварь, ювелирные работы, большой глобус, подзорная труба в серебряной шкатулке, пушистые коты редкой породы, ткани, часы, картины – все это преподносилось ему, царю Всея Руси.

Глядя на ростущую гору подарков, Григорий еле сдержался от восторженного крика. Никогда прежде не видел он таких диковинок, такой красоты. Он изо всех сил старался выглядеть важным и чопорным, но когда послы ушли, молодой человек вскочил с трона и бросился к подаркам, перебирая то струящиеся ткани, то примеряя дорогие украшения. Царь радовался словно ребенок, которому, наконец-то, подарили желанную игрушку.

Но прошло время. Радость от обладания власти и богатства сменились разочарованием и усталостью. Лишь находясь в одиночестве, Григорий мог дать волю слезам. Он плакал от отчаяния, от того, что не в силах изменить впитанные с материнским молоком старые традиции, плакал по своей молодости. Ему ли, которому совсем недавно исполнилось двадцать четыре года, сидеть целыми днями за столом с чопорными боярами, играть роль важного государя, степенно ходить по коридорам дворца в сопровождении стражи, когда ему хотелось вырваться на волю и верхом на коне помчаться на простор, чтобы сильный ветер бил в лицо, играя волосами, чтобы уставшим вернуться домой и, немного передохнув, посидеть где-нибудь под кронами деревьев с книгой в руках?

Все чаще и чаще уединялся Григорий в дворцовой библиотеке. Бродя между полок с летописями, он брал какую-либо книгу по истории и с упоением перечитывал ее снова и снова. Любил он истории о жизни царей прошлого, невольно сравнивая себя с Александром Македонским, Навуходоносором, Юлием Цезарем, Киром Великим, Крезом. Не желая уступать им ни в знатности, ни в величии, молодой царь решил превзойти их всех, дабы стать царем всех царей. Вот почему он направил особое письмо папе римскому с требованием дать ему титул императора.

Однажды, находясь в кабинете со своим личным секретарем Яном Бучинским, Григорий высказал ему свои замыслы:

– Желаю я, дабы во всей Европе величали меня не как князя московского, но как императора Руси!

Бучинский взглянул на него и усмехнулся. Что двигало этим молодым человеком, который только взойдя на престол, позабыл об обещании, данное им в Речи Посполитой?

– Ты, государь немного поторопился.

– Что ты имеешь ввиду, Ян?

– Прежде титула императора тебе необходимо выполнить ряд условий, которые ты пообещал королю Сигизмунду. Первое: выплатить долги; второе: отдать Северскую землю Польше; третье: ввести на Руси католическую веру. Что из трех ты успел сделать?

На этом молодой царь лишь пожал плечами и глубоко вздохнул.

– Правильно, ничего, – высказал за него Бучинский, – и ты хочешь, чтобы тебе присвоили императорский титул?!

– Я отправлю в скором времени ту сумму, которую я задолжал королю и Юрию Мнишеку, и даже более того, приготовил для них подарки, стоящие целое состояние. Ты думаешь, этого недостаточно?

– А вера, а передача земель?

– Я не могу так быстро решать сие вопросы, сам знаешь, как шатко мое положение. Не успел я поймать одних заговорщиков, как тут же объявились другие. Пока это вершина айсберга, а сколько недовльных среди бояр? Многие и так ненавидят меня за то, что я ношу польские наряды, за то, что люблю музыку более молитв, за то, что не разрешаю кропить себя святой водой, за то, что превозношу европейский уклад жизни над русским. Если я прикажу отдать земли или же перекрестить всех в католичество, меня отдадут на растерзание толпы. Вот чего я боюсь. И если я умру, то умрете и вы все.

Царь замолк и сел в кресло. Его лицо было серым, под глазами появились мешки, молодой лоб прорезали несколько морщин, словно он постарел на несколько лет. Таким еще Ян Бучинский его не видел и какая-то жалость родилась в нем к этому уставшему, несчастному человеку, который попал в капкан, поставленный им самим. Секретарь соглашался с мнением царя, но также он знал, что невыполнение обещаний перед Речью Посполитой может обернуться для Руси кровавым началом, ведь недаром Сигизмунд присылал письма одно за другим, в которых требовал немедленного погашения долга и многое другое. Царя разрывали на части: с одной стороны бояре, с другой – поляки и иезуиты. Не зная, что делать, Григорий просил каждый раз повременить, но шли дни, недели, а положение не менялось. В скором времени должны прибыть послы от Юрия Мнишека, требовавшего от будущего зятя миллионы золотых да пограничные земли для младшей дочери.

Молодой человек поднял глаза на Бучинского и спросил:

– Что мне делать? Я устал.

– Вести переговоры, откладывая обязанности на тот момент, когда состоится свадьба между тобой и панной Мариной.

Таким образом секретарь в очередной раз обнадежил царя.

Погруженный в думы, умиренный мелодичной музыкой, Григорий не заметил, как заснул. Его разбудил Басманов, трясущий его за плечи.

– Государь, проснись, вода уже холодная.

Молодой человек резко открыл глаза и от неожиданности чуть не глотнул воду. Он взволнованно осмотрелся по сторонам, гадая, где же находится.

– Что произошло? – дрожащим от холода голосом спросил он.

– Ты заснул, царь. Я пришел к тебе, дабы сообщить, что бояре уже собрались и ждут тебя.

– Ладно… я сейчас, – Григорий потянулся и сказал, – подай мне полотенце, Петр.

Одевшись в чистую атласную рубаху, поверх которой накинув бархатный кафтан с золотыми бусинами, царь быстрым шагом пошел вниз, в тронный зал. При его появлении все встали и низко склонились в поклоне. Григорий, молодой, статный, легкой походкой вбежал на ступени и сел на трон, гордо взглянув на бояр. По правую руку от него сел патриарх Игнатий, прочитавший перед началом собрания молитву. Когда он закончил, царь собрался с мыслями и заговорил ровным голосом, поражая всех своим красноречием:

– Уважаемые бояре, я рад видеть вас в добром здравии, вы – моя опора на царствование, без вас я, ваш царь Димитрий Иванович, не смог бы решить многие вопросы. Сейчас наше государство переживает смутные времена, с одной стороны нас разъедают внутренние конфликты, а с другой – внешние враги. Но с Божьем помощью я вступил на родительский престол и сделаю все, дабы оргадить нас от всяких бед. Некогда давным-давно жил на свете царь, превосходивший мудростью любого мудреца, он был милостив к своим подданым, всегда помогал страждующим. Но, более того, этот царь укрепил свое государство и расширил его пределы. Имя этого правителя было Соломон. А я, подобно ему, заручивший Божьей помощью, поднимусь над всеми королями и императорами Европы, я заставлю трепетать турецкого султана, отправив свое войско на войну против неверных турок, я освобожу Святой Иерусалим от власти полумесяца, дабы пролить христианский свет на земли Палестины! – его глаза блестели радостным огнем, голос стал высоким и зычным, все присутствующие слушали его речь, боясь упустить хоть одно слово.