Виктор Поротников - Олег Черниговский: Клубок Сварога

Тогда Всеволод Ярославич повёл войско против Василька, считая его более опасным противником из двух младших Ростиславичей. У городка Микулина великий князь наткнулся на рать теребовльского князя. При всей своей храбрости Василько понимал: с пятью сотнями конников и четырьмя тыщами пешцев ему не по силам тягаться со Всеволодом Ярославичем и Давыдом, объединённое войско которых насчитывало две тысячи всадников и десять тысяч пехоты.

Теребовльский князь принялся метаться со своими отрядами по лесистой местности, испещрённой оврагами и холмами. Это было не похоже на бегство, как подумал сначала Всеволод Ярославич, так как воины Василька то и дело нападали из засады на полки великого князя. Чаще всего нападения случались поздним вечером либо рано утром. Киевлянам и волынянам приходилось удваивать караулы, пребывая в постоянном напряжении от бесконечных мелких стычек. Сражаться приходилось, то отбивая у врага табун своих же лошадей, то выручая водоносов, ушедших к реке и угодивших в засаду.

В конце концов киевским воеводам удалось окружить лихую рать теребовльского князя* В отчаянной беспощадной сече полегло почти все воинство младшего из Ростиславичей. Самому Васильку удалось-таки пробиться сквозь боевые порядки киевлян и уйти с остатками дружины в свой стольный град.

Всеволод Ярославич подступил к Теребовлю в начале осени. Одного взгляда на город, стоящий на обрывистом утёсе над рекой Теребовлей, было достаточно, чтобы понять всю тщетность попыток овладеть им без долгой осады. Поскольку воеводы были против осады, великий князь повёл полки к Перемышлю, где княжил третий из Ростиславичей, Володарь.

Он не стал рисковать сражением в открытом поле и тоже заперся в своём стольном граде.

Перемышль был расположен на высоком мысу правого берега реки Сан при впадении в неё речки Вяры. Своей неприступностью город превосходил не только Галич, но и Теребовль. Если стольные города Рюрика и Василька пусть с большими потерями, но ещё как-то можно было взять приступом - в их укреплениях имелись слабые места, то стольный град Володаря был совершенно неприступен со всех сторон.

Всеволод Ярославич отправил посла к Володарю с требованием выдать убийцу Ярополка, который, по слухам, скрывается у него в Перемышле. Быть может, требование великого князя так и осталось бы без ответа, если бы не Давыд, тоже пославший гонца с предложением Володарю о встрече.

Эта встреча состоялась рано поутру у юго-западных ворот Перемышля. Два князя, безоружные прогуливаясь вдоль крепостного вала на виду у своих дружинников, стоявших в отдалении, долго вели неторопливую беседу. Неизвестно, о чем беседовали Давыд и Володарь, некогда бывшие неразлучными друзьями, а ныне ставшие недругами. Может, вспоминали молодые годы, а может, рядили, как примирить великого князя с Рюриком. Но выходило, что первым шагом к этому была, как ни крути, выдача злодея, на коем была кровь Ярополка.

И Володарь пообещал Давыду выдать Нерадца великому князю.

Совет в княжеской гриднице был недолог. Все думные бояре Володаря высказались за то, чтобы выдать убийцу Ярополка великому князю, полагая, что месть Всеволода Ярославича за подло погубленного племянника священна. И уж коль на то пошло, то отдуваться за свершённое зло должен Рюрик, а никак не перемышльский князь.

После совета Володарь темными переходами прошёл в помещение, охраняемое двумя вооружёнными гриднями. Там, на нарах у стены, закинув руки за голову, лежал Нерадец.

По лицу вошедшего князя Нерадец догадался об ожидавшей его участи. Однако он ничем не выдал своего волнения или беспокойства, по-прежнему лёжа на смятой постели с безразличным видом.

- Великий князь стоит с полками под Перемышлем, - мрачно промолвил Володарь, стараясь не встречаться взглядом с Нерадцем. - По твою душу пришёл сюда Всеволод Ярославич. Коль не выдам я тебя, то он грозит все села вокруг Перемышля сжечь. Бояре мои постановили откупиться от великого князя твоей головой.

- Вона как! - отозвался нехотя Нерадец.

Было непонятно: то ли он упрекает князя в слабоволии, то ли сочувствует ему.

- Мне жаль, что так получилось, - добавил Володарь с тяжёлым вздохом.

- Мне тоже, - в тон ему сказал Нерадец.

- В полдень тебя выведут за ворота и передадут людям великого князя. - Володарь оперся рукой о низкую потолочную балку и взглянул на Нерадца. - Поступить иначе я не могу. Мне не по силам с ним тягаться.

- Понимаю, - Нерадец сел на ложе. - Думаю, славную дыбу приготовит мне великий князь.

Володарь, ничего не ответив, направился к двери. Возле неё он задержался и обернулся к Нерадцу, который натягивал сапоги.

- Не надевай сапоги. Надень-ка лучше лёгкие опорки. Когда тебя выведут за ворота, беги к речному обрыву и прыгай вниз. Сопровождающая тебя стража будет без луков, руки тебе связывать не станет. Коль повезёт, переплывёшь реку Сан и укроешься в камышах на той стороне. Это все, что я могу для тебя сделать.

- Я везучий, княже, - усмехнулся Нерадец. - Благодарю за милость.

Воевода Коснячко, посланный с десятком воинов, чтобы доставить Нерадца в великокняжеский стан, впоследствии рассказывал, что злодей бросился с высокого берега прямо в речную стремнину и утонул.

- Точно ли это был Нерадец? - уточнил Всеволод Ярославич.

- Точно, княже, - ответил Коснячко. - Я сразу узнал его, а он - меня.

- Говоришь, утоп в реке? - допытывался великий князь. - Говоришь, не выплыл?

- Своими глазами видел, что не выплыл, - подтвердил Коснячко, - течение в том месте дюже сильное и бурунов много.

- Что ж, собаке собачья и смерть, - Всеволод Ярославич перекрестился.

На другой день полки великого князя ушли от Перемышля. По возвращении в Киев Всеволод Ярославич узнал от своего огнищанина, что сын Ростислав не только пребывает в великокняжеском дворце, хотя ему велено быть в Переяславле, но и все ночи проводит в спальне Кунигунды.

- Да что ночи, князь-батюшка. Его и днём от Кунигунды не оторвёшь, - доносил верный огнищанин своему господину. - Эти голубки и теперь уединились в спаленке. Чаю, сыночек твой, княже, совсем голову потерял от прелестей немочки.

- Да как он посмел, негодник, - Всеволод Ярославич рассвирепел. - Да я его в поруб упеку! И Кунигунде от меня достанется.

Всеволод Ярославич, как был в походной одежде, ринулся на женскую половину дворца, дабы самому удостовериться в правдивости сказанного.

Огнищанин не солгал. Кунигунда и Ростислав действительно пребывали на ложе, когда пред ними предстал разгневанный Всеволод Ярославич.

Великий князь разразился длинной тирадой по поводу женской развращённости и сыновней непочтительности. Однако гневный тон вдруг перешёл в нечленораздельный хрип, после чего к ужасу застигнутых врасплох любовников и слуг Всеволод Ярославич страшно побледнел и без чувств рухнул на мозаичный пол.